Против него выступали многие, но голос цитадели американского католицизма, по мнению Регацци, был слишком деликатным, а то и вовсе не слышимым. Святая церковь — это церковь бедняков, цветных, бесправных и обездоленных людей, а не респектабельных граждан, благополучию которых угрожают эти самые слои населения. Будь общество менее эгоистичным, более христианским в распределении богатства, не было бы тогда ни социальных проблем, ни угроз. У богатых много защитников. Он же, Мартино Регацци, станет защитником всех остальных, бросив свой христианский вызов Джексону. В буквальном смысле этого слова, выступив перед прихожанами в День святого Патрика. Он уже подготовил первый черновой вариант своей проповеди. До окончательного варианта еще далеко. Вот поэтому он и разбудил Джеймсона, зная, что тот заснул в приемной. Кардиналу было необходимо с кем-то посоветоваться, кому-то доверить свои мысли. Он давно уже оценил по достоинству своего секретаря. Регацци не кривил душой, когда сказал, что Джеймсон хороший человек и хороший священник. Он действительно был простым, добрым и непритязательным человеком. Все, что ему было нужно, — это немного удобств в жизни, что вполне естественно. Кардиналу очень не хватало преданности, какой платил ему Джеймсон. И в эту ночь, приняв свое нелегкое решение, он по-человечески просто попросил Джеймсона о поддержке. Регацци долго стоял на коленях, моля Господа дать ему мужество и силы и благодаря Его за доброту Патрика Джеймсона, который терпит его уже три долгих года и который не отказал ему в доверии.
Глава 3
Прошло четыре года после того, как Питер Мэтьюз расстался с Элизабет Камерон. Его жизнь круто изменилась с тех пор. Он вел обычный для сынка богатых родителей образ жизни. Окончил Йельский университет, потом по семейной традиции занялся брокерским делом, спал с хорошенькими девчонками, совершил несколько интересных путешествий, вступил в связь с замужней женщиной, став причиной ее развода, но ухитрился не жениться на ней. Короче говоря, вел типичную жизнь богатого и распутного молодого человека и при этом отчаянно скучал. Элизабет была одна из многих и ничем не примечательна. Он запомнил ее только потому, что ему удалось избежать брака, к которому, он чувствовал, стремилась Элизабет. После разрыва с ней он решил сменить работу и завести новую любовницу. Он слетал в Вашингтон позавтракать со старым школьным приятелем, который работал в государственном департаменте. За третьим бокалом виски Питер напрямик спросил приятеля, не мог ли тот порекомендовать его на какую-нибудь работу, пока он с отчаяния не вложил все деньги своих клиентов в добычу золота где-нибудь в Южной Америке.
Питер Мэтьюз вернулся в Нью-Йорк, так и не получив ответа на свой вопрос, а неделю спустя и вовсе забыл об этом. И вдруг приятель позвонил ему. Состоялся еще один завтрак, уже с другим человеком. Тем самым, который четыре года спустя сидел за своим столом в нью-йоркской штаб-квартире Центрального разведывательного управления и расспрашивал Мэтьюза о его давней связи с Элизабет Камерон. Он вытащил этого распутника и лодыря из его брокерской конторы и сделал из него одного из лучших агентов управления. Легкомыслие и добродушие Мэтьюза раскрывали перед ним все двери. И постели. Его необузданные инстинкты теперь нашли более полезное применение, нежели соблазнение чужих жен, выпивки и шляние по курортам. У Мэтьюза началась интересная и напряженная жизнь. Взамен он охотно подчинился жестким требованиям и дисциплине. Фрэнсис Лиари не простил бы ему промаха, совершенного в результате лености или небрежности. Мэтьюз знал это очень хорошо. Ему нравился босс. Он понравился ему еще во время завтрака четыре года назад и нравился по сей день, несмотря на то что был ирландцем. А Мэтьюз считал ирландцев людьми коварными, от которых можно ждать чего угодно. Однако Лиари был человеком уравновешенным, приветливым, щедро наделенным обаянием, присущим его народу, обладал острым чувством юмора и в то же время был требовательным и беспощадным профессионалом в своем деле.
Сейчас Лиари понадобились сведения об Элизабет. Он знал о романе Мэтьюза с этой женщиной, потому что тщательно изучил его прошлое. Но Мэтьюза это не беспокоило. Ему даже казалось забавным, что все его подружки внесены по алфавиту в досье.
— Ты встречался с мисс Камерон после разрыва с ней? — спросил Лиари.
— Несколько раз встречался в гостях.
— Вы расстались по-дружески?
— Так себе. Я сказал, что не хочу жениться. Она ответила, что претензий не имеет. Ни сцен, ни мести не было. Она очень воспитанная женщина.
— Да, похоже, — заметил Лиари, но комплиментом это не прозвучало.
— Могу я узнать, зачем вам все это?
— Просто хочу побольше о ней узнать. А ты ведь был близок с ней.
— Допустим, что так, — простодушно сказал Мэтьюз.
— Перестань! Она когда-нибудь говорила с тобой о политике?
— Нет, сэр. Она неглупа, но я не пускался с ней в рассуждения. Не думаю, что у нее есть какое-то мнение на этот счет.
— Кто были ее друзья в то время, когда ты встречался с ней? — продолжал расспрашивать Лиари. — Из вашего круга? А не было у нее каких-то необычных знакомств среди людей другого положения? Среди интеллектуалов, например?
— Нет. Мать ее увлекалась искусством, и дом всегда был полон художников и музыкантов. Но Лиз ни с кем из них не подружилась. Мать любила играть роль меценатки. А Лиз была как все девушки ее круга. И уж, конечно, она не придерживалась левых взглядов, если вас интересует именно это. С ее-то деньгами!
Лиари снял очки и спрятал их в футляр.
— Сейчас она общается с одним типом, от которого идет запашок. — Лиари всегда употреблял это выражение, когда хотел подчеркнуть, что человек ему подозрителен. — Ты знаешь что-либо об Эдди Кинге, владельце журнала «Будущее»?
— Башковитый парень, правый республиканец. Журнал его пользуется успехом и выходит раз в месяц. В основном посвящен вопросам политики. А что? От него тоже идет запашок?
— Да. Вот поэтому нас и заинтересовала мисс Камерон. Она не спит с ним, не знаешь?
— Вряд ли, — сказал Мэтьюз. — Мне для этого пришлось пустить в ход все свое обаяние. Может только, у Кинга прорва обаяния. Но на Элизабет это не похоже. Пожилые мужчины ее никогда не интересовали, а этому парню, кажется, уже далеко за пятьдесят. Я, конечно, не уверен, но думаю, что у нее с ним ничего нет.
— А ты не мог бы повидаться с ней? Поговорить... Она захочет поговорить с тобой?
— Даже не знаю, — неуверенно сказал Мэтьюз. — Во всяком случае, попытаться можно, если вам это необходимо. Только скажите мне, что вас интересует.
— О'кей. Разузнай насчет Кинга. Если она с ним связана, этой темы больше не касайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68