его предприимчивость не знала границ. И всюду ему все удавалось. К моменту пари с Бессребреником Джим Сильвер был одним из двадцати пяти самых выдающихся капиталистов Америки. Несмотря на свои пятьдесят лет, все возрастающий объем работы, он обладал силой и крепостью, которым позавидовали бы многие молодые люди.
По наружности это был обыкновенный янки, высокий, костлявый, с большими руками и ногами, серыми выразительными глазами, нечистым цветом лица и традиционным пучком волос на подбородке.
Архитектор Джима, обязанный иметь вкус вместо него, предоставил хозяину, ценой многих тысяч долларов, тот неслыханный комфорт, о котором в Европе не имеют понятия и которым американские миллионеры по праву гордятся. Великолепные дворцы, волшебные виллы, единственная в своем роде мебель, богатые картинные галереи, лошади, яхты — все у него было, но всем этим он не пользовался, чувствуя себя по возвращении из конторы как бы не на месте среди всей этой роскоши.
Джиму Сильверу некогда было посещать общество, а между тем ему страстно хотелось жениться. Но он не знал, как приступить к розыску «родственной души», не поручить же это дело архитектору.
Как почти всегда бывает, ему помог случай. Первая встреча с миссис Клавдией решила судьбу серебряного короля. На целые сутки он позабыл про свои доки, железные дороги, свои элеваторы, рудники и свой несгораемый шкаф, обшитый сталью.
«Никогда я не мог бы представить себе, — думал он, — что общество женщины и воспоминание о ней будут так приятны. Я женюсь на миссис Остин, хотя бы это стоило сто… двести миллионов». Богач отнесся к сердечному вопросу именно как к «делу» и объяснился с дамой сердца по телеграфу. Предложение его попало адресату в плохую минуту. Мы помним, миссис Клавдия получила телеграмму, когда ковбои, накинув петлю на шею Бессребреника, поднимали его на вершину сикомора. Зрелище было жутким. У повешенного индейца высунулся язык и лицо исказилось ужасной гримасой. Бессребреник же сжал челюсти и губы, посинев от напряжения.
— Стойте!.. Оставьте! — кричала миссис Клавдия, не помня себя.
Возбужденные и пьяные ковбои принялись хохотать, сбившись в кучу.
— Негодяи!.. Разбойники!.. Это безбожно!
Смех становился все громче.
— Пустите, подлецы!.. — приказала молодая женщина.
Видя, что толпа не обращает на ее слова ни малейшего внимания, она выхватила маленький револьвер и, нацелив в толпу, несколько раз нажала курок.
Раздались три выстрела. Миссис Клавдия, любительница спорта, прекрасно владела оружием, и три человека повалились, даже не вскрикнув. Оставалось сделать всего несколько шагов до сикомора, но Билли Нейф уже прицелился в джентльмена.
В четвертый раз послышался слабый звук Смита и Вессона. Пуля попала Билли Нейфу в переносье, и он упал на руки товарищей, которых начинала охватывать паника.
И опять среди водворившегося молчания прозвучал сухой, короткий выстрел. Ловкость миссис Клавдии была такова, что пуля, выпущенная из ее перламутровой игрушки, перервала лассо надвое.
Джо-индеец и Бессребреник тяжело упали на землю. Неустрашимая миссис Остин бросилась к ним, и ни один из разбойников не посмел удержать ее. Она быстро нагнулась, подобрала охотничий нож Билли Нейфа и в одну секунду перерезала ремни, связывавшие джентльмена. Он был близок к удушению и, жадно вдохнув воздух, проговорил: «Благодарю!»
Миссис Клавдия подбежала к трупу Нейфа, схватила два оправленных в серебро револьвера, хранившихся у него за поясом, и передала Бессребренику:
— Защищайтесь!
— Еще раз благодарю… Постараюсь! — Он с трудом приподнялся на одно колено.
Взбешенная такой развязкой, толпа, отступившая было после выстрелов миссис Клавдии, снова приближалась. Необыкновенное уважение янки к женщине не допустило насилия над защитницей Бессребреника, но ковбои намеревались заставить его самого дорого заплатить за убитых товарищей.
— Сударыня, — крикнул один из них, — потрудитесь отойти, будут стрелять!
— В женщину?.. Вы не посмеете…
К Бессребренику, несколько оправившемуся, возвращались силы. Его переполняло презрение к ораве висельников.
— Пятьдесят человек нападаете на одного! Вы не мужчины! Подонки!
Среди ковбоев послышались восклицания: «Ты смеешь говорить это?.. Смеешь нас ругать подонками!.. Ну держись!.. У меня было пять дуэлей!.. У меня — десять… Я убил семь человек!»
Бессребреник, не опуская дула пистолета, прокричал:
— Хвастуны!.. Лгуны!..
Джо-индеец, вернувшийся к жизни, гримасничал, как обезьяна, и беспрестанно чихал.
