— Как хотите, — вставил я.
— Все люди рождены разными, но некоторые должны терпеть Холмана.
— Это бунт! Я никогда еще не встречал строчки абсурднее этой, — воскликнул Броган, выбрасывая слова с фантастической скоростью. — Умираю от смеха. Вы — сенсация, Хьюго, мальчик, разгром! Настоящий фигляр, да, настоящий фигляр.
— Не был ли я слишком снисходительным, предположив, что он потерял рассудок? — спросил Хьюго сдавленным голосом. — Возможно, дальше он начнет вырезать бумажные фигурки, а?
— Да помолчите вы, черт возьми, хоть пять минут? — Куртни внезапно закричал во всю мощь своих легких. — Давайте выслушаем Холмана.
Внезапная тишина опустилась в комнату с легкостью неслышно падающих снежинок.
— Мотивы, — повторил я спокойно. — Давайте рассмотрим их немного ближе.
— Это абсолютно необходимо? — Куртни почти взмолился. — Не хочу выглядеть невоспитанным, Холман, но мисс Келли слушает, хотя она не замешана в этом.
— Теперь уже да, старина, — весело заверил его я. — Почему бы вам не принять это как одно из неизбежных последствий хорошего здорового соревнования? Невинный свидетель всегда может пострадать. И потом, почему вы сами не последуете своему совету и не закроете свой большой рот?
Так получилось, что его рот остался широко раскрытым, но ни одно слово не прозвучало больше, что было, пожалуй, важнее.
— Мотивы? — выпалила Джен за моей спиной с прорывающейся истеричной ноткой в голосе.
Я произносил это вовсе не ради насмешек, но не было возможности сказать ей об этом, чтобы не услышали другие.
— Мотивы! — отчаянно воскликнул я. — Давайте начнем с Зельды, потому что затея придумана ею. Если бы Гарри Тайг не принял игры, весь этот хитроумный план шантажа не стоил бы и ломаного гроша. А сколько бы ты потеряла чистой прибыли, милая?
— Почти двести тысяч, дорогой, — выпалила она беспечно. — Мне казалось, что взять по сорок тысяч с каждого из них было бы и разумно и резонно. Я не хотела, чтобы они истекали кровью, понимаешь, Рик, дорогой?
— Двести тысяч долларов и сладкий привкус долгожданного реванша, — с пафосом воскликнул я, — достаточно сильные мотивы для убийства, на мой взгляд.
— Вы упустили свое призвание, Рик, — резким голосом произнесла Нина. — Вы могли бы сделать головокружительную карьеру, продавая горячие пирожки на улице.
— Это совет от специалиста по ночной торговле на улице, дорогой, — промурлыкала Зельда. — Ты должен быть польщен.
— Я понял, что арендная плата — специальность Нины, — мрачно заметил я. — Что она теряла? Репутацию, карьеру, доходы, а дурная слава еще многие годы висела бы над ней после публикации дневника и явилась бы самым тяжелым ударом.
Лицо Нины сморщилось и стало похоже на неубранную постель, когда она уныло уставилась прямо перед собой, никого не видя.
— Фот; Альсбург, — быстро продолжил я. — Кроме официальной реакции на его двуличность в послевоенном шпионаже, еще худшая реакция в его стране была бы на его фашистскую деятельность перед войной и в войсках СС. Даже такой магнат, как Фриц Брюль, контролирующий промышленную империю, не стал бы терпеть долго подобного зятя.
— Ладно, черт возьми! — Куртни яростно взорвался. — Позор, крах, финансовая катастрофа. Это одно и то же для всех нас, включая меня, но какую степень различия вы можете обнаружить между ними, Холман!
— Подожди, малыш, — свирепо произнес Броган. — Он еще не дошел до тебя.
— Прошлой ночью Зельда предложила мне жирный кусок от своего шантажа, если я помогу ей решить проблему с Гарри Тайгом, — ответил я. — Может быть, она предложила всем ту же сделку. Ли? Даже кусок в двадцать пять процентов принес бы вам сто тысяч, а возможно, она пообещала вам нечто такое, что вы оценили бы гораздо дороже, чем просто деньги, — себя?
— Вы сошли с ума, Рик, мальчик, — взорвался он. — Ваш успех вскружил вам голову, малыш!
— Есть другая степень различия, — продолжал рассуждать я. — Мой старый друг, Рамон Перес, представляющий здесь своего брата Хосе, или Presidente, если хотите.
Все еще сидя на кушетке, Рамон напрягся, представляя непроизвольную имитацию человека, замершего в ожидании.
— Самое большое и удачное, а следовательно, последнее сражение революции привело их к власти, — холодно произнес я. — А где был Presidente, когда войска бились и умирали на баррикадах?
— В своем старом уездном дворце, дорогой, — самодовольно воскликнула Зельда, — большую часть времени в постели со мной.
Я не обращал внимания на горестно исказившееся лицо и продолжал размышлять вслух.
— Это настоящая разница в степени, — медленно проговорил я. — Весь успех революции зависел от двух человек — братьев Перес. Хосе с бородой крестьянина и глазами святого, его мистическое качество личного гипноза — вот что позволяет вам движением мизинца управлять толпой. Идеализированный вождь неимущих! Затем его брат Рамон — холодный, расчетливый ум за ширмой революции. Безжалостный узурпатор власти, готовый управлять посредством дара Хосе и поворачивать толпу туда, куда он сам захочет. — На мгновение я расшевелил их, как несколькими часами раньше это сделал Броган, и это было волнующее, но непростое чувство. — Есть ли иной способ разрушить диктатуру быстрее, чем что-либо, включая даже пушки? — риторически спросил я. — Смех! Если выползет наружу правда о том, где и как проводил Хосе время, когда происходили бессмертные сражения и люди умирали с его именем на устах, — толпа бы позабавилась. Затем очень скоро смех перерос бы в презрение, презрение — в ненависть, ненависть, — в гнев, и это стало бы концом братьев Перес.
— Очень впечатляет, — поспешно оборвал фон Альсбург, — где же разница в степени?
— Вы, должно быть, слепой, если не видите ее, — произнес я с пафосом. — Всем вам этот шантаж грозил потерей репутации, доходов, безопасности, положения, но это все — личное. Рамону же он грозил потерей всей его проклятой страны!
Рамон внезапно резко вскочил, будто кто-то держал его за веревку. Худой серый волк, который жаждал охоты на весь мир, ясно проявился на его лице, покинув убежище его души. Он оскалился, оголив зубы с беззвучном вое.
— Вы смеете обвинять меня — генерала Рамона Игнасио Переса — в убийстве этого marrano Тайга. — Тонкая струйка слюны стекла по подбородку. — Я не стал бы марать свои руки о такого...
— Почему вы встали, Рамон? — зарычал я на него. — Вы еще ничего не слышали.
— Пожалуйста, Рамон! — Она нетерпеливо дернула его за рукав. — Разве ты не видишь, что они пытаются сделать? Это...
— Замолчи ты, позолоченная шлюха. — Он внезапно повернулся к ней — и раздался звук щелкнувшего кнута, когда он ударил ее по щеке.
Нина неистово завизжала и разразилась истеричными рыданиями. Броган ринулся к Рамону, затем уголком глаза уловил движение пистолета в моей руке и тяжело отступил назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32