Однако она не ощущала собственного движения, не чувствовала скорости, а в окружающей действительности не наблюдалось никаких перемен. Фея не могла поручиться, что она вообще перемещается.
Нужно взять себя в руки. Иначе я сойду с ума.
Угрозы безумия оказалось достаточно, чтобы задавить возрастающую истерию.
Спокойно, Шри, спокойно , — мысленно повторяла она. Борясь с паникой, Тиришри гнала от себя страх, пока он не поблек и наконец не исчез совсем. Сосредоточившись, она выстроила в своих мыслях крепость — несокрушимую и защищенную от той черной пустоты, что окружала фею со всех сторон. Она сложила крепость, как из кирпичиков, из памяти о счастье и былых победах, из теплых воспоминаний о любви и нежности и о своих добрых друзьях. Тиришри возвела ее в своем воображении — надежную, прочную и светлую, увенчанную высокой башней из мечтаний и планов на будущее, с сияющим маяком надежды, ярко горящим на самом верху.
Это сооружение несколько примирило ее с пустотой и стало убежищем, укрывшим от страха и беспомощности. Под защитой этих сияющих стен Тиришри сумела наконец успокоиться. Теперь она могла мыслить трезво и отринула ужасающие картины, которые рисовало воображение. Это несколько укрепило рассудок феи, но не могло помочь ей сбежать из темницы. Ничто не могло этого сделать. Тиришри сознавала, что ей придется ждать, покуда Блейд не выпустит ее или — какова вероятность такого события? — друзья не придут к ней на помощь. И прежде чем они смогут помочь, им нужно узнать, где находится Шри, и вырвать ее темницу из рук ренегата.
Что, если это никогда не произойдет? Черная волна страха вновь нахлынула на фею. Темные армии отчаяния и безнадежности осадили крепость, разламывая стены убежища. Обороняясь, Тиришри выставила против них память о свете, тепле и любви. Враги отступили, откинутые прочь умиротворением и спокойствием. Тиришри велела себе не думать о пустоте и безвременье. Вместо этого она вернулась в страну мечтаний; ее воображение творило чудные, многоцветные картины…
Когда впереди возник свет, фея решила, что ей почудилось. Бледное мерцание, похожее на далекий солнечный свет, отвлекло Тиришри от мечтаний. Однако же вместо радости ее охватила паника.
Готово дело! Я сошла с ума! Блейд победил. Я свихнулась!
— Нет.
И я начинаю слышать голоса!
— Нет. То есть, да, но это мой голос, а вовсе не игра твоего воображения. Подумай, сколько времени древний народ владел этой вещью. И ты всерьез полагаешь, что ты здесь единственный пленник? Подойди, фея. Иди на свет. Право же, тебе не понять, какое это счастье — обрести собеседника после столь долгого одиночества…
Шри колебалась. Она с трудом могла поверить, что действительно услышала все эти слова, а не выдумала их сама для себя. Шри медленно двинулась вперед, по направлению к далекому свету. Может, она и лишилась разума, но как же приятно видеть хоть что-то, отличное от бесконечной тьмы! Мало-помалу окружающий мрак отступал, и вдруг неожиданно Тиришри окунулась в сияющий солнечный свет и увидела впереди лазурные воды океана.
Что это?!
В изумлении Тиришри созерцала синий простор и остров, что покоился на тихих волнах океана. Вытянутый, узкий и изогнутый, словно серп, он густо порос деревьями, их шелестящие кроны подобны серебристо-зеленым облакам. Одинокая гора гордо возвышалась над этой изумрудной массой, устремив вершину к небесам. Кое-где берег прорезан светлыми линиям золотистых пляжей, кое-где — грядами высоких утесов красноватого камня…
Великолепный вид должен, казалось, обнадежить Тиришри, однако этого не случилось. Напротив: все ее надежды рассыпались в пыль.
Я помешалась. Мне следовало это понять! Как иначе посередине этой темницы, созданной народом магов, смогла бы я увидеть свои родные земли? Место, где прошло мое детство?!
— Это не так , — вновь послышался голос в ее голове. На этот раз он звучал гораздо громче. Он был властным, мягким и — несомненно — женским.
— Что? Что значит — это не так?
— Приходи на западный берег — в лабиринт бухт и пляжей. Ты знаешь, где это. Иди, отринь свои страхи. Иди, фея, и ты все поймешь.
Сошла ли она с ума — нет ли, но у Тиришри нет выбора. Все, что ей осталось, — это отправиться туда, куда звал голос. Туда, где череда мысов и пляжей формировала изрезанный западный берег. И там, в изгибе бухты стоял большой белый дом, окруженный густым садом. Ветви деревьев клонились к земле, лепестки цветов трепетали на ветру. Широкая поляна раскинулась перед домом, плавно спускаясь к берегу.
