Где женщины без конца меняют машины, заставляя мужчин зарабатывать на них. Неужели же ты думаешь, что моя дорогая сестричка, так сказать, воплощенная добродетель?
Айви подняла руки.
– Дамиан. Не слушай ее. Я никогда…
– Ты хочешь знать, чего на самом деле стоит эта ее святая невинность? – Злобная улыбка мелькнула на ее лице. – И что за ребенок у нее в животе?
– Кей. Пожалуйста, пожалуйста, прекрати это!
– Ты помнишь тот счет от «Тиффани»? Эти деньги я потратила на нее, на Айви. Она захотела ожерелье. Бриллианты. Рубины. Я купила это для нее.
– Дамиан, боже, какая ложь!
– Это была плата за ребенка. – Кей сделала паузу, бросив на Айви торжествующий взгляд, и повернулась к Дамиану. – Потому что, видишь ли, она права. Я солгала тебе, дорогой. Этот ребенок – он твой, все верно… но он – и ее ребенок.
Айви бросилась к Дамиану, увидев, как побледнело его лицо.
– Что? – сказал он хрипло.
– Я выяснила, что мой организм не может продуцировать здоровые яйцеклетки, поэтому захотела узнать, не разрешит ли мне Айви использовать ее яйцеклетки. А что, спросила она, он богат, этот твой любовник? Да, сказала я, он принц. Тогда, спросила она, сколько бы ты могла вытянуть из него? Я сказала, что так прямо у него нельзя попросить денег, но я могла бы кое-что купить для нее. И она сказала: а как насчет того ожерелья от «Тиффани»? И на первое время ей этого показалось достаточно. Но когда сестричка узнала, что я умерла, она, видимо, тут же сообразила, что ей это очень даже на руку – никаких посредников! Что она сама может собрать весь урожай – выйти замуж за принца и жить той жизнью, о которой всегда мечтала.
Айви увидела, каким ужасом исказилось лицо Дамиана. Закрыв лицо руками, она повернулась и бросилась прочь.
Никто не пытался ее догнать.
Никто. Он поверил этим россказням Кей – идиотской смеси правды и лжи.
Она бежала сквозь пустые гулкие комнаты, через парадный зал, через холл. У входа Эсиас окликнул ее, но она пролетела мимо него, по лестнице, по дороге, ведущей неизвестно куда…
– Айви!
Она услышала за собой шаги. Услышала голос Дамиана, но знала, что не сможет посмотреть ему в лицо. Она так долго не могла сказать ему ту последнюю правду, потому что боялась увидеть в его глазах вопрос: как могла женщина согласиться отказаться от своего ребенка.
– Айви, черт побери…
Сильные руки сомкнулись вокруг нее. Он повернул ее к себе. В мертвенном лунном свете его лицо казалось жестким и угловатым.
– Айви, – выдохнул он и поцеловал ее.
Она пыталась вырваться, но он все целовал и целовал ее, пока наконец она не выдохнула со стоном его имя и, обняв за шею, не ответила на его поцелуй.
– Моя милая, – его голос дрогнул, – куда же ты хотела убежать?
– Куда-нибудь. Прочь отсюда. От тебя. От всей этой лжи…
Он взял ее лицо в свои ладони и, целуя снова и снова шептал:
– Я люблю тебя. И ты любишь меня. И в этом нет никакой лжи.
– Как ты можешь любить меня теперь, когда ты знаешь…
– Что это наш ребенок? – сказал он, и улыбка осветила его лицо.
– Да. Это наш ребенок, Дамиан.
– Ты сделала это из любви к Кей?
Она кивнула.
– Солнышко. Ты вся дрожишь, – Дамиан снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. – Пойдем домой.
– Нет. Пока я не расскажу тебе все. – Она вздохнула. – Я согласилась на эту процедуру. И все получилось. Но поняла, что совершила ужасную ошибку, что никогда не смогу отказаться от этого ребенка. – Она положила руку на свой живот. – Моего ребенка.
– И моего, – тихо сказал Дамиан.
Айви кивнула.
– Да. Моего ребенка и твоего. Я позвонила Кей. Я попросила, чтобы она объяснила все это тебе. Но она сказала, что слишком поздно и что мы обо всем уже договорились. А потом…
– А потом, – сказал он, – ты узнала, что она умерла.
– Да.
– И ты ждала, что я позвоню тебе.
– Я думала, ты знаешь, что я беременна твоим ребенком, но Кей дала мне ясно понять – о том, что не она мать ребенка, ты знать не должен.
– А я так и не позвонил.
– Да. И я подумала, что ты просто убит горем, потеряв Кей. Ты ведь обожал ее, как она говорила. И я решила, что сама должна сделать первый шаг – сказать, что с ребенком все в порядке и…
– И?..
