Старый год и Чёрная душа посмотрели изумлённо наверх. И кинулись за мастером ещё быстрее.
Но Петушков знал, куда бежал. Он юркнул в детский универмаг и скрылся в праздничной толпе. Покупатели с удивлением оглядывались, когда какой-то старичок и толстая ряженая дама, толкаясь, влетели в универмаг, а за ними — маленький мальчик.
Митю опять оглушили звуки патефонов, вокруг вопили свистульки «уйди-уйди», звенели бубенчики. Магазин сверкал и гремел. Подскакивая, мальчик следил за Старым годом. Он видел, как старичок и баба заглядывали во все углы. Баба наткнулась на ёлку, и на неё посыпался «серебряный дождь».
А Старый год, лихорадочно заглядывая в лица всем мужчинам, бежал быстрее, быстрее. И вдруг остановился, схватившись рукой за грудь, и облокотился о прилавок. У него звенело в ушах, в глазах плавали радужные круги, в бороде запуталось конфетти.
— Что вы стоите?! — шипела Чёрная душа. — Он уйдёт, и всё пропало!
Старый год стоял, странно улыбаясь. Он слышал обрывки разговоров:
— …Для меня старый год был неплох, особенно к концу, — сказал какой-то толстяк.
— …Я никогда не забуду этот год, — тихо сказал молодой человек девушке в фиолетовой шапочке. — В этом году я тебя встретил…
Чёрная душа бесновалась:
— Он уйдёт, и всё будет кончено! Остались считанные часы!
Старый год двинулся, прошёл в толкотне несколько шагов и опять остановился.
Митя следил за ними. Когда Чёрная душа повернулась в его сторону, мальчик попятился и налетел на часового мастера, который притаился за ёлкой. Оба испугались.
— Ай! — вскрикнул Петушков.
Митя прошептал:
— Это вы?!
— Ты ищешь часы, — сказал Петушков. — Вот они, «Артель „Игрушка“, 1-й сорт»! — И сунул Мите часики: — Беги!
Мастер уже знал всё, что случилось. Ведь он целых пять минут рассматривал в часиках философские камни. А стоит посмотреть на них, и уже всё знаешь — что было и что будет. Потому-то эти камни и называют не как-нибудь, а философскими! Так что удивляться нечего.
Зажав часики в кулаке, Митя нырнул в толпу и выскочил вон из универмага.
А Старый год всё ещё стоял у прилавка. Какой-то гражданин в высокой боярской шапке шёл мимо животом вперёд, прижимая к себе портфель, из которого торчало не меньше шестнадцати бутылок.
— Скорей! — крикнул он приятелю, который через плечи толпы спрашивал у продавщицы, не кончились ли хлопушки. — Ну, скорей же!
— Чего ты спешишь? — обернулся тот. — До Нового года ещё вагон времени.
— Пока будут зажигать ёлку и всякое такое, нам надо успеть проводить старый год, — подмигнул человек в боярской шапке. — Чтоб старик на нас не обижался…
Старый год грустно улыбнулся. Около него появилась Чёрная душа.
— Нигде нет!
Она задыхалась.
Старый год побарабанил пальцами по прилавку, взял в руки калейдоскоп, который только что рассматривали другие, и поднёс к глазу. Волшебные разноцветные сочетания загорелись в трубке: целое мироздание жёлтых, зелёных, синих, оранжевых огней. Они никогда не повторялись, и это чем-то было похоже на звёздное небо из какой-то таинственной и ещё не сочинённой сказки.
— Целый год живу, — восторженно сказал Старый год, — а не знал, что есть на свете такая прекрасная вещь!
— Что вы делаете?! — в отчаянии закричала Чёрная душа. — Мы же пропадаем!
Старый год меланхолически опустил калейдоскоп.
— Я останусь здесь до закрытия магазина.
— А потом?! — взвизгнула Чёрная душа.