Это человеческая постройка. Раньше ее здесь не было.
Внезапно Шри почувствовала себя гораздо лучше. Ее опасения улетучились. Никогда и никоим образом, даже повредившись умом, она не сумела бы вообразить такое несообразное этому месту строение. Ей ли не знать? Ей ли — родившейся и выросшей здесь? Между тем, подойдя ближе, Тиришри разинула рот от изумления. Как все это могло оказаться здесь — посреди бесформенной черной пустоты? Этот дом. Женщина, что сидела на террасе, глядя на океан. Перед ней маленький белый столик и чашка с чаем на нем…
Как и любой дух воздуха, Шри была невидима для человеческого глаза, однако не оставалось сомнений, что женщина заметила ее. Она подняла руку и поманила фею к себе.
Заваль очнулся в темноте. Последние его чувства, прежде чем иерарх погрузился в беспамятство, — были изумление и ужас. Теперь же он обнаружил, что кошмар продолжается. Он висел головой вниз, перекинутый через спину огромного чудища, которое с невероятной скоростью мчалось в неизвестном направлении. Каждый шаг отдавался во всем теле болезненными толчками. Кровь приливала к вискам, мешая сосредоточиться. Что произошло? Может, он все-таки умер на жертвенном костре, и теперь некий демон тащит его в преисподнюю — на адские муки в наказание за прегрешения?
Внезапно откуда-то сверху послышался женский голос — тихий, неразборчивый шепот. Другая женщина ответила, сопроводив слова коротким смешком. Заваль едва сдержал вскрик, когда память вернулась к нему.
Священные Пределы, раскинувшиеся под темным, затянутым тучами небом. Многоголосый шепот толпы… Заваля вывели из Храма, и тысячи алчущих глаз обратились к нему — жадных, безжалостных глаз, горящих в предвкушении зрелища… Эти взгляды пронизывали его насквозь, словно пытались вытянуть из него жизнь прежде, чем он взошел на костер…..
Треск хвороста, что пружинил и проминался под ногами, когда безучастные Мечи Божьи подвели его к обложенному дровами столбу. Веревки, жестоко врезавшиеся в тело. Леденящий ветер и хлопья влажного снега. Холодные капли, стекающие по лицу; промокший и липнущий к телу белый балахон…
Гиларра стояла внизу в своих тяжелых церемониальных одеждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Нужно взять себя в руки. Иначе я сойду с ума.
Угрозы безумия оказалось достаточно, чтобы задавить возрастающую истерию.
Спокойно, Шри, спокойно , — мысленно повторяла она. Борясь с паникой, Тиришри гнала от себя страх, пока он не поблек и наконец не исчез совсем. Сосредоточившись, она выстроила в своих мыслях крепость — несокрушимую и защищенную от той черной пустоты, что окружала фею со всех сторон. Она сложила крепость, как из кирпичиков, из памяти о счастье и былых победах, из теплых воспоминаний о любви и нежности и о своих добрых друзьях. Тиришри возвела ее в своем воображении — надежную, прочную и светлую, увенчанную высокой башней из мечтаний и планов на будущее, с сияющим маяком надежды, ярко горящим на самом верху.
Это сооружение несколько примирило ее с пустотой и стало убежищем, укрывшим от страха и беспомощности. Под защитой этих сияющих стен Тиришри сумела наконец успокоиться. Теперь она могла мыслить трезво и отринула ужасающие картины, которые рисовало воображение. Это несколько укрепило рассудок феи, но не могло помочь ей сбежать из темницы. Ничто не могло этого сделать. Тиришри сознавала, что ей придется ждать, покуда Блейд не выпустит ее или — какова вероятность такого события? — друзья не придут к ней на помощь. И прежде чем они смогут помочь, им нужно узнать, где находится Шри, и вырвать ее темницу из рук ренегата.
Что, если это никогда не произойдет? Черная волна страха вновь нахлынула на фею. Темные армии отчаяния и безнадежности осадили крепость, разламывая стены убежища. Обороняясь, Тиришри выставила против них память о свете, тепле и любви. Враги отступили, откинутые прочь умиротворением и спокойствием. Тиришри велела себе не думать о пустоте и безвременье. Вместо этого она вернулась в страну мечтаний; ее воображение творило чудные, многоцветные картины…
Когда впереди возник свет, фея решила, что ей почудилось. Бледное мерцание, похожее на далекий солнечный свет, отвлекло Тиришри от мечтаний. Однако же вместо радости ее охватила паника.
Готово дело! Я сошла с ума! Блейд победил. Я свихнулась!
— Нет.
И я начинаю слышать голоса!