Она вздохнула.
– Я как-то не смогла все продумать. Как сказать тебе, что я – настоящая мать ребенка? Когда сказать тебе это? А потом, когда ты заявил, что ничего не знаешь ни о каком ребенке, что я просто шантажистка…
– Иди сюда, – сказал Дамиан со вздохом и, крепко обняв ее, прошептал: – Золотко мое, я так виноват перед тобой. Я люблю тебя. Люблю всем сердцем и обещаю, что ты всегда будешь чувствовать мою любовь. Позволишь ли ты мне это?
Айви засмеялась. А может быть, и заплакала. Она не могла ничего сказать.
– Только в том случае, если и ты позволишь мне то же для тебя.
Они медленно шли по дороге, обняв друг друга и часто останавливаясь. Возле лестницы Айви повернулась и посмотрела на Дамиана.
– Кей?
– Ее уже нет здесь. Она прибыла сюда на моторке, а может, и на метле, и тем же способом отправилась обратно.
– Просто не укладывается в голове, – прошептала Айви, – как она должна была меня ненавидеть, чтобы придумать такую ложь. – Она вздохнула. – Но все же она моя сестра. И может быть, когда-нибудь…
Дамиан притянул ее к себе.
– Все возможно.
Но он знал, что из всей лжи, сказанной этим вечером, это была самая большая ложь.
Через две недели на яхте Дамиана, стоявшей на якоре в порту Миноса, состоялась их свадьба.
Солнце сияло, отражаясь от темной синевы моря, точно соревнуясь с ослепительной красотой невесты.
Здесь были несколько девушек, с которыми Айви работала в последние годы, а также ее агент. Дамиан пригласил двух своих лучших друзей – принца Николо Барбери и принца Лукаса Рейза.
Николо был со своей прелестной женой Эйми и их маленькой пухленькой дочкой.
Лукас случайно оказался один.
– Привози с собой подружку, – сказал ему Дамиан, но у Лукаса на этот счет было свое мнение.
Если мужчина приглашал женщину на свадьбу, то у нее, как правило, возникали определенные мысли.
Совершенно бесполезные мысли, подумал он, твердо уверенный, что счастье супружеской жизни абсолютно не для него. Никогда у него не будет такого, думал он, глядя, как Дамиан целует свою сияющую невесту.
Но никогда, как всем известно, порой кончается очень, очень быстро…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Айви подняла руки.
– Дамиан. Не слушай ее. Я никогда…
– Ты хочешь знать, чего на самом деле стоит эта ее святая невинность? – Злобная улыбка мелькнула на ее лице. – И что за ребенок у нее в животе?
– Кей. Пожалуйста, пожалуйста, прекрати это!
– Ты помнишь тот счет от «Тиффани»? Эти деньги я потратила на нее, на Айви. Она захотела ожерелье. Бриллианты. Рубины. Я купила это для нее.
– Дамиан, боже, какая ложь!
– Это была плата за ребенка. – Кей сделала паузу, бросив на Айви торжествующий взгляд, и повернулась к Дамиану. – Потому что, видишь ли, она права. Я солгала тебе, дорогой. Этот ребенок – он твой, все верно… но он – и ее ребенок.
Айви бросилась к Дамиану, увидев, как побледнело его лицо.
– Что? – сказал он хрипло.
– Я выяснила, что мой организм не может продуцировать здоровые яйцеклетки, поэтому захотела узнать, не разрешит ли мне Айви использовать ее яйцеклетки. А что, спросила она, он богат, этот твой любовник? Да, сказала я, он принц. Тогда, спросила она, сколько бы ты могла вытянуть из него? Я сказала, что так прямо у него нельзя попросить денег, но я могла бы кое-что купить для нее. И она сказала: а как насчет того ожерелья от «Тиффани»? И на первое время ей этого показалось достаточно. Но когда сестричка узнала, что я умерла, она, видимо, тут же сообразила, что ей это очень даже на руку – никаких посредников! Что она сама может собрать весь урожай – выйти замуж за принца и жить той жизнью, о которой всегда мечтала.
Айви увидела, каким ужасом исказилось лицо Дамиана. Закрыв лицо руками, она повернулась и бросилась прочь.
Никто не пытался ее догнать.
Никто. Он поверил этим россказням Кей – идиотской смеси правды и лжи.
Она бежала сквозь пустые гулкие комнаты, через парадный зал, через холл. У входа Эсиас окликнул ее, но она пролетела мимо него, по лестнице, по дороге, ведущей неизвестно куда…
– Айви!
