- Не всегда успешно.
- Да, я проглядел тебя, и за это мне нет прощения. И тут я вспомнил, откуда мне знакомо ощущение давления и холода
- Так это ты шпионил за мной, приходил в мои покои?
- Я пытался понять, кто ты есть… Как бы тебя не звали, какое бы ты не носил имя, был ли ты другом или врагом Ордена, с какой бы целью не проник в него - это не так важно. Важно, что ты был непроявленным Кармагором. Был, но перестал им быть!
- И это ты убил гонца. Зачем?
- Мы встречались с ним раньше. Однажды я привел в западню слуг Ордена, среди них был и гонец. Он чудом остался жив и считал меня предателем.
- Так это тебя, а не меня узнал он тогда в зале?! - Конечно! Он опал с лица, увидя именно меня…
- Ты привел в западню слуг Ордена?
- Так было надо… Он был глупец! Никому не дано проникнуть в подоплеку событий так, как Хранителям. И все, что делается нами, - во благо Тьмы. Он не был до конца убежден, что я - это я. Хотел найти доказательства. Эта суета в столь важный момент была совершенно ни к чему, и ему надлежало умереть.
- И ты свалил его смерть на загадочного некто, ушедшего сквозь стену… А побоище турок и итальянцев? Это ты прекратил его?
- Я. Силы Цинкурга не подвластны Хранителю в той степени, как Мудрым. Но вместе с тем Хранитель иногда может совершать с помощью Камня то, что Мудрым делать не дано.
- О Господи!
- Мне нет прощения, - угрюмо произнес горбун, и мне показалось, что глаза его вспыхнули, как глаза кошки. - Я ошибся. В тебе я видел победу Его. Не будь этой уверенности, ты давно был бы мертв, и никакой Жезл Зари не помог бы тебе. В любой момент я мог прервать твою жизнь.
- И ты не испугался бы ответного удара Жезла? Он не действует на Хранителей?
Робгур вынул из кармана темный круглый камень и бросил его на пол.
- Черный Образ был у меня…
- Моя жизнь была в твоих руках.
- Да… Никто не мог представить, что возможно подобное - уничтожить Камень Золотой Звезды! Такое под силу лишь тому, на ком печать Тьмы. То есть непроявленному Кармагору.
- Я отверг это назначение.
- Да. Немногим удается перечеркнуть назначение. Немногие властны над такими событиями, как пришествие иных времен… Но ты ошибаешься, если думаешь, что окончательно предопределил исход великой битвы. Ты лишь на сотню или две сотни лет отодвинул триумф Князя Тьмы и Его восхождение на престол этого жалкого мира. Что ж, тем слаще будет миг нашего торжества, тем радостнее победа. Мы умеем ждать. А Цинкург? Неужели ты думаешь, что простому смертному под силу закрыть Ему врата в этот мир, разрываемый злобой и ненавистью? Нет камня, но есть другие двери. Хотя бы души, наполненные ненавистью. Хотя бы умы, переполненные трусостью и предательством. Хотя бы невежество и мерзостность толпы… И появится вскоре новый Камень. И не тебе, смертному, изменить ход вещей.
Он говорил и говорил, а голос его, вкрадчивый и тихий, будто железными путами оковывал меня.
- А ты, Хаункас, умрешь. И напрасно ты рассчитываешь на легкую смерть в поединке. Тебя ждет иная судьба. И погибель твоя будет воистину поучительна. Незавиден страшный круг, по которому устремится твоя душа, расставшись с телом, растерзанным немилосердным пыточным инструментом и огнем. У тебя будут тысячелетия терзаний на пути по серому кругу. И ты будешь иметь время, чтобы пожалеть о многом. О том, что в тот единственный миг не туда направил свой нож Магистр, я позабочусь о тебе. Я не буду жалеть ни времени, ни сил, для тебя я сумею постараться.
Наконец я понял, как хитро провел он меня. Я не мог сделать ни одного движения. Он парализовал меня, лишил способности сопротивляться, заговорив своим вкрадчивым голосом. Я был лишен возможности сопротивляться и находился теперь полностью в его власти…
* * *
Путы, которые стягивают мое тело - они не дают мне дышать полной грудью. Они давят мне на каждую частичку моего тела, наливающегося тупой болью и тяжестью.
Как это унизительно - быть беспомощным. И как противно всему моему существу находиться в чьей-то безраздельной власти…
Он мог делать со мной что захочет, а сомневаться в искренности его слов и в том, что он исполнит обещанное, у меня не было оснований. И я действительно еще прокляну тот час, когда появился на свет.
Недвижимый, как деревянный чурбан, я сидел, прикованный своей беспомощностью к скамье. Моя голова клонилась к подбородку, мышцы шеи задеревенели… Единственно, что еще подчинялось мне, - глаза
Зато чувства и мысли мои были ясны, и от этого было еще хуже, поскольку я в полной мере мог проникнуться отчаянием при мысли о том, в какую западню попал. Судя по всему, ни пытать, ни убить меня здесь Робгур не намерен. Для исполнения его планов меня нужно сначала доставить в монастырь. Как он намерен это сделать?
Хранитель не спешил Он обошел хижину, сдвинул ногой топчан, уселся напротив и стал бесцеремонно и настырно разглядывать меня. Это был не равнодушный взор Карвена, не иронический - Долкмена, не ожесточенный - Лагута. Я не мог понять, что кроется в нем. Я не ощущал ничего. С таким же успехом меня могла рассматривать римская статуя. Но все же за этим взглядом что-то было. Что-то непотребное и отвратительное.
Прошло несколько минут. Мы сидели неподвижно, будто заколдованные. Горбун тоже окаменел. В его фигуре, глазах было что-то неземное. Можно поверить в его слова, что он принадлежит двум мирам - духа и материи. А он все смотрел и смотрел, и теперь большую тревогу во мне вызывали не красочно нарисованные горбуном картины предстоящих пыток, а вот этот взгляд.
Мне на миг показалось, что Торк своей мертвой рукой опять коснулся меня…
И тут дверь с треском вылетела, на пороге, в длинном алом плаще, в пропыленной богатой одежде, в шляпе со страусиным пером возник Адепт. Горбун, опрокинув чурбан, стремительно вскочил на ноги.
- Сбрагво кузгаст, - на незнакомом языке прокаркал Хранитель.
Они встали друг против друга, оценивая противника.
- Оставь его мне, - прошипел как змея Робгур, сжимая эфес шпаги.
- Уйди, порождение Тьмы, заклинаю тебя именем Арбазга и Нугразга Пламенного!
- Оставь его мне!
- Уходи, исчадие Трижды Проклятого и Трижды Вознесенного, или ты погибнешь в бесславии и муке! - Адепт шагнул навстречу горбуну, вытаскивая длинный кинжал, на лезвии которого плясали красные руны.
Робгур нахмурился, взор его был прикован к лезвию, которое сильно смущало его. Но горбун был упрям.
- Он не нужен тебе, - вкрадчиво произнес он, глядя в глаза Адепту. - Оставь его мне. Мой…
- Уходи! - воскликнул Адепт. Клинок светился все ярче, и теперь я понимал, что имеют в виду, когда говорят об огненном мече, бьющем в сердце зла. - Или разящее без промаха оружие отца Света пронзит тебя!
Робгур отступил на несколько шагов. Он не был напуган, а был как-то озадачен. Он прижался к стене, не отводя взгляда от кинжала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92