— Ну, не томи, Энтони, скажи!
— Скажу, обязательно скажу! — казалось, что от счастья он не может произнести и двух слов. — Я получил главную роль в «Солнечном мальчике»!
Он с триумфом посмотрел на Беттину. «Солнечный мальчик» в то время был самым громким спектаклем на Бродвее.
— На Бродвее? — у Беттины дух захватило от изумления. Она слышала, что недавно исполнитель главной роли покинул это шоу после пятнадцати месяцев беспримерного успеха.
Однако Энтони покачал головой.
— Нет, в разъездном театре, любовь моя. Но на сей раз гастрольный маршрут проходит не по заштатным городишкам. Крупнейшие города, гостиницы — высший класс! Без клопов, без тараканов. Для разнообразия мы можем останавливаться даже в пансионатах.
И он рассказал, какую изрядную сумму должны ему заплатить.
— Энтони, это сказка!
Но надо ему сказать. Беттина заметила, что он употребил слово «мы». Поэтому она, сожалея, взяла его за руку и откровенно призналась:
— Да только я не могу, милый. — Ей больно было говорить это, но она продолжала: — Я не поеду.
— Разумеется, поедешь. Не будь дурочкой. Почему, интересно, ты не поедешь? — Энтони раздраженно посмотрел на нее и встал.
Беттина выдержала его взгляд.
— Нет, дорогой. Я не могу. Ребенок. Мне вредно переезжать с места на место.
— Глупости, Беттина. Я же сказал, мы будем жить в хороших гостиницах, в больших городах. Так в чем проблемы? Это не какое-то заурядное шоу! — кричал Энтони, и Беттина заметила, как трясутся у него руки.
— Как раз поэтому я и не должна ехать. Неважно, какие будут гостиницы, я не выдержу бесконечных переездов.
— Хорошо, даю тебе время подумать. Ты непременно должна согласиться. — Он пересек комнату, обернулся и, посмотрев на Беттину, сказал: — Если ты со мной не поедешь, я останусь без работы.
— Не говори глупости, Энтони. — Тут она сообразила и сразу же растрогалась. — Хочешь сказать, что без меня ты не поедешь?
Какое-то время он молчал, стоя в дверях.
— Хочу сказать, что им нужен второй режиссер. Они берут нас вместе. Если ты не поедешь, то и меня не возьмут.
— Что? Ведь это абсурд!
— Продюсер видел, как мы работали в последнем турне, и ему показалось, что мы — слаженная команда. А тут так случилось, что режиссер этого спектакля вроде как украшение. Слава достанется ему, ну а тебе придется потрудиться. Да не бойся, работы не очень много, а деньги хорошие. Ты будешь получать двести пятьдесят в неделю.
Беттина не обратила внимание на последние его слова.
— Это не довод, Энтони. Я беременна. Ты сказал им это?
— Конечно, нет, — резко бросил он. И Беттина рассердилась. Опять все сначала.
— Я не поеду, ясно?
— В таком случае, мадам, — он отвесил низкий поклон, — позвольте поблагодарить вас за то, что вы портите мне карьеру. Надеюсь, ты понимаешь, — с этими словами он выпрямил спину и с бешенством взглянул на нее, — надеюсь, ты понимаешь, что если я откажусь от этого предложения, то, быть может, долгие годы не получу вообще никакой роли.
— Ах, Энтони, это не так…
У нее на глазах показались слезы. Она знала, что так бывает: раз откажешься, и пойдет молва в мире шоу-бизнеса.
— Какая это компания? Он назвал, и Беттина огорченно поморщилась. Одна из самых твердолобых в их деле.
— Но, дорогой, я не могу.
Он, ничего не сказав, хлопнул дверью. К черту. Какое странное предприятие. Почему они настаивают, чтобы и она поехала? За последние семь лет она взяла от работы в театре все, что было необходимо. Теперь ей хотелось спокойно перечитать некоторые пьесы и начать писать свою. У нее, как она и предполагала, завершился определенный жизненный этап, но Энтони — совсем другое дело. Он может лишиться работы на долгое время. Подумав обо всем этом, она через два часа позвонила своему врачу и попросила совета.
— Что вы мне скажете?
— Скажу, что вы — сумасшедшая!
— Почему? Потому что это плохо для ребенка?
— Да нет, дело не в ребенке. При таком самочувствии, какое было у вас в последнее время, что может быть хуже переездов из гостиницы в гостиницу еще пять-шесть месяцев?
Беттина угрюмо молчала.
— Сколько продлятся гастроли?
— Не знаю. Забыла спросить.