Она услышала за собой шаги. Услышала голос Дамиана, но знала, что не сможет посмотреть ему в лицо. Она так долго не могла сказать ему ту последнюю правду, потому что боялась увидеть в его глазах вопрос: как могла женщина согласиться отказаться от своего ребенка.
– Айви, черт побери…
Сильные руки сомкнулись вокруг нее. Он повернул ее к себе. В мертвенном лунном свете его лицо казалось жестким и угловатым.
– Айви, – выдохнул он и поцеловал ее.
Она пыталась вырваться, но он все целовал и целовал ее, пока наконец она не выдохнула со стоном его имя и, обняв за шею, не ответила на его поцелуй.
– Моя милая, – его голос дрогнул, – куда же ты хотела убежать?
– Куда-нибудь. Прочь отсюда. От тебя. От всей этой лжи…
Он взял ее лицо в свои ладони и, целуя снова и снова шептал:
– Я люблю тебя. И ты любишь меня. И в этом нет никакой лжи.
– Как ты можешь любить меня теперь, когда ты знаешь…
– Что это наш ребенок? – сказал он, и улыбка осветила его лицо.
– Да. Это наш ребенок, Дамиан.
– Ты сделала это из любви к Кей?
Она кивнула.
– Солнышко. Ты вся дрожишь, – Дамиан снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. – Пойдем домой.
– Нет. Пока я не расскажу тебе все. – Она вздохнула. – Я согласилась на эту процедуру. И все получилось. Но поняла, что совершила ужасную ошибку, что никогда не смогу отказаться от этого ребенка. – Она положила руку на свой живот. – Моего ребенка.
– И моего, – тихо сказал Дамиан.
Айви кивнула.
– Да. Моего ребенка и твоего. Я позвонила Кей. Я попросила, чтобы она объяснила все это тебе. Но она сказала, что слишком поздно и что мы обо всем уже договорились. А потом…
– А потом, – сказал он, – ты узнала, что она умерла.
– Да.
– И ты ждала, что я позвоню тебе.
– Я думала, ты знаешь, что я беременна твоим ребенком, но Кей дала мне ясно понять – о том, что не она мать ребенка, ты знать не должен.
– А я так и не позвонил.
– Да. И я подумала, что ты просто убит горем, потеряв Кей. Ты ведь обожал ее, как она говорила. И я решила, что сама должна сделать первый шаг – сказать, что с ребенком все в порядке и…
– И?..
Она вздохнула.
– Я как-то не смогла все продумать. Как сказать тебе, что я – настоящая мать ребенка? Когда сказать тебе это? А потом, когда ты заявил, что ничего не знаешь ни о каком ребенке, что я просто шантажистка…
– Иди сюда, – сказал Дамиан со вздохом и, крепко обняв ее, прошептал: – Золотко мое, я так виноват перед тобой. Я люблю тебя. Люблю всем сердцем и обещаю, что ты всегда будешь чувствовать мою любовь. Позволишь ли ты мне это?
Айви засмеялась. А может быть, и заплакала. Она не могла ничего сказать.
– Только в том случае, если и ты позволишь мне то же для тебя.
Они медленно шли по дороге, обняв друг друга и часто останавливаясь. Возле лестницы Айви повернулась и посмотрела на Дамиана.
– Кей?
– Ее уже нет здесь. Она прибыла сюда на моторке, а может, и на метле, и тем же способом отправилась обратно.
– Просто не укладывается в голове, – прошептала Айви, – как она должна была меня ненавидеть, чтобы придумать такую ложь. – Она вздохнула. – Но все же она моя сестра. И может быть, когда-нибудь…
Дамиан притянул ее к себе.
– Все возможно.
Но он знал, что из всей лжи, сказанной этим вечером, это была самая большая ложь.
Через две недели на яхте Дамиана, стоявшей на якоре в порту Миноса, состоялась их свадьба.
Солнце сияло, отражаясь от темной синевы моря, точно соревнуясь с ослепительной красотой невесты.
Здесь были несколько девушек, с которыми Айви работала в последние годы, а также ее агент. Дамиан пригласил двух своих лучших друзей – принца Николо Барбери и принца Лукаса Рейза.
Николо был со своей прелестной женой Эйми и их маленькой пухленькой дочкой.
Лукас случайно оказался один.
– Привози с собой подружку, – сказал ему Дамиан, но у Лукаса на этот счет было свое мнение.
Если мужчина приглашал женщину на свадьбу, то у нее, как правило, возникали определенные мысли.
Совершенно бесполезные мысли, подумал он, твердо уверенный, что счастье супружеской жизни абсолютно не для него. Никогда у него не будет такого, думал он, глядя, как Дамиан целует свою сияющую невесту.
Но никогда, как всем известно, порой кончается очень, очень быстро…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27