Тебе срочно была нужна медицинская помощь.
– Что случилось с Саломеей?
– Вертолет отвез ее в Дубай.
– И?
– И… – Алекс на мгновение замолчал, потом глубоко вздохнул. – Что было потом, не знаю.
– Как это, не знаешь?
– Он хочет сказать, – осторожно сказал Мэтт, – мы оба не знаем. Мы были рядом с тобой на авианосце, пока над тобой колдовали медики. Когда твое состояние стабилизировалось, тебя переправили по воздуху сюда.
– И вы не попытались проверить, что случилось с Саломеей в Дубае?
– Нет, – сказал Алекс прямо. – Нам это и в голову не пришло. Мы были слишком заняты, следя за тем, чтобы ты не выкинул что-нибудь еще. Например, не умер.
Кэм посмотрел на своих братьев. По их глазам было видно, что им пришлось пережить за несколько последних недель.
– Да, – тихо сказал он. – Верно. – На мгновение его лицо осветила улыбка.– Видимо, у нас такая судьба – всегда держаться вместе.
– Точно, – сказал Мэтт. – Даже отец словно приклеился к тебе на все это время.
Кэм кивнул.
– Да. – Его голос стал жестче. – Спасибо за все. Я хочу сказать, когда я был там, мне вроде бы показалось, что вы выпрыгиваете из этой большой, красивой птицы… Асаад? Я действительно его застрелил?
– Этот сукин сын теперь часть истории. Ты тоже стал бы ею, если бы не твой звонок с мобильного телефона. Нам едва хватило полученной информации, чтобы определить твое местонахождение.
– И спасти мне жизнь.
– Угу. Мы с несколькими парнями, знакомыми еще по старым денькам, спасли твой зад. Только не думай, что мы позволим тебе об этом забыть.
Братья усмехнулись, глядя друг на друга. Затем Кэм провел языком по губам.
– Она вам звонила, да? Саломея? Повисла неловкая тишина.
– Звонила? Чтобы узнать, как я?
– Вообще-то… вообще-то, нет. Мне – нет, – сказал Алекс. – Мэтт? Ты что-нибудь слышал?
– Извини, дружище. Она с нами не связывалась.
– Но… но…
Но почему она должна была позвонить? Он сказал жестокие слова, которые не могли ее не обидеть. Или… или может быть она не могла позвонить. Может быть, она так и не добралась до Дубая.
– Кэм?
– Да. – Кэм несколько раз кашлянул. – Мне надо выяснить, что с ней случилось.
– Ладно. – Мэтт взял в руки блокнот и карандаш. – Скажи мне ее имя и адрес, и я…
– Я не знаю.
– Тогда только ее имя, ее город… Что?
– Я же сказал, не знаю.
– Город?
– Ничего. Где она живет, откуда она. На виске Кэма запульсировала жилка.
– Я даже не знаю, как ее зовут.
Его братья посмотрели на него так, словно он выжил из ума. Винить их в этом было сложно. Как же он мог провести эти дни и ночи с Саломеей и так и не спросить ее, как ее зовут?
– А ее зовут не Саломея? – спросил Алекс. Кэм горько рассмеялся.
– Это мне пришла в голову мысль так ее называть.
Мэтт нахмурился.
– Ты не знаешь имени этой крошки?
– Не называй ее так, – напряженно сказал Кэм.
– Как мне тогда ее называть? Саломеей?
– Нет, – жестко сказал Кэм. – Только я могу называть ее так…
Он замолчал.
– Мне надо найти ее, – сказал он, и по тому, как он это произнес, его братья поняли, что он говорит серьезно.
Саломея исчезла. Словно никогда и не существовала, разве что только в снах Кэма.
Он потребовал, чтобы рядом с его кроватью установили телефон.
Врачи были против. Ему был нужен покой. Кэм заявил, что он знает, что ему нужно, гораздо лучше их. И после того, как сиделки обнаружили его в коридоре, когда он практически ползком пытался добраться до телефона, врачам пришлось сдаться и разрешить поставить телефон у его кровати.
Только это не помогло.
Он позвонил американскому консулу в Дубае. Консул был в отпуске, но его секретарша сказала, что она с удовольствием ему поможет, но не представляет ли случайно мистер Найт, сколько американцев входит и выходит из посольства каждую неделю?
– Дело в том, сэр…
Кэма и секретаршу разделяли тысячи миль, но Кэм почти что видел поднятые брови женщины.
– Если бы вы знали имя этой леди…
– Я его не знаю, – отрезал Кэм.
– Вы уверены, что она приходила в посольство? Кэму пришлось признать, что он не был в этом уверен. У Саломеи не было паспорта, но это не значило, что она обязательно пошла бы в посольство. Возможно, она просто позвонила кому-нибудь. Кому-нибудь из ее труппы. Кому-нибудь, кто по-прежнему был в том месте, где ее похитили.
Также он не знал названия труппы, не знал, где она была в тот момент, когда ее похитили.