Возглас Бессребреника вызвал новый взрыв ругательств.
— Попробуй-ка помериться со мной!..
— И со мной!
— Нет, со мной первым.
— С удовольствием, — отвечал Бессребреник. — У меня на родине говорят: «На то и щука в реке… »
— Плевать нам на твою родину…
— Напрасно!.. Серому Медведю не поздоровилось.
— Ты француз?
— Может быть… во всяком случае я тот, кто вас вызывает на дуэль.
— Всех?..
— Да!
— Нас ведь пятьдесят человек.
— Пятьдесят два. И всех вас я надеюсь хорошенько проучить.
— У тебя словно не одна голова на плечах.
— Одна, да только ничего не боится.
— Кто же ты?
— Я Бессребреник…
— Тот самый, что хочет обойти весь свет без гроша в кармане?
— Тот самый.
— Ну так далеко ты не уйдешь! Придется потягаться с нами.
— Потягаюсь.
— Когда?
— После обеда! Не переносить же его из-за пустяка вроде дуэли.
То один, то другой ковбой задавали вопросы Бессребренику, и он отвечал каждому. Это была передышка на пути к смерти, хотя со стороны казалось, что поединок с пятьюдесятью молодцами, отлично стрелявшими, не знавшими ничего святого, не дорожившими собственной жизнью, заботит Бессребреника не больше, чем какая-нибудь шутка. Он заткнул за пояс револьверы, поданные миссис Клавдией, и, предлагая ей руку, спросил:
— Позволите проводить вас домой? А ты, Джо, ступай за нами… Найдется бутылка виски, чтобы заставить тебя забыть все волнения.
Индеец поправил орлиное перо в иссиня-черной гриве и, вытянув шею, как петух, флегматично зашагал за своим покровителем.
Ковбои, сбитые с толку необычайной самоуверенностью джентльмена, решили не отступать от него ни на шаг.
Бессребреник, простившись с миссис Клавдией у дверей ее дома, поспешил на телеграф и отправил в «Нью-Йорк Геральд» следующую телеграмму, произведшую в тот же вечер необычайный эффект:
«Меня повесили вместе со старым индейцем… Миссис Клавдия Остин пулей из револьвера оборвала веревку. Предстоят пятьдесят две дуэли с пятьюдесятью двумя ковбоями… Надеюсь справиться с ними. Прошу выслать по телеграфу ордер на получение пяти шиллингов, — гонорар за эти пять строк. Я голоден, как никогда. Бессребреник».
Со своей стороны и миссис Клавдия думала об ответе серебряному королю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
По наружности это был обыкновенный янки, высокий, костлявый, с большими руками и ногами, серыми выразительными глазами, нечистым цветом лица и традиционным пучком волос на подбородке.
Архитектор Джима, обязанный иметь вкус вместо него, предоставил хозяину, ценой многих тысяч долларов, тот неслыханный комфорт, о котором в Европе не имеют понятия и которым американские миллионеры по праву гордятся. Великолепные дворцы, волшебные виллы, единственная в своем роде мебель, богатые картинные галереи, лошади, яхты — все у него было, но всем этим он не пользовался, чувствуя себя по возвращении из конторы как бы не на месте среди всей этой роскоши.
Джиму Сильверу некогда было посещать общество, а между тем ему страстно хотелось жениться. Но он не знал, как приступить к розыску «родственной души», не поручить же это дело архитектору.
Как почти всегда бывает, ему помог случай. Первая встреча с миссис Клавдией решила судьбу серебряного короля. На целые сутки он позабыл про свои доки, железные дороги, свои элеваторы, рудники и свой несгораемый шкаф, обшитый сталью.
«Никогда я не мог бы представить себе, — думал он, — что общество женщины и воспоминание о ней будут так приятны. Я женюсь на миссис Остин, хотя бы это стоило сто… двести миллионов». Богач отнесся к сердечному вопросу именно как к «делу» и объяснился с дамой сердца по телеграфу. Предложение его попало адресату в плохую минуту. Мы помним, миссис Клавдия получила телеграмму, когда ковбои, накинув петлю на шею Бессребреника, поднимали его на вершину сикомора. Зрелище было жутким. У повешенного индейца высунулся язык и лицо исказилось ужасной гримасой. Бессребреник же сжал челюсти и губы, посинев от напряжения.
— Стойте!.. Оставьте! — кричала миссис Клавдия, не помня себя.
Возбужденные и пьяные ковбои принялись хохотать, сбившись в кучу.
— Негодяи!.. Разбойники!.. Это безбожно!
Смех становился все громче.
— Пустите, подлецы!.. — приказала молодая женщина.
Видя, что толпа не обращает на ее слова ни малейшего внимания, она выхватила маленький револьвер и, нацелив в толпу, несколько раз нажала курок.
