Наблюдая за потопом с крыльца, не спрятавшись в своем уютном доме, она почувствовала в себе перемены, почувствовала, что стала сильнее.
Несколько минут спустя Элизабет взглянула на дорогу и увидела в темноте свет автомобильных фар. Она плотнее закуталась в плед.
Машина остановилась. Фары погасли, а потом открылась дверца. Кто-то вышел из машины и стоял, освещенный лампой с крыльца.
Это был Джек.
Голова у него была совсем мокрая, дождевая вода струилась по его лицу. Он попытался улыбнуться, но глаза его оставались серьезными.
– Привет, Птичка!
Ей бы хотелось, чтобы приезд Джека явился для нее приятным сюрпризом. Но она словно бы ждала его, словно бы была уверена, что он приедет.
– Заходи быстрее, пока тебя не смыло, – сказала она.
Он прошел за ней в дом. С брюк у него лилась вода, так что в коридоре образовалась целая лужа.
– Сними-ка мокрое, а то простудишься, – сказала она. Она всегда себя вела так: главное – позаботиться о Джеке.
– Подожди, я принесу халат.
Элизабет пошла на второй этаж, открыла шкаф и сняла с вешалки халат. А когда обернулась, столкнулась с Джеком.
– Извини, я думал, ты знаешь, что я здесь, – проговорил он.
Они напоминали парочку четырнадцатилетних подростков на первом свидании – так оба нервничали. Он взял из ее рук халат и пошел в ванную переодеться, закрыв за собою дверь. Пока он переодевался, она спустилась в гостиную и разожгла камин.
Когда Элизабет закончила, Джек уже тоже был в гостиной. Она села на диван и посмотрела на него:
– Ты, конечно, получил мое письмо?
– Да.
Он произнес это тихо, едва слышно.
– Так давай поговорим. Джек сел рядом с ней:
– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Да, я напрасно согласился на работу в Нью-Йорке, не посоветовавшись с тобой.
– Позволь мне задать тебе один вопрос: разве ты не почувствовал облегчения, когда прочел мое письмо?
Джек побледнел. Она знала, что ему хочется солгать, сказать: «Конечно, нет». Но он ответил по-другому:
– Ты ведь знаешь, как давно я мечтал о такой работе. И теперь, когда мне наконец-то повезло, ты бросаешь меня.
– Да ладно тебе. Согласись, вся наша семейная жизнь была подчинена твоей мечте. Я два десятка лет следовала за тобой из города в город. Я всегда была примерной женой и матерью, а теперь внутри у меня пустота. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, понять, чего я хочу от жизни.
Он взъерошил волосы и со вздохом сказал:
– Похоже, ты настроена очень серьезно. – Джек ссутулился, оперевшись локтями на колени. А потом посмотрел на нее и добавил: – Когда кто-то заговаривает о том, что хочет пожить один, на самом деле он думает о разводе. Ты что, этого хочешь?
Его слова поразили Элизабет.
– Развода я у тебя не просила.
– А чего же ты хочешь? Чтобы мы жили отдельно и по-прежнему оставались мужем и женой? Ты что, думаешь, при этом между нами ничего не изменится?
У нее вырвался сдавленный стон. До нее наконец дошел весь ужас того, что она сделала. Говоря, что им надо пожить отдельно, она имела в виду только, что ей нужно время, чтобы разобраться в себе, и ничего кроме.
Джек порывисто встал с дивана и пошел наверх. Через несколько минут он появился в гостиной в своей насквозь промокшей одежде.
Элизабет смотрела на него сквозь слезы. Она видела: он хочет, чтобы она забрала свои слова обратно, чтобы она по-прежнему оставалась его женой.
Но сейчас она была не способна на это.
– Я люблю тебя, Птичка.
Его голос дрогнул, и только в эту секунду Элизабет осознала, насколько глубоко ранило Джека ее письмо. Она поняла, что этот ужасный момент тяжким грузом ляжет на ее сердце.
– Я тоже люблю тебя.
– И что, ты думаешь, мне от этого легче?
Он посмотрел на нее и вышел из дома, хлопнув дверью.
Черт его дернул произнести это слово – развод.
Джек нажал на тормоза, и машина резко остановилась. Он не испытывал такого потрясения с тех пор, как тридцать лет назад умерла его мать.
Если бы кто-нибудь спросил об этом Джека неделю назад, он бы признал, что они с Элизабет переживают один из тех нелегких периодов, которые иногда случаются в жизни давно женатых людей. При этом он бы с полной уверенностью заявил, что неприятности скоро обязательно кончатся.
Читая письмо Элизабет, Джек полагал, что таким образом она просто пытается привлечь его внимание. Ему и в голову не пришло, что она на полном серьезе предлагает пожить врозь.
Как это не похоже на его Птичку! И откуда только у нее взялись силы расстаться с ним? Наверное, ее тяжело потрясла смерть отца. Джек, конечно, знал, что в последнее время она чувствовала себя несчастной. Но такого он от нее никак не ожидал.
Он уже был готов развернуться и поехать обратно – ему вдруг очень захотелось заключить ее в свои объятья и выпросить прощение.
А что потом? Она была права – сидя в одиночестве в машине, он вынужден был признать это. Оба они заслуживают лучшего.
Джек долго сидел с закрытыми глазами, а потом открыл их и прошептал: «Я любил тебя, моя Птичка». Даже разговаривая с самим собой – и Джек обратил на это внимание, – он употребил прошедшее время.
На следующий день привезли мебель. Элизабет с трудом выбралась из кровати, чтобы открыть грузчикам дверь. Как только они ушли, она снова легла. И провела в кровати три дня. А потом наконец отбросила одеяло и решила: пора начинать новую жизнь.
Она заставила себя встать. Если что-то не предпринять прямо сейчас, она скатится в пучину депрессии.
В подобной ситуации женщине остается только одно. К сожалению, телефон не подключат до завтра – в компании обещали сделать это где-то с двенадцати до четырех.
Элизабет нашла листок бумаги и ручку и принялась изливать душу в письме к Меган. Ей сразу стало легче. Общаться с близким человеком гораздо лучше, чем сидеть одной и думать, что же делать с оставшимися годами жизни.
Дописав, она надела старую майку, зеленые брюки, в которых обычно возилась в саду, и отправилась бросить письмо в ящик.
Домой она вернулась вся потная и тяжело дыша. Да, надо наконец заняться собой.
Снимая с себя одежду, Элизабет подумала: женщины, потерявшие интерес к жизни. Она теперь одна из них.
Глава седьмая
каждым днем уверенность Элизабет в собственных силах росла. Сегодня она решила снова попытаться рисовать.
Она сняла с крючка у двери пуховое пальто и взяла холщовую сумку с художественными принадлежностями. На улице стояла ясная погода, было холодно.
Она вышла на крыльцо и застыла на месте. Океан был серо-фиолетовым. Прямо у нее над головой, лениво помахивая крыльями, пролетели два огромных баклана.
Элизабет прошла по лужайке и остановилась у лестницы, ведущей на пляж. Был прилив.
Разочарованная, она сидела на верхней ступеньке и смотрела на океан. Волны разбивались о скалы, и на воде тут же появлялась белоснежная пена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36