— Как по-твоему, она в порядке?
— В порядке. Еще рано говорить.
— Не буди ее пока, пусть отдохнет как следует, ладно?
Телма подняла брови и молча посмотрела на него. Минуту-другую он стоял в той же непринужденной позе, потом вспыхнул под ее взглядом, отвернулся и, опершись локтями на перекладину изгороди, шумно потянул воздух носом. Она подошла ближе и взглянула на него, прищурив один глаз. На вылинявшем смуглом лице ее желтые глаза светились словно крупицы золота.
— Она точно не жена тебе?
— Нет.
— А отец — ты? Или он? — спросила, имея в виду Лестера.
— Нет, Тел.
— А как ты думаешь, кто отец?
— Не знаю. Мы просто услышали, как она кричит, там, на горе, в лесу. Мы там остановились на ночь, хотели спуститься в долину утром. Потом нашли ее, и я послал брата вниз за помощью.
— Клей, Чоли — просто работник, понимаешь? Конечно, понимаешь — я знаю, что ты все понял, извини. Просто не люблю, когда обо мне думают Бог знает что. Не хочу, чтобы ты рассказывал в городе, что, мол, у Телмы живет мужик, который вроде бы работник, а на самом деле — вовсе нет.
— Я ничего такого не думал, — сказал Клейтон.
— А зачем ты едешь в город? Или просто проездом в Санта-Фе?
— Нет, — сказал он, помедлив, и убрал ногу с перекладины. — Мы ищем сына моего брата. Может, ты его видела… Он должен был где-то тут проезжать, примерно неделю назад. Парень лет девятнадцати, но, может, выглядит и постарше.
— Рыжий?
— Да, — сказал он, не скрывая удивления. — Он здесь останавливался?
— Он не останавливался. И я его не видела, но Чоли видел, там, наверху. В это время года редко кто ездит через Проход, вот мы его и заприметили.
— А как это Чоли разглядел, что он рыжий? Он что, без шляпы был?
Телма медлила с ответом. Она сорвала травинку, выросшую под столбом, и жевала ее в задумчивости.
— Ты не первый его ищешь, его уже спрашивали и описали получше, чем ты. Описали, как он может быть одет, какая у него лошадь. Они сказали, что он коренастый, рыжий, на подбородке ямка, у него жеребец в яблоках.
— Это он. Это сын моего брата. А кто же искал его?
— Помнишь Большого Чарли? Это тот апач-полукровка, которого Гэвин держал при себе. Вот он и искал.
Потом они завтракали на кухне в тепле и уюте. Работник уже поел и пошел в курятник покормить цыплят; в его отсутствие Телма, казалось, почувствовала себя спокойнее, как-то расслабилась. Она приготовила яйца, нарезала большими ломтями бекон и сварила овсянку, мужчины неспешно поели и дочиста вытерли тарелки кусками черного кукурузного хлеба.
— Спасибо Вам, мэм, — сказал Лестер, — что терпите нас. Вломились к Вам посреди ночи, полукровку эту притащили Бог знает откуда.
— Хорошая, крепкая девочка, — сказала Телма, — только, может, слишком худая. Я видела ее в городе. Вечно она сидела на циновке возле той развалюхи, где старый навахо жил. Я ее запомнила, подумала еще, — какая красивая девочка. Я тогда не догадалась, что она слепая — она сидела и плела циновку.
Клейтон закончил есть, вытер губы рукавом и достал из кармана нож. Подцепив лезвие ногтем большого пальца, раскрыл его, потом из кармана чепсов вытащил березовую палочку. Пока Лестер и Телма разговаривали, он начал ее строгать; стружки падали на плотно сдвинутые колени, он строгал, не глядя, только время от времени опускал глаза. В Амарилло он часто вырезал что-нибудь из дерева, вечером, когда солнце сядет.
Они говорили о долине, о погоде, и когда говорил Клейтон, Телма внимательно смотрела на него и не обращала никакого внимания на Лестера — а тот барабанил по краю стола заскорузлыми пальцами, и нервный ритм только подчеркивал плавное течение беседы.
— Хотите взглянуть на девочку? — спросила Телма попозже. Они кивнули, и она повела их в спальню. Молодая мать лежала с закрытыми глазами, но когда они вошли, повернула голову; она их не видела, но по шагам определила, сколько их, определила, что здесь женщина и двое мужчин. Она протянула руку и прижала к себе ребенка.
— Комо эстас? (Как ты себя чувствуешь?) — спросила Телма.
— Бьен. (Хорошо.) — Она говорила так тихо, что они едва слышали. Но голос ее был такой глубокий, грудной, что они застыли, удивленные. — И ля нинья? (Как моя дочка?)
Вновь ее голос вызвал ту же реакцию, и она наморщила лоб, не понимая, почему они молчат.
— Хорошо, — сказала Телма. — Слабенькая, худенькая немножко, как ты.
Молодая женщина молчала в нерешительности, облизывая пересохшие губы. Клейтон взял со столика стакан и поднес к ее губам. Она сделала один глоток и отвернулась.
— Она видит? — спросила женщина чуть громче, чем раньше.
Ответила Телма:
— Когда я вожу рукой у нее перед глазами, она следит за рукой. Глазки у нее голубые — но у всех детей глаза голубые. Скажи, что ты делала там, на горе?
На лице женщины отразилось облегчение, она покачала головой, подняв невидящий взгляд к стропилам.
— Я ушла из города. Мне пришлось уйти.
Она сочла такое объяснение достаточным, замолчала, повернулась к малышке и прижалась губами к ее редким волосикам. Девочка заплакала. Телма и братья переглянулись.
— У меня очень хорошее осязание, — сказала молодая мать. — Я хорошо ее чувствую, какая она, я ощущаю ее глаза, и нос, и ручки, ножки — я знаю, как она выглядит.
Несколько слезинок сбежали по ее щекам; она привлекла дочку к себе и дала ей грудь. Девочка начала сосать, потом опять заплакала. Мужчины молча смотрели на нее.
— У меня, наверное, нет молока, — сказала слепая.
— Подожди, может, я смогу помочь. — Телма приподняла ребенка, уложила его на нагретое место под боком у матери, так, чтобы ручонками девочка уперлась в ее большую грудь. Потом она стала осторожно мять грудь пальцами, массировать круговыми движениями — от соска наружу. Сосок постепенно наполнился молоком, стал тугим и твердым.
— Здесь двое мужчин, — тихо сказала молодая женщина.
— Ничего, это те, которые привезли тебя сюда.
— А тот, который разговаривал со мной в лесу — он здесь?
— Да, я здесь, — сказал Клейтон.
— Вы так хорошо разговаривали со мной, — сказала она. — Вы мне очень помогли. Вы сейчас смотрите в сторону?
— Нет.
— Я хоть и не вижу, но чувствую такое… Большие руки Телмы разминали вторую смуглую грудь. Девочка перестала плакать, Телма взглянула на нее. Малышка дышала медленно, с усилием. Телма покачала головой.
— Ке паса? Что случилось? — спросила роженица.
— Ничего. Ты должна успокоиться. Хочешь спать?
— Я устала.
— А есть?
— Немного.
Телма нахмурилась.
— У меня есть ветчина, но свежее мясо было бы лучше.
Клейтон одной рукой заправил рубашку, а другую запустил в густые черные волосы.
— Там наверху, в горах, есть олени. Пошли, Лес. Мы запросто завалим теленка.
— Это было б здорово, — сказала Телма. — Если бы ты это сделал, Клей, было бы отлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82