Раздались три выстрела. Миссис Клавдия, любительница спорта, прекрасно владела оружием, и три человека повалились, даже не вскрикнув. Оставалось сделать всего несколько шагов до сикомора, но Билли Нейф уже прицелился в джентльмена.
В четвертый раз послышался слабый звук Смита и Вессона. Пуля попала Билли Нейфу в переносье, и он упал на руки товарищей, которых начинала охватывать паника.
И опять среди водворившегося молчания прозвучал сухой, короткий выстрел. Ловкость миссис Клавдии была такова, что пуля, выпущенная из ее перламутровой игрушки, перервала лассо надвое.
Джо-индеец и Бессребреник тяжело упали на землю. Неустрашимая миссис Остин бросилась к ним, и ни один из разбойников не посмел удержать ее. Она быстро нагнулась, подобрала охотничий нож Билли Нейфа и в одну секунду перерезала ремни, связывавшие джентльмена. Он был близок к удушению и, жадно вдохнув воздух, проговорил: «Благодарю!»
Миссис Клавдия подбежала к трупу Нейфа, схватила два оправленных в серебро револьвера, хранившихся у него за поясом, и передала Бессребренику:
— Защищайтесь!
— Еще раз благодарю… Постараюсь! — Он с трудом приподнялся на одно колено.
Взбешенная такой развязкой, толпа, отступившая было после выстрелов миссис Клавдии, снова приближалась. Необыкновенное уважение янки к женщине не допустило насилия над защитницей Бессребреника, но ковбои намеревались заставить его самого дорого заплатить за убитых товарищей.
— Сударыня, — крикнул один из них, — потрудитесь отойти, будут стрелять!
— В женщину?.. Вы не посмеете…
К Бессребренику, несколько оправившемуся, возвращались силы. Его переполняло презрение к ораве висельников.
— Пятьдесят человек нападаете на одного! Вы не мужчины! Подонки!
Среди ковбоев послышались восклицания: «Ты смеешь говорить это?.. Смеешь нас ругать подонками!.. Ну держись!.. У меня было пять дуэлей!.. У меня — десять… Я убил семь человек!»
Бессребреник, не опуская дула пистолета, прокричал:
— Хвастуны!.. Лгуны!..
Джо-индеец, вернувшийся к жизни, гримасничал, как обезьяна, и беспрестанно чихал.
Возглас Бессребреника вызвал новый взрыв ругательств.
— Попробуй-ка помериться со мной!..
— И со мной!
— Нет, со мной первым.
— С удовольствием, — отвечал Бессребреник. — У меня на родине говорят: «На то и щука в реке… »
— Плевать нам на твою родину…
— Напрасно!.. Серому Медведю не поздоровилось.
— Ты француз?
— Может быть… во всяком случае я тот, кто вас вызывает на дуэль.
— Всех?..
— Да!
— Нас ведь пятьдесят человек.
— Пятьдесят два. И всех вас я надеюсь хорошенько проучить.
— У тебя словно не одна голова на плечах.
— Одна, да только ничего не боится.
— Кто же ты?
— Я Бессребреник…
— Тот самый, что хочет обойти весь свет без гроша в кармане?
— Тот самый.
— Ну так далеко ты не уйдешь! Придется потягаться с нами.
— Потягаюсь.
— Когда?
— После обеда! Не переносить же его из-за пустяка вроде дуэли.
То один, то другой ковбой задавали вопросы Бессребренику, и он отвечал каждому. Это была передышка на пути к смерти, хотя со стороны казалось, что поединок с пятьюдесятью молодцами, отлично стрелявшими, не знавшими ничего святого, не дорожившими собственной жизнью, заботит Бессребреника не больше, чем какая-нибудь шутка. Он заткнул за пояс револьверы, поданные миссис Клавдией, и, предлагая ей руку, спросил:
— Позволите проводить вас домой? А ты, Джо, ступай за нами… Найдется бутылка виски, чтобы заставить тебя забыть все волнения.
Индеец поправил орлиное перо в иссиня-черной гриве и, вытянув шею, как петух, флегматично зашагал за своим покровителем.
Ковбои, сбитые с толку необычайной самоуверенностью джентльмена, решили не отступать от него ни на шаг.
Бессребреник, простившись с миссис Клавдией у дверей ее дома, поспешил на телеграф и отправил в «Нью-Йорк Геральд» следующую телеграмму, произведшую в тот же вечер необычайный эффект:
«Меня повесили вместе со старым индейцем… Миссис Клавдия Остин пулей из револьвера оборвала веревку. Предстоят пятьдесят две дуэли с пятьюдесятью двумя ковбоями… Надеюсь справиться с ними. Прошу выслать по телеграфу ордер на получение пяти шиллингов, — гонорар за эти пять строк. Я голоден, как никогда. Бессребреник».
Со своей стороны и миссис Клавдия думала об ответе серебряному королю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38