И его улыбка кажется зловещей. А в огромных сильных руках – полотенце. Все как тогда, в случае с Афродитой. Но на сей раз он наверняка хочет меня задушить этой тряпкой.
Мои глаза гневно сверкают. Я от злости скрежещу зубами. Стараюсь крепко сжать кулаки, но успеваю подумать, что именно так, наверно, сыграл бы правдолюбца и героя Аль Пачино.
А Вано все так же скалится и все ниже склоняется надо мной, сжимая в ручищах скрученное жгутом полотенце.
– А почему не из пистолета? – хриплю я ему в лицо.
Он подмигивает в ответ и вытаскивает из штанов пистолет. И кладет рядом с собой. Я не отвожу от него взгляда. Я поклялся когда-то не бояться этой сволочи. Но мне трудно выполнить эту клятву, потому что я боюсь. И, чтобы страх полностью не овладел мною, я вновь хриплю:
– Это ты… Я знаю, это ты убил Стаса. И Анну тоже. Ты… Анна была твоей женой. Я все знаю. По вине Стаса ты оказался в тюрьме. По твоей вине – в тюрьме Василиса. И теперь ты меня хочешь убить. Но запомни, гад, я не боюсь. Я не боюсь, слышишь?! Порфирий уже знает, кто настоящий преступник. Ты не успеешь сбежать. Я тебя ненавижу. Слышишь? Ты убил ни в чем не повинных людей. Тебе не избежать наказания. Ты понял? Я тебя, гад, и с того света достану. Может, я не попаду в рай, но тебе, сволочь, дорога даже в ад закрыта, потому что я верю в третье, что гораздо хуже ада. Там место таким, как ты.
Пока я хриплю этот страстный монолог, моя рука нащупывает пистолет. И вот дуло нацелено прямо в лицо Вано. Он уже не скалится беззубым ртом. Он хмурится и пытается сделать какое-то движение. Но я останавливаю его:
– Еще одно движение – и тебе смерть. Запомни, меня ничто не остановит. Я никогда не убивал. И никогда не держал в руках оружие. Я всегда думал, что мое призвание – только искусство. Но нет, Вано, у всех людей на свете только одно призвание – справедливость. Правда. И еще – совесть. Кто от этого отступается – тот не имеет права ходить по земле…
Я перевел дух. Жаль, что сейчас не съемки. Пожалуй, это была бы лучшая моя роль. Но, к сожалению, это не кино. И, отдышавшись, я продолжал:
– Пусть это красивые слова и тебе их никогда не понять, но я все равно их скажу тебе. Эти люди должны были жить. Стас, Анна. Должны… И, если несправедливость все-таки взяла верх, это только на время. Рано или поздно тебя ждет наказание. Здесь, на земле. Или далеко над землей. Но неизбежно ждет. Я не Бог. Я даже не судья. Я всего лишь артист. Ни Стас, ни Анна не были моими друзьями. Но они были людьми. Плохими, хорошими – уже не важно. Важно, что в любом случае они имели право на жизнь. Они родились естественным путем. И умереть должны были так же, естественно. Ты не имел права отнимать у них жизнь. Поэтому я за этих людей отомщу. Слышишь?
– Остановитесь, Задоров, – услышал я позади себя мягкий, спокойный голос, и пистолет в моей руке дрогнул. Вано легко перехватил оружие.
Я ожидал самого худшего, но не такого. За моей спиной стоял Порфирий с ребятками из опергруппы. Я рассчитывал на перестрелку, поскольку в руках у преступника оружие. Но произошло нечто невероятное.
Порфирий неожиданно приблизился к Вано и с укором произнес:
– Иван Тимофеевич, еще немного – и мне бы пришлось держать речь над гробом безвременно погибшего товарища по работе, павшего в бою по собственной глупости. Поверьте, я бы вас не оплакивал. Не люблю, когда погибают по глупости.
Вано тяжело поднялся и вытер рукавом взмокшее лицо. В его руке по-прежнему было мокрое полотенце.
Порфирий взял его у Вано. И аккуратненько положил мне на лоб.
– Тебе уже легче, Задоров? Веселый ты парень, но что-то в последнее время не везет тебе, артист. Второй раз – и прямо по голове. Ну, ничего. Для артиста совсем необязательно быть умным.
Я был настолько потрясен, что вообще не мог вымолвить ни слова. И только, как баран, переводил взгляд с Вано на Порфирия, с Порфирия – на Вано. Я даже на некоторое время забыл про труп, возле которого уже работала оперативная группа.
– Дураком был, дураком и помру. – Это была самая умная фраза, которую я высказал за последнее время своего детективного творчества. – А может, я уже умер? – с надеждой спросил я у Порфирия.
Тот отрицательно покачал головой – я был цел и невредим, к тому же мой страстный монолог полетел ко всем чертям собачьим. Героя из меня не вышло, увы.
– Жив ты, Задоров. Жив, – промяукал Порфирий, аккуратненько стряхивая капельки дождя со своего плащика. – Тебя просто трахнули второй раз по башке, – радостно сообщил он приятную новость. – Это часто случается со слишком любопытными товарищами, сующими нос не в свое дело. Я тебя предупреждал, а ты не послушал. Так что теперь я искренне рад, что у тебя побаливает твоя не совсем умная башка. Это не помешает и, может, умерит твой пыл. И ты свои гневные монологи будешь произносить только на сцене. Там хоть аплодисментов дождешься. А глядишь, кто и цветочек подарит, милашка какая-нибудь.
Мне было плевать на его ехидный голос, больше всего на свете меня в данный момент интересовала другая личность. Но смотреть на Вано я не мог – мне было стыдно. И я впился глазами в Порфирия.
– Что здесь происходит, Юрий Петрович?
Он отмахнулся от меня.
– Для меня важно одно, что произошло. Убили женщину. Остальное пусть твой дружок капитан Зеленцов объяснит. Вы стоите друг друга, любители риска! – Он криво усмехнулся. – А мне некогда с вами разбираться. На сегодняшний день мне достаточно одного трупа. Поэтому ты, Задоров, сейчас же все изложишь в подробностях.
Мне не терпелось узнать у Вано, к чему был весь этот маскарад с переодеванием капитана милиции в скульптора, но на это не было времени. И я подробно стал рассказывать, что произошло в квартире Толмачевского. Я старался ничего не упустить и даже объяснил, что меня сюда привело.
– В общем, увидев у Вано дома бумажку с тремя именами, я понял, что Анне угрожает опасность, но не знал, где искать женщину. Поэтому прибежал сюда. Но, если честно, я все равно ничего не понимаю. Ведь Анна – жена Вано?
– Увы, – развел ручищами вновь ставший для меня другом Вано. – Анна – очень красивая женщина. Она вряд ли прельстилась бы моим тайным обаянием. Впрочем, и она – не мой тип, слишком костлява. Я люблю пышные формы.
Порфирий жестом руки приказал остановиться.
– Я повторяю, вы потом объяснитесь. Ты, Задоров, благодари Бога, что капитан Зеленцов оказался здесь в нужную минуту. Вообще вы оба, как я заметил, что-то слишком уж любите случайно оказываться возле трупов. Чуете, что ли, трупный запах? Как черные вороны?
Вано усмехнулся.
– Да нет, Юрий Петрович, просто у меня соседи хорошие. Не успел я домой явиться, как мой добрый сосед тут же выложил, что в моем доме уже пошарил какой-то собутыльник, похожий на двоюродного брата Квазимодо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100