В этот раз, предупредила она свое отражение, ограничивайся беседами. Однажды тебе удалось залечить сердце. Еще раз это может не удаться.
Они ехали обратно при таком ярком лунном свете, что Комб-коттедж показался волшебным, нереальным. Алек остановил машину у ворот.
— Ты давно здесь живешь, Касси?
— Два года с небольшим. — Она вздохнула с чувством удовлетворения. — Я в восторге от этого дома.
— Ты никогда не испытываешь одиночества?
— Я слишком занята, чтоб чувствовать себя одиноко.
Он окинул взглядом безлюдную дорожку и снова посмотрел на дом.
— И все-таки здесь так безлюдно… Тебе нужно по крайней мере установить освещение.
— И лишить прелести этот коттедж? Ни в коем случае! Итак, выпьешь кофе, в котором я тебе отказала в тот вечер?
— Если ты понимаешь, что я не добиваюсь ничего, кроме кофе, — насмешливо ответил Алек. — Не считая, конечно, того, что без малейшего подвоха рассчитываю на разговор, который ты мне обещала.
— И ничего больше? — шутливо спросила она.
Потом пошла вперед по дорожке, отперла дверь, включила несколько ламп и жестом пригласила его войти.
Алек стоял посреди ее гостиной, головой почти касаясь средней балки. Он долго разглядывал уютную мебель в ситцевых чехлах, набитые книгами стеллажи у ниши с камином, медную вазу с золотистыми хризантемами, прикрывавшую пустую решетку.
— В прошлый раз я был так озабочен вопросом, твои ли это дети, что не обратил внимания на обстановку. Сама все сделала?
— Все до последней подушечки выражает мой вкус, — заверила она, снимая жакет.
— Касси, меня это, конечно, не касается, — сказал он, нахмурив брови, но этот домик, хоть и небольшой, стоил, наверно, немало. И мебель у тебя хорошая. Вон тот столик — отличный пемброк. У тебя что, появились деньги?
— На первый взнос я получила, когда продали бабушкин дом. Но деньги на ипотечные выплаты зарабатываю в поте лица. — Она улыбнулась. — Чувствуй себя как дома, а я займусь кофе. С коньяком хочешь?
Он с сожалением покачал головой.
— Пожалуй, не стоит.
— Там под окном, в тумбочке, проигрыватель для компакт-дисков. Если хочешь, подыщи какую-нибудь музыку. Я скоро.
Когда Касси вернулась из кухни с кофейником и чашечками на подносе, в комнате витали звуки «Дафниса и Хлой» Равеля.
Алек вскочил на ноги, чтоб взять у нее поднос.
— Одобряю твой музыкальный вкус, Касси.
— Проигрыватель — совсем новое приобретение. Мне пока почти нечего слушать на нем. — Она предложила ему сесть на диван, разлила кофе, сбросила туфли и забралась с ногами в широкое кресло, стоявшее напротив. — Тебе нравится у меня, Алек?
— Впечатляет, — ответил он уклончиво. — Понимаю, почему ты не вышла замуж: мужчине нелегко выманить тебя отсюда.
— Ты прав. Но здесь так тесно, что невозможно предложить человеку разделить со мной этот дом.
— А тебе когда-нибудь приходило в голову это сделать?
— Только раз, но оказалось, что в этом нет смысла.
— Ты имеешь в виду доброго инспектора или человека, которому не удалось стать твоим мужем?
Касси посмотрела ему прямо в глаза.
— Ни того, ни другого.
Алек выдержал ее взгляд, потом залпом выпил кофе и поставил чашку.
— Вот что, Касси, давай договоримся: ты мне расскажешь о себе все, что готова рассказать, а если тебе будет интересно, я тебе отплачу тем же. Хотя, — сухо добавил он, — не могу сказать, чтоб ты проявила к моим личным обстоятельствам такой же интерес, как я к твоим. После этого забудем о прошлом. Договорились?
— Договорились, — сразу ответила она. — С чего начинать?
— Не расскажешь ли, чем ты теперь зарабатываешь на хлеб?
— Конечно. Подойди сюда. — Касси встала, сунула ноги в туфли и повела его из гостиной в кабинет. — Вуаля, — произнесла она несколько театрально. — Здесь я тружусь. Боюсь, что декор не соответствует всему остальному.
Алек Невиль остановился на пороге маленькой комнатки. Он прищурился, заметив компьютер на обшарпанном, обитом кожей столе, и металлическую картотеку. Вдоль стен тянулись стеллажи. Некоторые полки были завалены беллетристикой, на других стояли всевозможные справочники, рассказывающие о различных аспектах преступности. На стене над столом висела в маленькой рамке грамота, а рядом — доска с приколотыми памятками, вырезками из газет и фотографиями. Отдельный книжный шкаф у самой двери был занят произведениями одного автора. Оформление суперобложки выдавало содержание: это явно были триллеры, но только четыре на английском. Остальные на иностранных языках.
