— Ты нарушил мой сладкий сон, старик, — упрекнул он меня. — Я возлежал на своей одинокой кушетке с примочками из чая на глазах и все такое прочее. Я должен быть во всеоружии на вечеринке в милом домашнем борделе Айвана.
— Я виделся с лейтенантом Олтчеком, — сказал я. — Точнее, это лейтенант Олтчек виделся со мной. Он дергал меня, словно куклу на веревочках. Стоит ему щелкнуть ножницами, и я упаду в небытие — или в тюрьму, что более вероятно. И за это будешь отвечать только ты один.
— Я смущен.
Леонард прижал ладонь тыльной стороной ко лбу, закрыл глаза и замер в такой позе, словно проходил пробу на главную роль в римейке “Камиллы”.
— У тебя ширинка расстегнута! — гаркнул я. Это его здорово встряхнуло, и он вышел из роли, чтобы убедиться, что я говорю не правду.
— Можешь дать мне чего-нибудь выпить, заблудший Леонард, — сказал я ему, — пока я буду сдирать с тебя твою лживую шкуру, чтобы добиться правды.
— Какие жестокие слова, — буркнул он по пути в гостиную. — А ты, случаем, втайне не голубой, Рик? Я вот все пытаюсь понять, почему ты меня так сильно ненавидишь?
— Это просто синдром Рида, — огрызнулся я. — Тебе нравится, когда тебя ненавидят, ведь ненависть вызывает уважение. Ты — бесповоротно чокнутый, на которого следует надеть смирительную рубашку, а потом утопить предпочтительно в самой глубокой точке Тихого океана и помянуть бурбоном со льдом.
Леонард приготовил напитки, вручил мне бокал, а затем направился к кушетке, накрытой леопардовой шкурой, и уселся на нее.
— От всех этих твоих злобных гадостей у меня появляется ужасная слабость, — пожаловался он. — В любую минуту я могу разразиться слезами.
— Икс-фактор, — сказал я. — Большой секрет, который ты хранишь. Вспомнил?
— Помню: вчера днем ты нес подобную ерунду, — согласился он. — Я по доброте душевной отнес ее за счет жары или повышенной влажности. Честное слово, старик, тебе нельзя нежиться на солнышке слишком долго. От этого у тебя растекаются мозги. Конечно, этому может быть чисто физиологическое объяснение: возможно, кости твоего черепа не толще листа бумаги.
— Сколько ты выложил Джордану наличными, когда он уходил отсюда? — пошел в наступление я.
— Что?! — Его глаза асфальтового цвета под набрякшими веками вдруг приняли настороженное выражение.
— Ты никак не мог забыть про Андерсона, — продолжал я, — и не хотел, чтобы Джордан распускал про тебя грязные сплетни, особенно в то время, когда решалось, будешь ты участвовать в этой библейской эпопее или нет. Поэтому ты заплатил ему, чтобы он держал рот на замке, и только потом понял, какую отмочил глупость. Откупившись от Клайва, ты подставил себя под шантаж. И именно по этой причине ты нанял меня.
Сказал, что желаешь, чтобы я заставил Джордана прекратить распускать не правдоподобные и гнусные сплетни, но в действительности надеялся, что я такого страху на него нагоню, что он не посмеет выставлять требования в дальнейшем. Правильно?
— Правильно. — Леонард издал слабый вздох. — Я понимаю, что гораздо умнее было бы рассказать тебе всю правду с самого начала, старик, особенно теперь, когда ты и так извлек ее наружу.
— Сколько ты ему дал?
— Пять тысяч.
— Наличными?
— Даже я не настолько глуп, чтобы выписать ему чек.
— Последние дни своей жизни Джордан размахивал пачкой денег перед носом у всех, кто хотел на нее взглянуть, — буркнул я. — Он оплатил наличными аренду самой дорогой квартиры и держал оставшиеся деньги при себе. Либо этот парень ничего не слышал о существовании банков, либо не доверял им. Тот, кто его убил, забрал пачку денег из его квартиры. — Я отхлебнул немного бурбона, который оказался самого что ни на есть лучшего качества и выдержки, и продолжал:
— Олтчек считает, что мотивом убийства было ограбление, но это никак не вяжется с котенком и твоей дружеской запиской, обвязанной вокруг его шеи. Может быть, убийца прихватил с собой деньги только для того, чтобы запутать следствие?
— Откуда мне знать? — с готовностью ответил Леонард. — Я целиком полагаюсь на тебя, Рик. Распутай это преступление и повесь его на Чарли Стерна, независимо от результатов расследования!
— Если Олтчек узнает, что ты дал Джордану пять кусков, он ни за что не поверит, что ты сделал это только по доброте сердечной, — поддел я его. — Он решит, что Джордан шантажировал тебя, а это чертовски подходящий мотив для убийства. Он также решит, что ты прихватил деньги с собой, пытаясь скрыть факт шантажа.
— А ты, случаем, не сказал ему, что именно я дал деньги Клайву?
— Нет, потому что я тогда еще не был в этом уверен, — утешил я Рида. — Теперь я знаю наверняка. Но если только лейтенанту станет известно, что я об этом знал, но ничего ему не сказал... — Я провел пальцем по горлу понятным каждому жестом. — Ты все больше и больше осложняешь мне жизнь, Леонард. В данный момент я не уверен, чем мне стоит пожертвовать: тобой или своей будущей карьерой.
К его бокалу с мартини с горящими глазами стала подкрадываться Мышка, поэтому он поставил его на коврик и некоторое время наблюдал, как котенок лакает спиртное.
— Не думаю, что чем-то смогу тебе помочь, старик, — сказал наконец Леонард. — Это твоя личная проблема, не так ли?
— Полагаю, так оно и есть, — резко ответил я. — Ты не будешь против, если я воспользуюсь твоим телефоном?
— Пользуйся. — Он с трудом сглотнул. — У меня будет время, чтобы собрать вещички до приезда лейтенанта?
Я повернулся к нему спиной, когда набирал номер, чтобы он как следует попотел.
— “Герберт Уолкер и компаньоны”, — сказал мне в ухо вкрадчивый голос с хрипотцой пару секунд спустя.
— Это Рик Холман, — сказал я. — У вас еще не все волосы поседели?
— Что?
— Я решил, что вы могли поседеть от беспокойства, поджидая моего звонка, — скромно пояснил я.
— Вчера вечером вы говорили со мной с таким энтузиазмом, что я забыла о вашем существовании, как только повесила трубку, — сказала Сара отстраненно.
— У меня в то время собралась компания поиграть в покер, — солгал я. — Сами понимаете, каково разговаривать, когда шесть любопытных ушей прислушиваются к каждому сказанному слову. Давайте начнем все сначала, Сара Кронин. Куда и в какое время мне заехать за вами?
— Трудно сказать. — Ее голос быстро оттаял. — Я снимаю квартиру с тремя другими девушками, а сегодня вечером они все будут дома. Если вы заедете за мной, наверняка они все втроем набросятся на вас, и мы никуда не уйдем, пока они не вытянут из вас всю биографию, вплоть до родимых пятен. Может, мне лучше приехать к вам домой?
— Звучит заманчиво, — заметил я и назвал ей свой адрес. — Увидимся около половины девятого.
Леонард одарил меня своей дьявольской улыбкой номер один.
(Крупный план: ответная реакция татарского хана, после того как он приговорил главного героя к смерти путем подвешивания его за ноги над ямой с изголодавшимися волками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34