– Как… как джин и тоник!
– Весьма поэтичное сравнение, – отозвалась Флер.
Триша смерила ее оценивающим взглядом.
– Прелестные часики, Флер. Ричард купил? – Она заливисто рассмеялась. – Джордж постоянно покупает мне маленькие подарки!
– Да неужели?.. – промолвила Флер.
Больше она ничего не сказала, только рассеянно погладила наручные часы, краешком глаза наблюдая за довольным выражением на лице Триши.
– Представляете, – заговорила Триша, будто совсем о другом, – бедняжка Грэхем Лузмор попал в ужасную передрягу. Вы помните Грэхема?
Дамы нестройным хором подтвердили, что помнят.
– Так вот, он поехал отдыхать на Филиппины и там женился на местной! Восемнадцать лет девчонке. Теперь живут в Доркинге! – Да мы дружно ахнули. – Ей, разумеется, нужны только его деньги.
Триша поджала губы – словно горловину кошеля затянула.
– Родит ребеночка, чтобы можно было потребовать содержание, а там – ищи-свищи! Оттяпает, небось, половину дома… Двести тысяч фунтов! И все – за одну нелепую ошибку. Дурак!
– Может, не такой уж он дурак, – лениво протянула Флер и подмигнула Джиллиан.
– Что? – огрызнулась Триша.
– Ну, сколько бы вы заплатили роскошному молодому филиппинцу за то, чтобы он каждую ночь занимался с вами любовью? – Флер ослепительно улыбнулась Трише. – Я бы дорого дала!
Триша вытаращила глаза.
– Что… Что вы такое говорите? – прошептала она.
– Я говорю – возможно, девушка того стоит.
– Стоит?
– То есть за нее не жалко отдать двести тысяч фунтов. Ему, по крайней мере, не жалко.
Триша подозрительно уставилась на Флер.
– Богатые вдовцы ужасно беззащитны, – изрекла она, наконец.
– А также и богатые вдовы, – небрежно ответила Флер. – Мне вот, например, постоянно приходится быть настороже.
Триша напряглась, однако сказать ничего не успела – их прервал голос Элеоноры Форрестер.
– Еще по коктейлю? А потом я начинаю презентацию. Да, я рассказывала про бедного Джеймса Моррела? – прибавила она, раздавая бокалы. – Отобрали права на целый год! Он и выпил-то совсем чуточку. Ну кому из нас не случалось садиться за руль, сделав один глоточек?
– Мне, – сказала Флер, поставив нетронутый бокал на траву. – Я не вожу машину.
Вокруг загомонили потрясенные голоса. Как это можно – не водить машину? А как же она обходится? Как добирается до школы? А по магазинам?
Шум перекрыл ехидный голос Триши Тиллинг:
– Вероятно, вас возит шофер?
– Иногда, – ответила Флер.
Вдруг вспомнилось: она сидит позади отцовского шофера в Дубае, высовывает голову в окно, рассматривая пыльную раскаленную улицу, и ей по-арабски велят сидеть смирно. Они тогда проезжали мимо ювелирных рядов. Куда же они ехали?..
– Ну что, все готовы? – ворвался в сознание голос Элеоноры. – Начнем с брошек. Правда, забавные?
Она подняла повыше золотую черепашку и бриллиантового паука. Элеонора говорила и говорила, а Флер вежливо смотрела прямо перед собой, не различая слов. На нее нахлынули не прошеные воспоминания. Вот они сидят и хихикают с Нурой эль-Хасан. Нура одета в наряд из светлого шелка, ее маленькие смуглые руки сжимают ожерелье. Это подарок – Нуре исполни лось девять лет. Она надела бусы на шею Флер и обе расхохотались. Флер не стала хвалить бусы вслух, иначе Нура была бы обязана их ей подарить согласно обычаю. Поэтому Флер просто улыбнулась ей, а потом улыбнулась бусам, чтобы Нура поняла, что они ей очень понравились. Флер знала обычаи родины Нуры лучше, чем своей собственной.
Она появилась на свет в Дубае, а полгода спустя ее мать сбежала с любовником в Южную Африку. Отец, который был намного старше жены, считал, что растить дочь – значит, не жалея осыпать ее деньгами. В лишенной корней среде дубайских экспатриантов люди постоянно менялись. Флер привыкла в начале учебного года знакомиться с новыми учениками Британской школы, а в конце года – расставаться с ними, легко заводить друзей и так же легко терять, привыкла использовать людей за тот недолгий срок, пока они рядом, а потом бросать – раньше, чем они бросят ее. Одна только Нура оставалась ей вер ной подругой. В большинстве мусульманских семей детям не разрешали водиться с христианами – по-здешнему, язычниками, но мама Нуры привечала дерзкую рыженькую девчонку и жалела ее отца, которому приходилось одному воспитывать дочь, вдобавок к напряженной работе.