— Ну что ж, допустим, вы дадите согласие. У меня нет возражений, если вы сможете иметь полноценный отдых, хорошее питание, все удобства в пути и, — он заглянул в ее карту, — если все это продлится не более пяти месяцев. Я хочу, чтобы вы возвратились, когда ваш срок не превысит семи с половиною месяцев. Любой опытный акушер сказал бы вам то же самое. И еще — вам надо будет регулярно посещать женские консультации. По приезде в крупный город сразу же обращайтесь в больницу, не реже двух раз в месяц. Получится? — чувствовалось, что он улыбается.
— Думаю, да.
— На самом деле, — сказал он гораздо мягче, — вам станет лучше, как только исчезнет тошнота. В прежние времена гастролеры и не знали иного. Слышали выражение — «родился на колесах»? Это не преувеличение. Конечно, это не самый простой способ выносить ребенка, но если вы будете благоразумны, все обойдется.
Беттина тяжело вздохнула и повесила трубку. Она уже знала, что ответит Энтони. А тот через четыре часа дал согласие продюсеру.
Но эти гастроли оказались труднее последнего турне. Работать приходилось на износ. У режиссера был долгосрочный контракт с компанией, по которому он не мог быть уволен. Страдая хроническим алкоголизмом, он целыми днями пьянствовал у себя в номере, а все заботы ложились на плечи Беттины. Уже на исходе первого месяца она чуть с ног не валилась от усталости. Гостиницы оказались не такими, как обещал Энтони, свободного времени совсем не оставалось, на режиссера рассчитывать не приходилось, команда подобралась тоже не очень, и Беттина тянула лямку, трудясь с утра до вечера. Вместо того чтобы прибавлять в весе, она тощала и испытывала непрекращающиеся боли в ногах. С Энтони они почти не виделись. Тот все время, свободное от репетиций и спектаклей, проводил в компании друзей и подруг, в частности, с дебютанткой из Кливленда, мелкой блондиночкой. Звали ее Джинни. Беттина возненавидела Джинни еще до отъезда из Нью-Йорка. Работать с ней было ох как нелегко, но Беттина привыкла все делать профессионально. В этом она видела свою обязанность перед этой девчонкой, перед самой собой, перед компанией и перед Энтони.
Когда она второй раз посетила клинику, доктор обрисовал ей положение дел. Она переработала, истощила нервную систему, весила меньше нормы. Ей было сказано, что она потеряет ребенка, ежели не станет себя щадить. В то время у нее заканчивался четвертый месяц беременности. Врач считал, что часть ее обязанностей мог бы выполнять Энтони, чтобы она не так уставала. Тем же вечером, после представления, Беттина попросила мужа о помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Скажу, обязательно скажу! — казалось, что от счастья он не может произнести и двух слов. — Я получил главную роль в «Солнечном мальчике»!
Он с триумфом посмотрел на Беттину. «Солнечный мальчик» в то время был самым громким спектаклем на Бродвее.
— На Бродвее? — у Беттины дух захватило от изумления. Она слышала, что недавно исполнитель главной роли покинул это шоу после пятнадцати месяцев беспримерного успеха.
Однако Энтони покачал головой.
— Нет, в разъездном театре, любовь моя. Но на сей раз гастрольный маршрут проходит не по заштатным городишкам. Крупнейшие города, гостиницы — высший класс! Без клопов, без тараканов. Для разнообразия мы можем останавливаться даже в пансионатах.
И он рассказал, какую изрядную сумму должны ему заплатить.
— Энтони, это сказка!
Но надо ему сказать. Беттина заметила, что он употребил слово «мы». Поэтому она, сожалея, взяла его за руку и откровенно призналась:
— Да только я не могу, милый. — Ей больно было говорить это, но она продолжала: — Я не поеду.
— Разумеется, поедешь. Не будь дурочкой. Почему, интересно, ты не поедешь? — Энтони раздраженно посмотрел на нее и встал.
Беттина выдержала его взгляд.
— Нет, дорогой. Я не могу. Ребенок. Мне вредно переезжать с места на место.
— Глупости, Беттина. Я же сказал, мы будем жить в хороших гостиницах, в больших городах. Так в чем проблемы? Это не какое-то заурядное шоу! — кричал Энтони, и Беттина заметила, как трясутся у него руки.
— Как раз поэтому я и не должна ехать. Неважно, какие будут гостиницы, я не выдержу бесконечных переездов.
— Хорошо, даю тебе время подумать. Ты непременно должна согласиться. — Он пересек комнату, обернулся и, посмотрев на Беттину, сказал: — Если ты со мной не поедешь, я останусь без работы.
— Не говори глупости, Энтони. — Тут она сообразила и сразу же растрогалась. — Хочешь сказать, что без меня ты не поедешь?
Какое-то время он молчал, стоя в дверях.
— Хочу сказать, что им нужен второй режиссер. Они берут нас вместе. Если ты не поедешь, то и меня не возьмут.
— Что? Ведь это абсурд!
