А здесь?
...Скамейки отлетали назад, как столбы за окнами поезда. Егор поскользнулся, чуть не упал, выбегая на мокрую мостовую, - он бежал к метро, словно там должна была быть какая-то избушка, должен кончиться лес. От того, что в городе не было ни единого звука, ни крика птицы, ни звона трамвая, ни далекого гудка, - звук, топот, грохот шагов Егора заполняли истосковавшийся по звукам воздух, который пережевывал их, смаковал, выпускал наружу, гонял над крышами, дробил на части и снова кидал в уши Егору. Егор замедлил шаги, старался идти тише, но ничего из этого не вышло - воздух чутко прислушивался и не упускал ни единого звука.
Деревья и кусты вокруг метро ?Университет? тоже исчезли, оставив темную землю, полоски асфальта и окруженную киосками асфальтовую площадку. Киоски нарушили безжизненность города, и Егор поспешил к ним, вспоминая на бегу, что раньше было в ближнем из них. Мороженое? Правильно, мороженое. Странно, что совсем не хочется есть... Киоск был пуст, словно приготовлен к ремонту.
В следующем, цветочном, стояла пустая ваза, в журнальном висели выцветшие бумажки и старый номер журнала ?Пчеловодство?, внутри киоска было темно, свет не достигал туда, и можно было только угадывать, что в глубине - вороха бумаги, неразобранные стопки газет. В кондитерском обнаружилась полуоткрытая коробка из-под круглого торта, совсем пустая, даже без крошек, с жирным темным пятном от крема на стенке.
Как удалось некоторым случайным вещам вывалиться из потока времени и очутиться в этой пустоте? Кто последним держал в руке эту коробку?
Егор стоял, разглядывая коробку, как загадку, которую требовалось решить, и от этого зависело, перейдет ли он в следующий класс... И тут он услышал далекие четкие шаги - они доносились со стороны проспекта, оттуда, где заворачивались кольцом трамвайные пути.
Егор не испугался этих шагов, но и не испытал радости: как древний путник в лесу, он понял, что нельзя бездумно убегать прочь. Важнее, не выдавая себя, узнать, кто идет.
У дальнего угла, за трамвайными путями шел человек. Вот-вот он скроется за углом. Егору захотелось его остановить...
- Эй, погодите!
Но крик оказался слабым, собственный голос обманул Егора. Человек не услышал.
- Эй! - снова крикнул Егор уже на бегу. Он споткнулся о рельс, чуть не упал.
За углом никого. Проспект голый, без деревьев и оттого куда более широкий, чем раньше, уходил в туман. Может, почудилось.
Тупое разочарование овладело Егором. Как после встречи с Гариком. Также сначала была надежда, а теперь - полное одиночество.
Возвращаясь к метро, Егор пытался представить себе, каким же он был - тот человек? Высокий и худой. А как он был одет? В темное. Пальто? Наверно, пальто.
Еще одна неожиданность: сквозь стекла дверей метро был виден теплый свет.
Егор толкнул дверь, она послушно открылась. В ряд у стены стояли разменные автоматы, напротив - театральный киоск с приклеенными изнутри к стеклу пожелтевшими афишами, за проемом - круглый зал, откуда спускаются эскалаторы. Над залом горел светильник.
Егор прошел внутрь.
У выхода, у телефонов-автоматов, стояла та самая девочка с острым лицом. Из-под повязанного по-взрослому платка торчали темные косички.
Между Егором и девочкой был металлический барьер.
- Ты чего здесь стоишь? - спросил Егор.
Девочка поглядела на него и не ответила. Она обратила взгляд к пустому, замершему, уходящему в темную глубину эскалатору, словно надеялась, что он снова двинется и привезет к ней того, кого она ждет.
Егор перепрыгнул через барьер и подошел ближе.
- Я когда тебя увидел, - сказал он, - сразу подумал, что тебе Новый год до лампочки.
- Чего? - спросила девочка, не оборачиваясь. Будто Егор ей мешал и она терпеливо дожидалась, когда он уйдет.
- Что ты тоже останешься, - сказал Егор. Он не мог объяснить ей, что рад ее здесь видеть.
Девочка пожала плечами. Клетчатое пальто было ей коротко, а ноги - как палки. Лампа над головами начала тускнеть, словно кто-то вспомнил, что пора выключать свет.
- Больше никто уже не приедет, - сказал Егор.
-Да?
- Ты чего же стоишь? Пойдем отсюда. Здесь темно.
- Я не пойду.
- Глупая, там же никого нет.
- Он обещал.
- И метро уже не работает, - сказал Егор терпеливо. Здесь был человек, который слабее его, о котором надо будет заботиться, а это важно в мире, в котором все неизвестно.
Лампа часто замигала и погасла. Лишь слабый свет проникал снаружи сквозь стеклянные двери. Девочка сделала несколько шагов вперед, словно хотела заглянуть вниз, Егор не мешал ей, но она остановилась перед непроницаемой темнотой и вдруг спросила:
- Ты где?
- Здесь я, - ответил Егор. - Пошли.
Они вышли в серый воздух. Девочка шла рядом, вцепившись Егору в рукав пальто, словно очнулась и испугалась.
- Светает уже, - сказала она.
- Здесь всегда так, - сказал Егор, хоть и не был в этом уверен.
- Светает, - упрямо повторила девочка.
- Да ты посмотри, - сказал Егор, - снега-то нет.
- Снега нет.
Они стояли у входа в метро. Впереди был виден пустой вагон трамвая. Трамвай был старый, такой Егор видел в кино про войну.
- Как тебя зовут? - спросил Егор.
- Люська, - сказала девочка - Люська Тихонова.
Она поглядела на Егора, и он увидел, какие у нее высокие, тонкие и правильные, словно циркулем наведенные брови брови поехали вверх.
- Ты чего? - спросил Егор.
- Ну, я пошла, - сказала Люська Тихонова.
- Куда ты пойдешь?
- Домой, - сказала она, но после слова был маленький знак вопроса.
- Не ходи, - сказал Егор. - Я думаю, что здесь никого нет. Только ты и я.
Брови опять убежали наверх. Зрачки у Люськи были светлые и прозрачные. Она была готова поверить ему.
- Ты не хотела со всеми в Новый год идти, - сказал Егор. Он не спрашивал, а объяснял.
Люська кивнула.
- Вот все ушли, а ты осталась.
Люська снова кивнула, словно тысячу раз такое проделывала. А на самом деле ничего не поняла, потому что сказала:
- Ну, я пошла. Домой.
- Ты далеко живешь? - спросил Егор.
- За углом, вон в том доме.
- Пойдем вместе, сама посмотришь, что никого нет.
Люська быстро пошла к трамвайным путям. Егор вспомнил, что там недавно был человек - тогда за себя он не так боялся, - он мог бы убежать. Но теперь с ним девчонка. Егор оглянулся, палку бы найти, но ничего не увидел.
Люська вдруг замерла, глядя вверх.
- Это твои окна?
- Спят они, - сказала Люська.
- Ну, ты идешь?
- Нет.
- Испугалась?
- Не хочу.
- Слушай, я тебе русским языком говорю - никого там нет. И вообще в Москве никого нет. Все ушли.
- Куда ушли? - брови побежали вверх.
- Вперед ушли, в следующий год.
- А мы?
- А мы остались.
- И Константина нет?
- Какой Константин?
- Это ужасный человек! - Брови изобразили крайнюю степень удивления: как можно не знать Константина? - Он у нас живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11