Когда Флер исполнилось шестнадцать, у отца неожиданно отказала печень. Он умер, оставив на удивление мало денег. Она больше не могла позволить себе роскошную квартиру, не могла учиться в Британской школе. Семейство эль-Хасан пригласило Флер пожить у них, пока не прояснится, что делать дальше. Несколько месяцев Нура и Флер спали в соседних комнатах. Они еще больше подружились, без конца болтали и сравнивали себя друг с другом. Нура в шестнадцать лет считалась невестой; родители уже устраивали ее брак. Флер это ужасало и в то же время зачаровывало.
– Как можно такое терпеть? Выйти замуж за какого-то типа, который будет тобой командовать!
Нура лишь улыбалась и пожимала плечами. Она была настоящая красавица – гладкая кожа, живые глаза, округлое, почти пухленькое личико.
– Если он будет слишком много командовать, я за него не пойду, – сказала она однажды.
– А родители тебя не заставят?
– Нет, конечно! Они нас познакомят, а потом я им скажу, согласна или нет.
Флер вдруг стало завидно. Будущее Нуры расписано заранее, а ее собственные перспективы зыбки, точно клочья рваной паутины.
На следующий день она сказала маме Нуры, Фатиме:
– Может быть, мне тоже выйти замуж?
Флер говорила со смехом, как будто в шутку, но при этом не отрывала напряженного взгляда от лица Фатимы.
– Конечно, ты когда-нибудь выйдешь замуж, – сказала Фатима. – Найдешь себе красивого англичанина.
– А может, я выйду за араба? – сказала Флер.
Фатима засмеялась:
– Ты перейдешь в мусульманство?
– Если надо, и перейду, – бесшабашно заявила Флер.
Фатима посмотрела на нее внимательнее.
– Ты серьезно?
Девушка пожала плечами.
– Может… вы мне кого-нибудь найдете?
– Флер… – Фатима встала и взяла ее за руки. – Ты же знаешь, из тебя не получится хорошей жены для араба. Дело не только в религии. Ты не сумеешь приноровиться к такой жизни. Муж не позволит тебе поступать по-своему, как ты делаешь у нас. Тебе нельзя будет даже выходить из дому без его разрешения. Мой супруг – человек широких взглядов, у других – не так.
– А для Нуры вы найдете мужа с широки ми взглядами?
– Надеюсь. И ты, Флер, найдешь своего мужчину, только не здесь.
Два дня спустя было объявлено о помолвке. Женихом Нуры стал Мухаммед Абдурахман – молодой человек из числа богатейших наследников в Эмиратах. По общему мнению, Нуре повезло.
– А ты его любишь? Флер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Весьма поэтичное сравнение, – отозвалась Флер.
Триша смерила ее оценивающим взглядом.
– Прелестные часики, Флер. Ричард купил? – Она заливисто рассмеялась. – Джордж постоянно покупает мне маленькие подарки!
– Да неужели?.. – промолвила Флер.
Больше она ничего не сказала, только рассеянно погладила наручные часы, краешком глаза наблюдая за довольным выражением на лице Триши.
– Представляете, – заговорила Триша, будто совсем о другом, – бедняжка Грэхем Лузмор попал в ужасную передрягу. Вы помните Грэхема?
Дамы нестройным хором подтвердили, что помнят.
– Так вот, он поехал отдыхать на Филиппины и там женился на местной! Восемнадцать лет девчонке. Теперь живут в Доркинге! – Да мы дружно ахнули. – Ей, разумеется, нужны только его деньги.
Триша поджала губы – словно горловину кошеля затянула.
– Родит ребеночка, чтобы можно было потребовать содержание, а там – ищи-свищи! Оттяпает, небось, половину дома… Двести тысяч фунтов! И все – за одну нелепую ошибку. Дурак!
– Может, не такой уж он дурак, – лениво протянула Флер и подмигнула Джиллиан.
– Что? – огрызнулась Триша.
– Ну, сколько бы вы заплатили роскошному молодому филиппинцу за то, чтобы он каждую ночь занимался с вами любовью? – Флер ослепительно улыбнулась Трише. – Я бы дорого дала!
Триша вытаращила глаза.
– Что… Что вы такое говорите? – прошептала она.
– Я говорю – возможно, девушка того стоит.
– Стоит?
– То есть за нее не жалко отдать двести тысяч фунтов. Ему, по крайней мере, не жалко.
Триша подозрительно уставилась на Флер.
– Богатые вдовцы ужасно беззащитны, – изрекла она, наконец.
– А также и богатые вдовы, – небрежно ответила Флер. – Мне вот, например, постоянно приходится быть настороже.
Триша напряглась, однако сказать ничего не успела – их прервал голос Элеоноры Форрестер.
– Еще по коктейлю? А потом я начинаю презентацию. Да, я рассказывала про бедного Джеймса Моррела? – прибавила она, раздавая бокалы. – Отобрали права на целый год! Он и выпил-то совсем чуточку. Ну кому из нас не случалось садиться за руль, сделав один глоточек?
– Мне, – сказала Флер, поставив нетронутый бокал на траву. – Я не вожу машину.
