— Не в том смысле, что ты думаешь, Роб. Ее перемещение во времени просто ускорило события, которые должны были произойти. Из-за ее появления и обстоятельств, которые при этом возникли, британцы будут теперь преследовать нас, пока не поймают.
— Здесь нет ее вины.
— Знаю, — согласился Каррик, нервно проведя пальцами по волосам. — Я просто хочу защитить своих близких. Теперь от патрулей не будет покоя ни днем, ни ночью.
— И если бы нас не было с тобой, тебе не пришлось бы убегать, — резким тоном проговорил Роберт. — Ты бы сразился с ними и дал им возможность тебя убить. На том все и закончилось бы.
— И все вокруг наконец спокойно вздохнули бы впервые с того момента, когда я появился на свет.
Помолчав, Роберт тихо произнес:
— Никому из нас твоя гибель не доставила бы удовольствия.
Почему им так трудно принять то, с чем он столкнулся в свои десять лет?
— Сколько раз мы обсуждали эту тему, Роберт?
— Невозможно сосчитать.
— И это привело к чему-нибудь хорошему?
— Нет.
Он взглянул в глаза кузену.
— И никогда не приведет, Роберт. Оставим этот разговор. Тебе надо поспать, а мне — найти Малдун. Она уже и так слишком долго находится наедине со своими демонами.
— Мне кажется, ты сможешь только заменить одних демонов на других, — резко произнес Роберт.
Каррик готов был застонать, так он устал от этих разговоров.
— Она вполне разумная женщина, наша Глинис Малдун, — ответил Каррик, — и вполне способна защитить себя от таких, как я.
— Она заслуживает большего, чем быть просто одной из твоих легких любовных побед, Каррик.
Осуждение было высказано весьма осторожно, но оно прозвучало. Гордость Каррика была уязвлена.
— Ты что, неравнодушен к ней?
Ответ Роберта был серьезным и определенным:
— Я не в ее вкусе, и мы оба это знаем. Но мне бы хотелось, чтобы ты хоть раз взял с собой в постель сердце. Ради Бога, если ты решил умереть до конца года, узнай по крайней мере, что можно испытывать какие-то чувства по отношению к женщине, с которой занимаешься любовью.
— Невероятно сентиментально, Роберт, — проговорил Каррик, скрывая под иронией обиду. — Но если я послушаюсь твоего совета, то „возможно, не захочу умирать.
— И в этом нет ничего позорного.
С трудом скрывая злость, Каррик решил оставить последнее слово за Робертом и спустился с чердака.
Глава 9
Она сидела на соломе, прижав колени к груди и закрыв руками лицо. Стоило Каррику ее увидеть, как злость тут же испарилась. Он сел рядом с ней.
— Я слышал, есть женщины, которые любят лошадей, Малдун, но спать с ними — это уж слишком.
Она потерла ладонями мокрые от слез щеки.
— Если не возражаете, — тихо промолвила она, — мне бы хотелось побыть одной.
— Я понимаю ваше желание, — ответил Каррик, — но должен вам сказать, что это не самая лучшая идея. Когда остаешься наедине с воспоминаниями, начинает мучить совесть. А это опасно, Малдун. Потому что в следующий раз, когда возникнет необходимость, вы не сможете принять правильного решения. И последствия могут оказаться плачевными. Вас просто убьют.
Она закрыла глаза.
— Не знаю, что лучше, убить или быть убитой.
— Я был бы очень расстроен. И Роберт, и Мэйлер тоже.
— Очень скоро вы бы с этим смирились.
Каррик молча изучал ее, видя жесткие складки у рта, опущенный подбородок. Пряди каштановых волос, выбившиеся из косы, обрамляли нежный овал лица. Он подавил желание убрать эти пряди, понимая, что ему надо сохранять дистанцию. Время тянулось медленно, и с каждой минутой ему все сильнее хотелось обнять и успокоить ее.
— Я вижу их лица, — проговорила Глинис, подбородок у нее дрожал. — Вижу удивление на их лицах. Две матери потеряли своих сыновей, две жены потеряли мужей. Одному Богу известно, сколько осиротело детей. И все это из-за меня. Из-за того, что я сделала.
Презрев здравый смысл, Каррик взял в ладони ее лицо и повернул к себе.
— Посмотрите на меня, Малдун, — мягко проговорил он, — вы бы предпочли, чтобы родители Мэйлера — Ниал и Изольда — потеряли своего сына?
Глаза ее наполнились слезами, но он продолжал:
— Эти мужчины прожили свою жизнь, у них была любовь и, наверное, семьи. Хотели бы вы лишить этих удовольствий Мэйлера? Или себя?
— Но… — Дрожащей рукой она попыталась смахнуть слезы с ресниц.
У Каррика сердце разрывалось на части, но он продолжал спокойным тоном:
— Вы могли либо сохранить жизнь себе и Мэйлеру, либо погибнуть. Вы решили защитить себя и беспомощного юношу.
Рукавом рубашки она вытерла мокрые щеки.
— Значит, я поступила правильно, — проговорила она, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Каррику.
— Да, Малдун. Вы поступили правильно. И сделали это блестяще.
— Но я не хочу убивать людей.
Каррик решил, что из отчаяния ее можно вывести, только встряхнув хорошенько, но в тот момент она подняла на него полные печали глаза, и он изменил свое намерение.
— А как дела у янки?
— Что? — переспросила она.
— Думаете, у них есть шанс стать чемпионами?
— В прошлом году чемпионами были Марлины. А что вы знаете о бейсболе?
— Честно говоря, ничего, — признался он, улыбнувшись, — но когда моя мать понимала, что ее слова до меня не доходят, она начинала говорить о бейсболе. Иногда речь шла о команде «Зеленого берега», иногда о «Красных крыльях Детройта».
— Как? И ни слова о «Могучих утках»? — Она усмехнулась. — Ква-ква.
Но все доводы исчезли, когда он посмотрел ей в глаза. Осталось лишь непреодолимое желание. Он наклонился и прильнул губами к ее губам, почувствовав их сладость и нежность, ощущая, как сильно бьется его сердце.
— Может быть… — прошептала она, глядя на него снизу вверх.
— Да, может быть…
Он еще раз поцеловал ее, уже смелее, обнял и привлек к себе. Глинис не сопротивлялась, напротив, отвечала на его ласки с таким пылом, что он задохнулся.
Каррик подвинулся, и ее голова оказалась у него на плече, губы ее раскрывались в ответ на его молчаливую просьбу. Боже, она превосходила все его самые фантастические мечтания! Ему этого было мало, он хотел большего. Совесть подсказывала ему здравые мысли. Прислушавшись к ним, он неохотно, с большим трудом оторвался от ее губ.
Не пытаясь высвободиться из его объятий, она серьезным, проникающим в душу взглядом смотрела на него. Поддавшись искушению, он убрал пряди волос с ее лица, ощутив тепло ее кожи.
— Наверное, мне следует уйти, Малдун, — сказал он, прекрасно понимая, что она ждет от него большего.
Несколько секунд она молча смотрела на него, и в глубине ее зеленых глаз видна была борьба эмоций.
— Нет, — наконец произнесла она, — пожалуйста, останьтесь. Не могли бы вы просто подержать меня немного?
Он провел пальцем по ее губам.
— Но тогда, возможно, я вас снова поцелую.
— Я переживала и худшее, — спокойно ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67