Будь он проклят, он не знал ровным счетом ничего!
Я люблю тебя, сказала она ему.
Да, но если она любила его, то приехала бы к нему. Позвонила бы. Черт возьми, она знала его имя, знала, что он из Далласа. Она смогла бы найти его в два счета. Тогда почему не нашла?
Потому что ты был прав, холодно сказал ему внутренний голос. Это был секс, и сильные чувства у нее вызвал не ты, а опасность.
Кэм сжал кулаки и уперся взглядом в потолок над своей кроватью.
Если это так, что ж, отлично! Он знал это с самого начала. Но он спас ей жизнь. Неужели ей даже не захотелось узнать, выжил он или нет?
Она ничем тебе не обязана, Найт, еще холоднее сказал ему голос.
Не обязана. Не обязана. Не…
Черта с два она ему не обязана. У него есть право увидеть ее в последний раз и услышать признание, что те чувства, которые, как она думала, испытывает к нему, испарились едва она оказалась в безопасности.
Тогда он сможет про нее забыть.
Врачи сказали, что он пробудет в больнице еще пару недель. Ему надо было восстановить силы. Есть предписанную ему жидкую пищу, вставать с помощью сиделки и три раза в день по пятнадцать минут ходить по коридору. Тогда, сказали врачи, и только тогда, он, вероятно, сможет поехать домой, где на первых порах за ним будут присматривать Мэтт, Алекс или отец.
– Хорошо, – сказал Кэм, одновременно строя собственные планы.
Он позвонил и договорился, чтобы ему привозили нормальную пищу. Бифштекс. Макароны. Белки и углеводы. Каждый час он сам поднимался с постели, ходил по двадцать минут, потом по сорок, а затем он встал и не возвращался в постель до самого вечера. На следующий день он попросил вернуть ему его одежду, начав с вежливой просьбы и закончив жестким требованием, когда сиделка напомнила ему, что в больнице он должен носить специальную одежду, которая лишь частично прикрывала его ягодицы.
Он стоял у окна в джинсах, кроссовках и свитере, когда рядом с ним остановились пульмонолог, который занимался его поврежденным легким, и хирург, извлекший пулю, которая прошла всего в нескольких миллиметрах от его сердца.
– Когда я на ногах и одет в привычную одежду, я снова чувствую себя человеком, – сказал он им.
В тот же день Кэм выписался из больницы и отправился в свою квартиру в Тартл-Крик. Он устал терять драгоценное время. Чем дольше он не начинает поиски Саломеи, тем больше времени уйдет на то, чтобы ее найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Что случилось с Саломеей?
– Вертолет отвез ее в Дубай.
– И?
– И… – Алекс на мгновение замолчал, потом глубоко вздохнул. – Что было потом, не знаю.
– Как это, не знаешь?
– Он хочет сказать, – осторожно сказал Мэтт, – мы оба не знаем. Мы были рядом с тобой на авианосце, пока над тобой колдовали медики. Когда твое состояние стабилизировалось, тебя переправили по воздуху сюда.
– И вы не попытались проверить, что случилось с Саломеей в Дубае?
– Нет, – сказал Алекс прямо. – Нам это и в голову не пришло. Мы были слишком заняты, следя за тем, чтобы ты не выкинул что-нибудь еще. Например, не умер.
Кэм посмотрел на своих братьев. По их глазам было видно, что им пришлось пережить за несколько последних недель.
– Да, – тихо сказал он. – Верно. – На мгновение его лицо осветила улыбка.– Видимо, у нас такая судьба – всегда держаться вместе.
– Точно, – сказал Мэтт. – Даже отец словно приклеился к тебе на все это время.
Кэм кивнул.
– Да. – Его голос стал жестче. – Спасибо за все. Я хочу сказать, когда я был там, мне вроде бы показалось, что вы выпрыгиваете из этой большой, красивой птицы… Асаад? Я действительно его застрелил?
– Этот сукин сын теперь часть истории. Ты тоже стал бы ею, если бы не твой звонок с мобильного телефона. Нам едва хватило полученной информации, чтобы определить твое местонахождение.
– И спасти мне жизнь.
– Угу. Мы с несколькими парнями, знакомыми еще по старым денькам, спасли твой зад. Только не думай, что мы позволим тебе об этом забыть.
Братья усмехнулись, глядя друг на друга. Затем Кэм провел языком по губам.
– Она вам звонила, да? Саломея? Повисла неловкая тишина.
– Звонила? Чтобы узнать, как я?
– Вообще-то… вообще-то, нет. Мне – нет, – сказал Алекс. – Мэтт? Ты что-нибудь слышал?
– Извини, дружище. Она с нами не связывалась.
– Но… но…
Но почему она должна была позвонить? Он сказал жестокие слова, которые не могли ее не обидеть. Или… или может быть она не могла позвонить. Может быть, она так и не добралась до Дубая.
– Кэм?
– Да. – Кэм несколько раз кашлянул. – Мне надо выяснить, что с ней случилось.