— Продюсер видел, как мы работали в последнем турне, и ему показалось, что мы — слаженная команда. А тут так случилось, что режиссер этого спектакля вроде как украшение. Слава достанется ему, ну а тебе придется потрудиться. Да не бойся, работы не очень много, а деньги хорошие. Ты будешь получать двести пятьдесят в неделю.
Беттина не обратила внимание на последние его слова.
— Это не довод, Энтони. Я беременна. Ты сказал им это?
— Конечно, нет, — резко бросил он. И Беттина рассердилась. Опять все сначала.
— Я не поеду, ясно?
— В таком случае, мадам, — он отвесил низкий поклон, — позвольте поблагодарить вас за то, что вы портите мне карьеру. Надеюсь, ты понимаешь, — с этими словами он выпрямил спину и с бешенством взглянул на нее, — надеюсь, ты понимаешь, что если я откажусь от этого предложения, то, быть может, долгие годы не получу вообще никакой роли.
— Ах, Энтони, это не так…
У нее на глазах показались слезы. Она знала, что так бывает: раз откажешься, и пойдет молва в мире шоу-бизнеса.
— Какая это компания? Он назвал, и Беттина огорченно поморщилась. Одна из самых твердолобых в их деле.
— Но, дорогой, я не могу.
Он, ничего не сказав, хлопнул дверью. К черту. Какое странное предприятие. Почему они настаивают, чтобы и она поехала? За последние семь лет она взяла от работы в театре все, что было необходимо. Теперь ей хотелось спокойно перечитать некоторые пьесы и начать писать свою. У нее, как она и предполагала, завершился определенный жизненный этап, но Энтони — совсем другое дело. Он может лишиться работы на долгое время. Подумав обо всем этом, она через два часа позвонила своему врачу и попросила совета.
— Что вы мне скажете?
— Скажу, что вы — сумасшедшая!
— Почему? Потому что это плохо для ребенка?
— Да нет, дело не в ребенке. При таком самочувствии, какое было у вас в последнее время, что может быть хуже переездов из гостиницы в гостиницу еще пять-шесть месяцев?
Беттина угрюмо молчала.
— Сколько продлятся гастроли?
— Не знаю. Забыла спросить.
— Ну что ж, допустим, вы дадите согласие. У меня нет возражений, если вы сможете иметь полноценный отдых, хорошее питание, все удобства в пути и, — он заглянул в ее карту, — если все это продлится не более пяти месяцев. Я хочу, чтобы вы возвратились, когда ваш срок не превысит семи с половиною месяцев. Любой опытный акушер сказал бы вам то же самое. И еще — вам надо будет регулярно посещать женские консультации. По приезде в крупный город сразу же обращайтесь в больницу, не реже двух раз в месяц. Получится? — чувствовалось, что он улыбается.
— Думаю, да.
— На самом деле, — сказал он гораздо мягче, — вам станет лучше, как только исчезнет тошнота. В прежние времена гастролеры и не знали иного. Слышали выражение — «родился на колесах»? Это не преувеличение. Конечно, это не самый простой способ выносить ребенка, но если вы будете благоразумны, все обойдется.
Беттина тяжело вздохнула и повесила трубку. Она уже знала, что ответит Энтони. А тот через четыре часа дал согласие продюсеру.
Но эти гастроли оказались труднее последнего турне. Работать приходилось на износ. У режиссера был долгосрочный контракт с компанией, по которому он не мог быть уволен. Страдая хроническим алкоголизмом, он целыми днями пьянствовал у себя в номере, а все заботы ложились на плечи Беттины. Уже на исходе первого месяца она чуть с ног не валилась от усталости. Гостиницы оказались не такими, как обещал Энтони, свободного времени совсем не оставалось, на режиссера рассчитывать не приходилось, команда подобралась тоже не очень, и Беттина тянула лямку, трудясь с утра до вечера. Вместо того чтобы прибавлять в весе, она тощала и испытывала непрекращающиеся боли в ногах. С Энтони они почти не виделись. Тот все время, свободное от репетиций и спектаклей, проводил в компании друзей и подруг, в частности, с дебютанткой из Кливленда, мелкой блондиночкой. Звали ее Джинни. Беттина возненавидела Джинни еще до отъезда из Нью-Йорка. Работать с ней было ох как нелегко, но Беттина привыкла все делать профессионально. В этом она видела свою обязанность перед этой девчонкой, перед самой собой, перед компанией и перед Энтони.
Когда она второй раз посетила клинику, доктор обрисовал ей положение дел. Она переработала, истощила нервную систему, весила меньше нормы. Ей было сказано, что она потеряет ребенка, ежели не станет себя щадить. В то время у нее заканчивался четвертый месяц беременности. Врач считал, что часть ее обязанностей мог бы выполнять Энтони, чтобы она не так уставала. Тем же вечером, после представления, Беттина попросила мужа о помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78