Бутоны розы – 3

OCR: Angelli; Spellcheck: Иннеска
«Всем сердцем»: АСТ, Транзиткнига; Москва; 2005
ISBN 5-17-026928-5, 5-9578-1341-9
Аннотация
Прекрасная Анна Невилл полагала, что видит блестящего офицера лорда Джошуа Кеньона насквозь, и считала его недостойным человеком. Однако в час опасности красавица была вынуждена не только прибегнуть к защите лорда Кеньона, но и играть в свете роль его невесты. И чем дальше, тем больше превращается эта холодная игра в подлинную, пламенную страсть, не знающую предела…
Барбара Доусон Смит
Всем сердцем
Глава 1
Мужчина в черном
Брайтон, Англия
Сентябрь 1815 года
Лорд Джошуа Кеньон, капитан кавалерии, готовился к смерти. После бессонной ночи, полной раздумий, он испытал лишь легкое волнение, когда Харрингтон протянул ему длинноствольный пистолет.
– Быть беде, капитан, – сказал Харрингтон хрипловатым голосом и взглянул сквозь густой предрассветный туман на противника Джошуа, модно одетого джентльмена, который совещался со своим тучным слугой. Их темные фигуры были окутаны туманной дымкой и оттого казались призрачными. – Эти двое какие-то странные, – продолжал лакей, хмуро сдвинув седые кустистые брови. – Что-то мне не по себе.
– Тебе не по себе от холодного морского ветра, – бросил Джошуа.
– Вовсе нет! Этот мистер Панкхерст не сказал мне ни словечка. Зато вчера вечером он заговорил зубы нам обоим.
Возможно, по утрам он такой же раздражительный, как и ты.
– А что, если он передумал? – упрямо гнул свое Харрингтон. – Может быть, он уже жалеет о том, что вызвал вас на дуэль. Думаю, стоит пойти и поговорить с этим джент…
– Прекрати, Гарри! Что толку сотрясать воздух пустыми разговорами?
Сохраняя холодную ясную голову, Джошуа сосредоточил внимание на дуэльном пистолете. Изящно отделанная рукоятка из красного дерева идеально ложилась в ладонь. Пропорциональное и легкое оружие казалось продолжением его руки. Оно было элегантнее солдатского пистолета, но это не делало его менее опасным.
– Отличная пушка! Интересно, где Панкхерст раздобыл пару таких замечательных пистолетов? Судя по резьбе, они сработаны в дореволюционной Франции.
– Возможно, пистолеты принадлежали самому Наполеону. – Низкорослый, но крепко сбитый Харрингтон подбоченился. На его угловатом лице читалось решительное неодобрение. – Дурацкая затея эта дуэль! Вы слишком хороший стрелок, чтобы промахнуться. Убьете своего противника, и вас тут же схватит полиция.
– Я не буду стрелять на поражение. – Джошуа умалчивал о своих истинных намерениях, подозревая, что Харрингтону они тоже не очень понравятся. – А теперь приступай к своим обязанностям. Это приказ!
– Я не обязан исполнять ваши приказы. Мы уже не в кавалерии.
– Но ты все еще мой слуга.
Тихо, но смачно выругавшись, Харрингтон сдался и насмешливо отсалютовал. Впрочем, он привык, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним.
– Будь по-вашему, капитан. Но если вас выдворят из страны, я не поеду на континент. Не хочу жить среди французов. Мне до смерти надоели эти проклятые пожиратели лягушек.
Резко развернувшись, он сердито зашагал прочь, неуклюже волоча больную ногу. Июньская битва при Ватерлоо усугубила хроническую травму старика.
Та же самая битва навсегда отвратила Джошуа от кровопролития. Когда война, наконец, закончилась, и Наполеон был выслан на далекий остров Святой Елены, Джошуа продал свой патент офицера кавалерии и вернулся в Англию.
Как он радовался своему возвращению! Неделю назад он сошел с транспортного корабля и уладил кое-какие военные дела в Портсмуте, а потом отправился к зеленым холмам и тихим лесам Стокфорд-Эбби. Ему не терпелось поскорее добраться до дома, однако он сделал крюк и заехал в Брайтон, чтобы выполнить еще одно, последнее, дело – встретиться с Дэвидом Панкхерстом и его отцом, бароном Тимберленком. В результате его занесло сюда, па пустынное морское побережье, где теперь предстояла смертельная схватка с тем, кто долго выжидал момента, чтобы осуществить свою месть.
Сжав в руке пистолет, Джошуа усилием воли изгнал из своей души все чувства, кроме твердой решимости. Он продолжал стоять в ясеневой роще, в то время как Харрингтон вышел па середину туманной поляны и встретился там с секундантом Панкхерста. Двое мужчин встали спина к спине и отсчитали по десять шагов. Их топот добавил мрачных поток в далекий шум прибоя.
Джошуа испытывал знакомое звериное напряжение. Такое же состояние охватывало его перед бесчисленными сражениями. Он как будто стоял на краю пропасти, понимая, что может не дожить до заката. Ему хотелось поторопить время и вместе е тем получить как можно больше удовольствий перед роковым мигом.
На востоке небо окрасилось розовато-серыми тонами, предвещавшими скорый рассвет. Вокруг низкорослых деревьев вились змейки тумана. С океана, раскинувшегося в ста ярдах отсюда, за дюнами, долетал запах соли. Взглянув себе под ноги, Джошуа со странной отрешенностью подумал, что песчаная почва быстро впитает пролитую кровь.
Его кровь.
Джошуа ожидал, что его противник привезет с собой врача: Дэвид Панкхерст был типичным штатским аристократом, которого пугал вид порезанного пальца и который в ужасе бежал бы с кровавого поля боя. Однако возле черной кареты, в которой недавно приехали Панкхерст и его слуга, никого не было.
С ловкостью знатока Панкхерст проверил свой пистолет и прицелился. Насколько помнил Джошуа, его соперник никогда не интересовался огнестрельным оружием. Однако Дэвид Панкхерст целых семь лет вынашивал в душе свою ненависть. За это время он вполне мог научиться искусству стрельбы…
Лошадь всхрапнула и принялась бить землю копытом. Но Джошуа едва взглянул на своего беспокойного вороного мерина, привязанного к тонкому стволу ясеня. Его внимание было приковано к мужчине, который выходил на свою позицию.
К досточтимому Дэвиду Панкхерсту.
С расстояния в двадцать шагов его лицо казалось бледным овалом под широкополой касторовой шляпой. В отличие от Джошуа, который стоял в одной рубашке с короткими рукавами, Панкхерст остался в сюртуке, защищавшем его от прохлады раннего утра. Туманная мгла скрадывала его черты, но Джошуа прекрасно помнил гладко выбритые щеки и голубые глаза, гневно сверкавшие в освещенном свечами холле. Этот образ никак не вязался с образом добродушного парня, который когда-то чуть не стал шурином Джошуа.
Однако в ночь перед свадьбой Кеньон расторг помолвку с Лили Панкхерст. Он ушел на войну, а вскоре после этого Лили заболела и умерла.
Люди шептали, что у нее разбилось сердце. При мысли об этом по телу Джошуа бегали мурашки, как будто кто-то касался его ледяными пальцами.
Стоявший на краю поляны Харрингтон сжал в узловатом кулаке клочок белой ткани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87