– Ничего подобного.
Эти два слова произвели на Грегора примерно такое впечатление, как скрежет ржавого напильника.
Взвинченный упрямством Венеции и обуревающим его самого желанием близости с ней, он почувствовал, что раздражение превращается в нем во всепоглощающий гнев.
– Давайте кончим разговор прямо сейчас, ладно? Я знаю, что вы провоцируете некую интригу между мисс Платт и Рейвенскрофтом. Я против этого.
– Грегор, напоминаю, отношения между нами дружеские, и потому вы не вправе чего-либо требовать от меня или запрещать.
– Поскольку мы с вами оказались в весьма затруднительном положении, я вынужден требовать и даже запрещать независимо оттого, нравится это вам или нет.
Венеция подбоченилась и процедила сквозь зубы:
– Мне не нравится ваш тон.
– Это не имеет значения, – заявил Грегор. – Ваше право что-либо одобрять кончилось, когда вы совершили недопустимую глупость и уселись с Рейвенскрофтом в карету.
– Я считала, что записка, которую он нацарапал, написана моим отцом, и… ох, проклятие, ведь я уже рассказывала вам об этом!
– Этого недостаточно, – возразил Грегор, чувствуя, что теряет самообладание. – Я привык считать вас здравомыслящей женщиной, но со вчерашнего дня пришел к выводу, что вам необходим руководитель, точнее говоря, сторож!
– Как вы смеете так говорить? Я не сделала ничего предосудительного, всего лишь спешила на помощь маме, а потом решила помочь мисс Платт. – Она смело встретила его взгляд. – Впрочем, хватит. Я не обязана объяснять вам свои поступки. Вы, Грегор, самый настырный, высокомерный, самовлюбленный тип из всех, кого я знаю.
Глаза у Грегора сделались необычайно яркими и блестящими.
– Зато я не отношусь к числу тех назойливых особей, которые пытаются руководить жизнью окружающих и воображают, будто их мнение гораздо важнее суждений заинтересованных личностей. А вы, моя дорогая, несколько заблуждаетесь, полагая, что вы самая умная на свете.
– Ни слова больше! – процедила Венеция сквозь зубы.
– Если хотите вернуться в Лондон с незапятнанной репутацией, прекратите попытки решить проблемы мисс Платт.
Слишком разъяренная, чтобы выговорить в ответ хоть слово, Венеция сунула руки в карманы мантильи и вздрогнула от резкого порыва холодного ветра, от которого с деревьев с мягким шорохом посыпались на землю комья снега.
Грегор снова запустил пятерню себе в волосы, со злостью глядя на Венецию.
– Вся эта история с самого начала была не более чем вздором и чепухой. А теперь, как всегда, когда вы пытаетесь кому-то помочь, все пошло вкривь и вкось.
Неподдельная горечь в словах Грегора задела Венецию за живое. Не хотел ли он сказать, что именно с ней связаны вздор и чепуха?
– Если вы хотите вернуться домой и по-прежнему радоваться жизни, ведите себя так, как я велю.
– Я не принадлежу к числу ваших слуг, так что нечего мною командовать! – взвилась Венеция.
– Нет, вы не принадлежите к числу моих слуг. Они гораздо покладистей.
– Более того, я не одна из ваших… ваших… божьих коровок, – сорвалось с губ Венеции неизвестно каким образом подвернувшееся словечко, – которые с ума сходят от вас и готовы на все, лишь бы добиться вашего внимания. Мне безразлично, что вы думаете о моих интригах, как вы это называете. Я взрослая женщина и вполне отвечаю за свои поступки, так что держите у себя в кармане и ваше мнение, и ваши невыносимые манеры.
Губы Грегора превратились в тонкую полоску.
В эту минуту раздался отдаленный раскат грома. Венеция взглянула на небо и увидела, что по нему быстро движутся темные тучи, которые вот-вот закроют солнце.
– Черт возьми, Грегор! Сдержите ваш темперамент! Я предпочла бы покинуть эту гостиницу до наступления будущего года!
Губы Грегора побелели. Сверкнула молния, и снова грянул гром.
Венеция содрогнулась и прижала руку к сердцу.
– Прекратите!
– Вы же знаете, управлять грозой, когда она уже началась, я не в силах, – огрызнулся Грегор.
– Хорошо бы вам постараться и найти такую возможность! – Венеция снова взглянула на небо и поплотнее закуталась в мантилью. – Попробуйте овладеть собой, может, все обойдется.
– Я вполне в состоянии овладеть собой, если вы перестанете меня провоцировать. Я хочу, чтобы вы обещали мне прекратить вмешательство в дела других постояльцев.
– У меня нет никаких обязательств перед вами. Я делаю то, что считаю нужным, хотите вы того или нет!
Снова сверкнула молния и последовал удар грома, от которого содрогнулась земля. Небо потемнело, на землю стали падать небольшие снежные хлопья.
– Видите, что вы натворили! Мы никогда не уедем отсюда.
Грегор наклонился, едва не коснувшись носом ее носа.
– Я проделал чертовски долгий путь во время снежной бури, чтобы спасти вашу драгоценную шкурку. Так по крайней мере постарайтесь избежать новой опасности!
Кожа Венеции слегка порозовела, губы дрогнули и стали влажными. Почти болезненная ясность чувств охватила Грегора, и в крови у него вспыхнул огонь жарче гнева.
Он жаждал снова заключить Венецию в объятия, прижать к груди и целовать до потери дыхания. Сжав челюсти, он старался унять муки воображения. С такими женщинами, как Венеция, не занимаются флиртом. Их любят. Их берут в жены. Не существует ничего иного ни для нее, ни для такого мужчины, как он.
Грегор сунул руки в карманы пальто.
– Нам лучше вернуться, пока никто не обратил внимания на наше отсутствие.
Он указал на тропинку, однако Венеция не двинулась с места. Стояла и смотрела на него горящими глазами.
– Ну что ж, отлично. – Он повернулся к ней спиной, бросив через плечо: – Будьте осторожны на обратном пути, дорожка скользкая.
С этими словами Грегор ушел.
Он шатал по дорожке, подставляя лицо под холодные снежные хлопья. Сапоги его четко поскрипывали на снегу. Одному Богу ведомо, сколько снега выпадет на этот раз.
И что произошло с Венецией здесь, вдали от Лондона, если он разглядел в ней то, чего не замечал прежде!? Но что бы это ни было, Грегор надеялся, что оно уйдет также, как пришло. Для него оказалось настоящим мучением находиться так близко от Венеции в деревенской гостинице, в окружении совеем небольшого количества людей. Что-то совершенно необычное произошло между ними. Что-то непредвиденное и набирающее силу. Что бы это могло…
Поскрипывание снега за спиной вынудило Грегора остановиться и обернуться. К нему приближалась Венеция; ее темные волосы были припорошены снегом, выражение лица напряженное, словно она обдумывала, что сказать. Быть может, она хочет извиниться?
Она прошагала мимо него к началу дорожки, остановилась, заложив руки за спину, и ждала, когда он подойдет.
А, понятно. Она хочет поговорить с ним в присутствии обитателей гостиницы. Имея в виду их склонность падать друг другу в объятия, это было мудрое решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73