— Куин Флетчер? — остолбенел Алек. — Ты — Куин Флетчер?
— Она самая, — ответила Касси. — Куин — мамина девичья фамилия.
Он присвистнул от удивления.
— Я только сегодня видел твою книжку в киоске, где покупаю газеты.
— И не догадался, что это я!
— Сердечно поздравляю тебя, Касси. Я бесконечно рад за тебя. — Алек с почтением разглядывал ряды книг. — Признаться, я не слишком увлекаюсь этим жанром, но теперь ты составишь для меня исключение.
— Надеюсь! — улыбнулась Касси. — Давай вернемся в ту комнату, там нам будет удобнее. Чем так, урывками, лучше уж выслушай все подряд. — Она посмотрела на него с вызовом. — Если, конечно, ты непременно хочешь это слышать.
Алек внимательно смотрел на нее.
— Конечно, хочу, Касси. Давно уже хочу.
Глава 4
Касси остановила на нем взгляд, на мгновение утратив дар речи, потом резко повернулась и пошла в другую комнату. Она стала доливать в чашки кофе и взбивать подушки кресла, прежде чем снова взгромоздиться на них. Не отрывая взгляда от цветов, поставленных на камин, спросила Алека, с чего ей начинать.
— С самого начала. Все, что было, начиная с того дня, когда ты родилась, — решительно ответил он.
Касси покачала головой.
— Нет надобности заходить так далеко. В раннем детстве у меня событий было мало. Я жила в обыкновенном симпатичном доме на окраине Пеннингтона. Отец возглавлял там небольшую строительную фирму. Все было хорошо и приятно до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать лет и отцу не предложили место получше в бирмингемской фирме.
Ричард Флетчер отправился на новое место без семьи, и его потрясенной жене пришлось объяснять Касси и ее восьмилетнему брату, «до их отец хочет получить развод, чтобы жениться на своей секретарше. Мужественно поборов свое горе, Кейт Флетчер сообщила детям о том, что их отец желает, чтобы они наведывались к нему как можно чаще после того, как он обзаведется домом.
— Ты бывала у него? — спросил Алек.
Касси покачала головой.
— И не подумала! В шестнадцать лет человек еще не ведает, что такое терпимость. Я была вне себя от возмущения. Полине, этой секретарше, было всего двадцать четыре года. А отца я считала стариком. Слишком старым, чтоб спать с девчонкой, которой нет и тридцати лет, да и вообще с кем бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Они ехали обратно при таком ярком лунном свете, что Комб-коттедж показался волшебным, нереальным. Алек остановил машину у ворот.
— Ты давно здесь живешь, Касси?
— Два года с небольшим. — Она вздохнула с чувством удовлетворения. — Я в восторге от этого дома.
— Ты никогда не испытываешь одиночества?
— Я слишком занята, чтоб чувствовать себя одиноко.
Он окинул взглядом безлюдную дорожку и снова посмотрел на дом.
— И все-таки здесь так безлюдно… Тебе нужно по крайней мере установить освещение.
— И лишить прелести этот коттедж? Ни в коем случае! Итак, выпьешь кофе, в котором я тебе отказала в тот вечер?
— Если ты понимаешь, что я не добиваюсь ничего, кроме кофе, — насмешливо ответил Алек. — Не считая, конечно, того, что без малейшего подвоха рассчитываю на разговор, который ты мне обещала.
— И ничего больше? — шутливо спросила она.
Потом пошла вперед по дорожке, отперла дверь, включила несколько ламп и жестом пригласила его войти.
Алек стоял посреди ее гостиной, головой почти касаясь средней балки. Он долго разглядывал уютную мебель в ситцевых чехлах, набитые книгами стеллажи у ниши с камином, медную вазу с золотистыми хризантемами, прикрывавшую пустую решетку.
— В прошлый раз я был так озабочен вопросом, твои ли это дети, что не обратил внимания на обстановку. Сама все сделала?
— Все до последней подушечки выражает мой вкус, — заверила она, снимая жакет.
— Касси, меня это, конечно, не касается, — сказал он, нахмурив брови, но этот домик, хоть и небольшой, стоил, наверно, немало. И мебель у тебя хорошая. Вон тот столик — отличный пемброк. У тебя что, появились деньги?
— На первый взнос я получила, когда продали бабушкин дом. Но деньги на ипотечные выплаты зарабатываю в поте лица. — Она улыбнулась. — Чувствуй себя как дома, а я займусь кофе. С коньяком хочешь?
Он с сожалением покачал головой.
— Пожалуй, не стоит.
— Там под окном, в тумбочке, проигрыватель для компакт-дисков. Если хочешь, подыщи какую-нибудь музыку. Я скоро.
Когда Касси вернулась из кухни с кофейником и чашечками на подносе, в комнате витали звуки «Дафниса и Хлой» Равеля.