— Нет. То есть, да, но это мой голос, а вовсе не игра твоего воображения. Подумай, сколько времени древний народ владел этой вещью. И ты всерьез полагаешь, что ты здесь единственный пленник? Подойди, фея. Иди на свет. Право же, тебе не понять, какое это счастье — обрести собеседника после столь долгого одиночества…
Шри колебалась. Она с трудом могла поверить, что действительно услышала все эти слова, а не выдумала их сама для себя. Шри медленно двинулась вперед, по направлению к далекому свету. Может, она и лишилась разума, но как же приятно видеть хоть что-то, отличное от бесконечной тьмы! Мало-помалу окружающий мрак отступал, и вдруг неожиданно Тиришри окунулась в сияющий солнечный свет и увидела впереди лазурные воды океана.
Что это?!
В изумлении Тиришри созерцала синий простор и остров, что покоился на тихих волнах океана. Вытянутый, узкий и изогнутый, словно серп, он густо порос деревьями, их шелестящие кроны подобны серебристо-зеленым облакам. Одинокая гора гордо возвышалась над этой изумрудной массой, устремив вершину к небесам. Кое-где берег прорезан светлыми линиям золотистых пляжей, кое-где — грядами высоких утесов красноватого камня…
Великолепный вид должен, казалось, обнадежить Тиришри, однако этого не случилось. Напротив: все ее надежды рассыпались в пыль.
Я помешалась. Мне следовало это понять! Как иначе посередине этой темницы, созданной народом магов, смогла бы я увидеть свои родные земли? Место, где прошло мое детство?!
— Это не так , — вновь послышался голос в ее голове. На этот раз он звучал гораздо громче. Он был властным, мягким и — несомненно — женским.
— Что? Что значит — это не так?
— Приходи на западный берег — в лабиринт бухт и пляжей. Ты знаешь, где это. Иди, отринь свои страхи. Иди, фея, и ты все поймешь.
Сошла ли она с ума — нет ли, но у Тиришри нет выбора. Все, что ей осталось, — это отправиться туда, куда звал голос. Туда, где череда мысов и пляжей формировала изрезанный западный берег. И там, в изгибе бухты стоял большой белый дом, окруженный густым садом. Ветви деревьев клонились к земле, лепестки цветов трепетали на ветру. Широкая поляна раскинулась перед домом, плавно спускаясь к берегу.
Это человеческая постройка. Раньше ее здесь не было.
Внезапно Шри почувствовала себя гораздо лучше. Ее опасения улетучились. Никогда и никоим образом, даже повредившись умом, она не сумела бы вообразить такое несообразное этому месту строение. Ей ли не знать? Ей ли — родившейся и выросшей здесь? Между тем, подойдя ближе, Тиришри разинула рот от изумления. Как все это могло оказаться здесь — посреди бесформенной черной пустоты? Этот дом. Женщина, что сидела на террасе, глядя на океан. Перед ней маленький белый столик и чашка с чаем на нем…
Как и любой дух воздуха, Шри была невидима для человеческого глаза, однако не оставалось сомнений, что женщина заметила ее. Она подняла руку и поманила фею к себе.
Заваль очнулся в темноте. Последние его чувства, прежде чем иерарх погрузился в беспамятство, — были изумление и ужас. Теперь же он обнаружил, что кошмар продолжается. Он висел головой вниз, перекинутый через спину огромного чудища, которое с невероятной скоростью мчалось в неизвестном направлении. Каждый шаг отдавался во всем теле болезненными толчками. Кровь приливала к вискам, мешая сосредоточиться. Что произошло? Может, он все-таки умер на жертвенном костре, и теперь некий демон тащит его в преисподнюю — на адские муки в наказание за прегрешения?
Внезапно откуда-то сверху послышался женский голос — тихий, неразборчивый шепот. Другая женщина ответила, сопроводив слова коротким смешком. Заваль едва сдержал вскрик, когда память вернулась к нему.
Священные Пределы, раскинувшиеся под темным, затянутым тучами небом. Многоголосый шепот толпы… Заваля вывели из Храма, и тысячи алчущих глаз обратились к нему — жадных, безжалостных глаз, горящих в предвкушении зрелища… Эти взгляды пронизывали его насквозь, словно пытались вытянуть из него жизнь прежде, чем он взошел на костер…..
Треск хвороста, что пружинил и проминался под ногами, когда безучастные Мечи Божьи подвели его к обложенному дровами столбу. Веревки, жестоко врезавшиеся в тело. Леденящий ветер и хлопья влажного снега. Холодные капли, стекающие по лицу; промокший и липнущий к телу белый балахон…
Гиларра стояла внизу в своих тяжелых церемониальных одеждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114