— Мой дорогой мальчик, когда ты приехал?..
Филипп резко поднял голову, а Одри в ужасе и смятении бросила взгляд поверх его плеча. Застывший на пороге Максимилиан своим присутствием возвестил об окончании этого находившегося в самом разгаре праздника.
— Жду тебя внизу, Филипп, — наконец поняв, что происходит в спальне, довольно сухо сказал Максимилиан и ушел.
6
Ошеломленная внезапным появлением и не менее внезапным уходом Максимилиана, а также щекотливым положением, в котором оказалась, Одри взглянула на Филиппа, напряженно смотрящего туда, где еще совсем недавно стоял Максимилиан. Его, несомненно, задели слова крестного отца, обратившегося к нему, словно к набедокурившему подростку.
— Черт побери! — Придя в себя, Филипп, забыв об Одри, вскочил с кровати. — Максимилиан с такой ненавистью смотрел на меня! — явно потрясенный случившимся воскликнул он, пытаясь дрожащей рукой пригладить растрепанные волосы.
Поспешно натянув на себя простыню, Одри с отчаянием в голосе судорожно прошептала:
— Я же говорила, что Максимилиан не одобрит этого!
— Кто же знал, что он так поздно вернется, да еще сразу направится к нам! Вот уж не рассчитывал сообщить ему о нас подобным образом! Хотя, когда я скажу ему, что мы помолвлены, он успокоится, — убежденно заявил Филипп.
Не в силах больше смотреть на него и вовсе не разделяя его уверенности, Одри свернулась калачиком и уставилась в стену. Чем я занималась с Филиппом? Что он делал со мной? Как я могла позволить вытворять с собой такое?
— Максимилиан выбрал подходящий момент, — многозначительно продолжил Филипп из смежной со спальней комнаты, где, очевидно, рылся в поисках одежды. — В следующий раз, оказавшись со мной в одной постели, потрудись укутаться с головы до ног.
— Следующего раза не будет, — с досадой ответила Одри. — Я не ожидала, что подобное вообще произойдет!
— Зато теперь у тебя есть вполне убедительное доказательство того, что я нормальный человек. Стоит мужчине оказаться в постели с полуобнаженной женщиной, которая к тому же сама провоцирует его… и он в мгновение ока забудет о нравственности!
— Я вас не провоцировала! — глубоко задетая подобным обвинением возразила Одри. — Я читала книгу… Вы буквально набросились на меня!
Филипп, натягивающий рубашку, выглянул из соседней комнаты и скептически взглянул на Одри.
— Да ты умоляла меня об этом!
— Вы мне даже не нравитесь… Я бы вообще ни о чем не стала вас умолять! — выкрикнула Одри, чувствуя, как растет ее смятение.
— Не стала бы? А вот я вопреки своему желанию и здравому смыслу испытываю к тебе сексуальное влечение, — с неохотой признался Филипп. — Мне это здорово действует на нервы, но в отличие от тебя я готов честно об этом заявить, а не твердить, как ты, каждую минуту, что влюблен в кого-то еще!
Ошеломленная этим признанием Одри широко раскрытыми глазами уставилась на Филиппа. Его влечет к ней? Она не ослышалась? С каких это пор? Легкий румянец начал медленно заливать ее щеки.
— Вас влечет ко мне?.. — едва дыша, переспросила она.
— Это похоть, Одри, похоть в чистом виде! — с жаром заверил Филипп. — Неудобство, без которого мы вполне могли бы обойтись… И мы без него обойдемся!
Одри оторопела, заметив холодный блеск его глаз. Ей вдруг стало понятно, что Филипп хотел этим сказать. Природа сыграла с ними злую шутку. Это был чисто физиологический порыв, и Филипп даже испытывал облегчение оттого, что Максимилиан своим появлением положил конец безумству.
Злость, возмущение, боль, сожаление — наплыв бурных эмоций лишил Одри возможности трезво оценивать ситуацию. Максимилиан явно пришел в замешательство, и в этом есть доля моей вины, решила Одри. Теперь я обязана вместе с Филиппом успокоить и утешить старика. Настало время показать ему, что мы как помолвленная пара действуем сообща…
Прежде чем Одри успела сообразить, что тоже должна спуститься к Максимилиану, Филипп уже покинул комнату.
Одри встала, оделась, причесалась и с тяжелым сердцем спустилась в холл. Услышав приглушенные голоса, она двинулась в том направлении, откуда они доносились, и очутилась перед неплотно прикрытой дверью. Одри уже собралась постучать, когда до нее донеслись слова Максимилиана, произнесенные таким суровым тоном, какого она не могла и заподозрить у человека со столь мягкими манерами.
— Итак, ты подарил бедной маленькой Одри кольцо, чтобы соблазнить ее! И вот ей приходится поступиться свято почитаемыми ею принципами, наивно веря, что, в конце концов, ты все же женишься на ней! Но я не разделяю ее уверенности, Филипп.
— Да я…
— Ты сказал, что обручился с ней, но ни словом не обмолвился о том, что любишь ее, — перебил его Максимилиан. — К тому же ты не упомянул, когда, хотя бы предположительно, должна состоятся свадьба!
— Мы только недавно обручились! — оправдывался Филипп, что было ему совершенно несвойственно.
— Ты наконец-то встретил женщину, которая не разделяет твоих, мягко говоря, свободных воззрений на отношения полов. Ты не привык, чтобы тебе отказывали, и предложил ей обручальное кольцо. А через пару месяцев ты просто вышвырнешь Одри из своей жизни, ничуть не заботясь о нанесенной ей обиде! — негодовал старик.
— Черт побери! Ты все не так понял…
— Я знаю тебя и знаю Одри, — тяжело вздохнув, возразил Максимилиан. — Могу вообразить, что она безнадежно влюблена в тебя, и мне следовало догадаться об этом раньше. В своих письмах она рассказывала мне обо всем, что касалось тебя. Почему ты не оставил ее в покое, Филипп? Не скоро я смогу простить тебе это. Одри мне очень дорога. Она такая добрая, такая славная… а тебе даже не хватило такта не ставить ее в столь неудобное положение в этом доме!
— Давай сядем и спокойно все обсудим, Максимилиан! — раздражено предложил Филипп.
Одри на цыпочках отошла от двери. Расстроенная суровым выговором Максимилиана, она не могла сразу разобраться в том, как ей вести себя в этой ужасной обстановке. Ей вряд ли надлежит принять участие в дискуссии такого рода. Максимилиан не сможет свободно говорить в ее присутствии, да и Филиппу ее вмешательство наверняка не придется по душе. К тому же после всего того, чему Максимилиан стал свидетелем в спальне, довольно трудно будет признаться, что помолвка фиктивная.
— Нет, я уже высказал мое отношение! — услышала Одри голос Максимилиана. — Я хочу, чтобы ты немедленно покинул этот дом, Филипп! Ты намерен разбить сердце Одри, но пока в моих силах это предотвратить, забудь об этом.
— Хорошо, я готов назвать дату свадьбы.
— Что, если на следующей неделе? — не выразив ни малейшего удивления, предложил Максимилиан.
— На следующей неделе так на следующей неделе! — вдруг взорвался Филипп. — Мы с Одри поженимся на следующей неделе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40