Вокруг загомонили потрясенные голоса. Как это можно – не водить машину? А как же она обходится? Как добирается до школы? А по магазинам?
Шум перекрыл ехидный голос Триши Тиллинг:
– Вероятно, вас возит шофер?
– Иногда, – ответила Флер.
Вдруг вспомнилось: она сидит позади отцовского шофера в Дубае, высовывает голову в окно, рассматривая пыльную раскаленную улицу, и ей по-арабски велят сидеть смирно. Они тогда проезжали мимо ювелирных рядов. Куда же они ехали?..
– Ну что, все готовы? – ворвался в сознание голос Элеоноры. – Начнем с брошек. Правда, забавные?
Она подняла повыше золотую черепашку и бриллиантового паука. Элеонора говорила и говорила, а Флер вежливо смотрела прямо перед собой, не различая слов. На нее нахлынули не прошеные воспоминания. Вот они сидят и хихикают с Нурой эль-Хасан. Нура одета в наряд из светлого шелка, ее маленькие смуглые руки сжимают ожерелье. Это подарок – Нуре исполни лось девять лет. Она надела бусы на шею Флер и обе расхохотались. Флер не стала хвалить бусы вслух, иначе Нура была бы обязана их ей подарить согласно обычаю. Поэтому Флер просто улыбнулась ей, а потом улыбнулась бусам, чтобы Нура поняла, что они ей очень понравились. Флер знала обычаи родины Нуры лучше, чем своей собственной.
Она появилась на свет в Дубае, а полгода спустя ее мать сбежала с любовником в Южную Африку. Отец, который был намного старше жены, считал, что растить дочь – значит, не жалея осыпать ее деньгами. В лишенной корней среде дубайских экспатриантов люди постоянно менялись. Флер привыкла в начале учебного года знакомиться с новыми учениками Британской школы, а в конце года – расставаться с ними, легко заводить друзей и так же легко терять, привыкла использовать людей за тот недолгий срок, пока они рядом, а потом бросать – раньше, чем они бросят ее. Одна только Нура оставалась ей вер ной подругой. В большинстве мусульманских семей детям не разрешали водиться с христианами – по-здешнему, язычниками, но мама Нуры привечала дерзкую рыженькую девчонку и жалела ее отца, которому приходилось одному воспитывать дочь, вдобавок к напряженной работе.
Когда Флер исполнилось шестнадцать, у отца неожиданно отказала печень. Он умер, оставив на удивление мало денег. Она больше не могла позволить себе роскошную квартиру, не могла учиться в Британской школе. Семейство эль-Хасан пригласило Флер пожить у них, пока не прояснится, что делать дальше. Несколько месяцев Нура и Флер спали в соседних комнатах. Они еще больше подружились, без конца болтали и сравнивали себя друг с другом. Нура в шестнадцать лет считалась невестой; родители уже устраивали ее брак. Флер это ужасало и в то же время зачаровывало.
– Как можно такое терпеть? Выйти замуж за какого-то типа, который будет тобой командовать!
Нура лишь улыбалась и пожимала плечами. Она была настоящая красавица – гладкая кожа, живые глаза, округлое, почти пухленькое личико.
– Если он будет слишком много командовать, я за него не пойду, – сказала она однажды.
– А родители тебя не заставят?
– Нет, конечно! Они нас познакомят, а потом я им скажу, согласна или нет.
Флер вдруг стало завидно. Будущее Нуры расписано заранее, а ее собственные перспективы зыбки, точно клочья рваной паутины.
На следующий день она сказала маме Нуры, Фатиме:
– Может быть, мне тоже выйти замуж?
Флер говорила со смехом, как будто в шутку, но при этом не отрывала напряженного взгляда от лица Фатимы.
– Конечно, ты когда-нибудь выйдешь замуж, – сказала Фатима. – Найдешь себе красивого англичанина.
– А может, я выйду за араба? – сказала Флер.
Фатима засмеялась:
– Ты перейдешь в мусульманство?
– Если надо, и перейду, – бесшабашно заявила Флер.
Фатима посмотрела на нее внимательнее.
– Ты серьезно?
Девушка пожала плечами.
– Может… вы мне кого-нибудь найдете?
– Флер… – Фатима встала и взяла ее за руки. – Ты же знаешь, из тебя не получится хорошей жены для араба. Дело не только в религии. Ты не сумеешь приноровиться к такой жизни. Муж не позволит тебе поступать по-своему, как ты делаешь у нас. Тебе нельзя будет даже выходить из дому без его разрешения. Мой супруг – человек широких взглядов, у других – не так.
– А для Нуры вы найдете мужа с широки ми взглядами?
– Надеюсь. И ты, Флер, найдешь своего мужчину, только не здесь.
Два дня спустя было объявлено о помолвке. Женихом Нуры стал Мухаммед Абдурахман – молодой человек из числа богатейших наследников в Эмиратах. По общему мнению, Нуре повезло.
– А ты его любишь? Флер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62