— А потом всё равно, — сказал Старый год и поднёс калейдоскоп к глазам.
Чёрная душа плюнула:
— Ну и пропадай!
И помчалась к выходу. А Старый год смотрел в калейдоскоп, радовался разноцветной игре стёклышек и думал о течении времени.
21
Мы не станем рассказывать, как Митя нашёл, у Щучьего озера Лёлю, занесённую снегом, и как он вложил в её грудь часики, которые всю дорогу бережно нёс, зажав в окоченевшей руке. Расскажем только, что, когда снежное лицо Лёли потеплело и девочка открыла синие глаза и мечтательно улыбнулась, она прошептала: «Я знала, что ты придёшь», — так нежно, что Митя будет помнить всю жизнь.
И всё же Мите и Лёле в этот день ещё раз пришлось встретиться с Чёрной душой. Было так.
Когда они прибежали в школу, играла такая весёлая музыка, что нельзя было устоять на месте. Взявшись за руки, школьники мчались вокруг ёлки. Митя и Лёля вошли в хоровод, и всё стало кружиться: и голова, и ёлка, и стеклянные шкафы с бабочками и лягушками… Не кружился только Дед Мороз, очень похожий на дядю Васю. Он то и дело поглядывал на школьные часы: стрелка подходила к двенадцати…
Тут-то в дверях и появилась Чёрная душа, улыбаясь во весь рот. Никто её не заметил. Стоя у шкафа с наглядными пособиями «Змеи и ящерицы», Чёрная душа вынула золотые часы в форме сердца: на них было без одной минуты двенадцать. И на школьных часах было без одной минуты двенадцать. Дед Мороз воткнул вилку в штепсель. Ёлка вспыхнула тысячами огней, от игрушек забили маленькие молнии, загорелись бенгальские огни. И раздался первый удар часов, возвещающий рождение нового года. А за ним — ещё одиннадцать таких же медленных и торжественных ударов.
— С Новым годом, ребята! — басом сказал Дед Мороз.
— Ура-а!.. — закричали школьники. Чёрная душа подошла к ёлке.
— Да здравствует Новый год! — пламенно сказала она. — Поздравляю вас, деточки! — Но, увидев Митю и Лёлю, Чёрная душа шагнула назад, стушевалась и побежала к выходу. Дети удивлённо глядели ей вслед.
— Чья это мама? — спросила Зоя.
— Это не мама, — сказал Митя.
— Чёрная душа… — прошептала Лёля.
Митя подошёл к Деду Морозу и сказал ему на ухо:
— Это была Чёрная душа… Она убежала!
— Не бойся, — сказал дядя Вася, который всё знал. — Она долго не проживёт. Придёт весна, и она растает. — По знаку дяди Васи Саша Тимошкин пустил на радиоле вальс «Снежинка» и стал швырять ленты серпантина и конфетти.
Стараясь не наступать валенками на туфельки Лёли, Митя кружился в вальсе и пыхтел.
— Мне пора, — в разгаре веселья вдруг сказала Лёля.
— Куда? — всполошился Митя.
Лёля пошла к выходу, Митя за ней. Он нашёл её белую шубку среди наваленной одежды. И они вышли на улицу, где горели звёзды. Перед крыльцом стоял маленький серебряный самолёт с косыми крыльями.
— Сказка кончилась, — грустно сказала Лёля. — И я уезжаю.
— Куда?
— Домой, в хрустальный дворец.
— И мы никогда не увидимся? — спросил Митя в отчаянии.
Лёля подошла к самолёту, на хвосте которого висела связка бубенцов, оторвала один бубенчик и протянула Мите:
— Если очень захочешь меня увидеть, — найдёшь!
Пропеллер завертелся. И самолёт умчался, поднимая снежную пыль. А затем проплыл в тёмном небе, заслоняя звёзды.
Митя постоял. Снег весело танцевал в освещённом квадрате окна школы. Там плясали, оттуда доносились музыка, смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14