Алек вскочил на ноги, чтоб взять у нее поднос.
— Одобряю твой музыкальный вкус, Касси.
— Проигрыватель — совсем новое приобретение. Мне пока почти нечего слушать на нем. — Она предложила ему сесть на диван, разлила кофе, сбросила туфли и забралась с ногами в широкое кресло, стоявшее напротив. — Тебе нравится у меня, Алек?
— Впечатляет, — ответил он уклончиво. — Понимаю, почему ты не вышла замуж: мужчине нелегко выманить тебя отсюда.
— Ты прав. Но здесь так тесно, что невозможно предложить человеку разделить со мной этот дом.
— А тебе когда-нибудь приходило в голову это сделать?
— Только раз, но оказалось, что в этом нет смысла.
— Ты имеешь в виду доброго инспектора или человека, которому не удалось стать твоим мужем?
Касси посмотрела ему прямо в глаза.
— Ни того, ни другого.
Алек выдержал ее взгляд, потом залпом выпил кофе и поставил чашку.
— Вот что, Касси, давай договоримся: ты мне расскажешь о себе все, что готова рассказать, а если тебе будет интересно, я тебе отплачу тем же. Хотя, — сухо добавил он, — не могу сказать, чтоб ты проявила к моим личным обстоятельствам такой же интерес, как я к твоим. После этого забудем о прошлом. Договорились?
— Договорились, — сразу ответила она. — С чего начинать?
— Не расскажешь ли, чем ты теперь зарабатываешь на хлеб?
— Конечно. Подойди сюда. — Касси встала, сунула ноги в туфли и повела его из гостиной в кабинет. — Вуаля, — произнесла она несколько театрально. — Здесь я тружусь. Боюсь, что декор не соответствует всему остальному.
Алек Невиль остановился на пороге маленькой комнатки. Он прищурился, заметив компьютер на обшарпанном, обитом кожей столе, и металлическую картотеку. Вдоль стен тянулись стеллажи. Некоторые полки были завалены беллетристикой, на других стояли всевозможные справочники, рассказывающие о различных аспектах преступности. На стене над столом висела в маленькой рамке грамота, а рядом — доска с приколотыми памятками, вырезками из газет и фотографиями. Отдельный книжный шкаф у самой двери был занят произведениями одного автора. Оформление суперобложки выдавало содержание: это явно были триллеры, но только четыре на английском. Остальные на иностранных языках.
— Куин Флетчер? — остолбенел Алек. — Ты — Куин Флетчер?
— Она самая, — ответила Касси. — Куин — мамина девичья фамилия.
Он присвистнул от удивления.
— Я только сегодня видел твою книжку в киоске, где покупаю газеты.
— И не догадался, что это я!
— Сердечно поздравляю тебя, Касси. Я бесконечно рад за тебя. — Алек с почтением разглядывал ряды книг. — Признаться, я не слишком увлекаюсь этим жанром, но теперь ты составишь для меня исключение.
— Надеюсь! — улыбнулась Касси. — Давай вернемся в ту комнату, там нам будет удобнее. Чем так, урывками, лучше уж выслушай все подряд. — Она посмотрела на него с вызовом. — Если, конечно, ты непременно хочешь это слышать.
Алек внимательно смотрел на нее.
— Конечно, хочу, Касси. Давно уже хочу.
Глава 4
Касси остановила на нем взгляд, на мгновение утратив дар речи, потом резко повернулась и пошла в другую комнату. Она стала доливать в чашки кофе и взбивать подушки кресла, прежде чем снова взгромоздиться на них. Не отрывая взгляда от цветов, поставленных на камин, спросила Алека, с чего ей начинать.
— С самого начала. Все, что было, начиная с того дня, когда ты родилась, — решительно ответил он.
Касси покачала головой.
— Нет надобности заходить так далеко. В раннем детстве у меня событий было мало. Я жила в обыкновенном симпатичном доме на окраине Пеннингтона. Отец возглавлял там небольшую строительную фирму. Все было хорошо и приятно до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать лет и отцу не предложили место получше в бирмингемской фирме.
Ричард Флетчер отправился на новое место без семьи, и его потрясенной жене пришлось объяснять Касси и ее восьмилетнему брату, «до их отец хочет получить развод, чтобы жениться на своей секретарше. Мужественно поборов свое горе, Кейт Флетчер сообщила детям о том, что их отец желает, чтобы они наведывались к нему как можно чаще после того, как он обзаведется домом.
— Ты бывала у него? — спросил Алек.
Касси покачала головой.
— И не подумала! В шестнадцать лет человек еще не ведает, что такое терпимость. Я была вне себя от возмущения. Полине, этой секретарше, было всего двадцать четыре года. А отца я считала стариком. Слишком старым, чтоб спать с девчонкой, которой нет и тридцати лет, да и вообще с кем бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41