– Ладно. – Мэтт взял в руки блокнот и карандаш. – Скажи мне ее имя и адрес, и я…
– Я не знаю.
– Тогда только ее имя, ее город… Что?
– Я же сказал, не знаю.
– Город?
– Ничего. Где она живет, откуда она. На виске Кэма запульсировала жилка.
– Я даже не знаю, как ее зовут.
Его братья посмотрели на него так, словно он выжил из ума. Винить их в этом было сложно. Как же он мог провести эти дни и ночи с Саломеей и так и не спросить ее, как ее зовут?
– А ее зовут не Саломея? – спросил Алекс. Кэм горько рассмеялся.
– Это мне пришла в голову мысль так ее называть.
Мэтт нахмурился.
– Ты не знаешь имени этой крошки?
– Не называй ее так, – напряженно сказал Кэм.
– Как мне тогда ее называть? Саломеей?
– Нет, – жестко сказал Кэм. – Только я могу называть ее так…
Он замолчал.
– Мне надо найти ее, – сказал он, и по тому, как он это произнес, его братья поняли, что он говорит серьезно.
Саломея исчезла. Словно никогда и не существовала, разве что только в снах Кэма.
Он потребовал, чтобы рядом с его кроватью установили телефон.
Врачи были против. Ему был нужен покой. Кэм заявил, что он знает, что ему нужно, гораздо лучше их. И после того, как сиделки обнаружили его в коридоре, когда он практически ползком пытался добраться до телефона, врачам пришлось сдаться и разрешить поставить телефон у его кровати.
Только это не помогло.
Он позвонил американскому консулу в Дубае. Консул был в отпуске, но его секретарша сказала, что она с удовольствием ему поможет, но не представляет ли случайно мистер Найт, сколько американцев входит и выходит из посольства каждую неделю?
– Дело в том, сэр…
Кэма и секретаршу разделяли тысячи миль, но Кэм почти что видел поднятые брови женщины.
– Если бы вы знали имя этой леди…
– Я его не знаю, – отрезал Кэм.
– Вы уверены, что она приходила в посольство? Кэму пришлось признать, что он не был в этом уверен. У Саломеи не было паспорта, но это не значило, что она обязательно пошла бы в посольство. Возможно, она просто позвонила кому-нибудь. Кому-нибудь из ее труппы. Кому-нибудь, кто по-прежнему был в том месте, где ее похитили.
Также он не знал названия труппы, не знал, где она была в тот момент, когда ее похитили.
Будь он проклят, он не знал ровным счетом ничего!
Я люблю тебя, сказала она ему.
Да, но если она любила его, то приехала бы к нему. Позвонила бы. Черт возьми, она знала его имя, знала, что он из Далласа. Она смогла бы найти его в два счета. Тогда почему не нашла?
Потому что ты был прав, холодно сказал ему внутренний голос. Это был секс, и сильные чувства у нее вызвал не ты, а опасность.
Кэм сжал кулаки и уперся взглядом в потолок над своей кроватью.
Если это так, что ж, отлично! Он знал это с самого начала. Но он спас ей жизнь. Неужели ей даже не захотелось узнать, выжил он или нет?
Она ничем тебе не обязана, Найт, еще холоднее сказал ему голос.
Не обязана. Не обязана. Не…
Черта с два она ему не обязана. У него есть право увидеть ее в последний раз и услышать признание, что те чувства, которые, как она думала, испытывает к нему, испарились едва она оказалась в безопасности.
Тогда он сможет про нее забыть.
Врачи сказали, что он пробудет в больнице еще пару недель. Ему надо было восстановить силы. Есть предписанную ему жидкую пищу, вставать с помощью сиделки и три раза в день по пятнадцать минут ходить по коридору. Тогда, сказали врачи, и только тогда, он, вероятно, сможет поехать домой, где на первых порах за ним будут присматривать Мэтт, Алекс или отец.
– Хорошо, – сказал Кэм, одновременно строя собственные планы.
Он позвонил и договорился, чтобы ему привозили нормальную пищу. Бифштекс. Макароны. Белки и углеводы. Каждый час он сам поднимался с постели, ходил по двадцать минут, потом по сорок, а затем он встал и не возвращался в постель до самого вечера. На следующий день он попросил вернуть ему его одежду, начав с вежливой просьбы и закончив жестким требованием, когда сиделка напомнила ему, что в больнице он должен носить специальную одежду, которая лишь частично прикрывала его ягодицы.
Он стоял у окна в джинсах, кроссовках и свитере, когда рядом с ним остановились пульмонолог, который занимался его поврежденным легким, и хирург, извлекший пулю, которая прошла всего в нескольких миллиметрах от его сердца.
– Когда я на ногах и одет в привычную одежду, я снова чувствую себя человеком, – сказал он им.
В тот же день Кэм выписался из больницы и отправился в свою квартиру в Тартл-Крик. Он устал терять драгоценное время. Чем дольше он не начинает поиски Саломеи, тем больше времени уйдет на то, чтобы ее найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28