И совсем другое – когда Митч будет жить рядом, вблизи от малыша.
До сих пор все складывалось довольно благополучно. Те немногие знакомые, кто знал про ребенка, весьма деликатно отнеслись к желанию Джорджии не раскрывать имя отца.
Луизе же девушка призналась, что забеременела чисто случайно и что отец ребенка ее не любил.
– Ну и ладно, зато ты его любила, – заключила Луиза с присущей ей проницательностью, и девушка не стала отпираться, хотя в целях конспирации, наверно, это стоило бы сделать.
Теперь же ей придется усилить бдительность, чтобы ни одна живая душа не догадалась о Митче. Но если догадается сам Митч… если он спросит?.. Посмеет ли она солгать ему, сможет ли не признаться, что это его ребенок?
В тот вечер впервые за время беременности Джорджия не смогла проглотить за ужином ни кусочка.
Несмотря на ворчание доктора, после смерти тети Мей она так и не набрала былой вес и по-прежнему оставалась худенькой.
Боль потери немного притупилась, но перед Рождеством Джорджия не могла не вспомнить праздники своего детства, которые бабушка всегда устраивала с особой выдумкой. Больше им не придется встречать их вместе, но все лучшие семейные традиции непременно должны быть сохранены, и если ребёнок о них узнает, то тетя Мей будет жить в его памяти.
Бабушка признавала только живую елку, причем не маленькое и жалкое подобие лесной красавицы, а высокое, пышное дерево, и Джорджия дала себе зарок, что у нее на Рождество тоже всегда будет настоящая елка, украшенная звездой, наряженная игрушками и гирляндами – в общем, такая же, как было заведено у тети Мей.
Девушке стало нестерпимо грустно и одиноко, но за последние месяцы она научилась управлять своими чувствами, и, когда ее охватывала острая тоска по бабушке, она знала, что нужно переключиться на какое-нибудь занятие.
Если бы точно так же можно было побороть тоску по Митчу! Как ни странно, но именно длинная череда прекрасных воспоминаний о тете Мей помогала Джорджии пережить эту страшную утрату; что касается Митча, то после него не осталось почти ничего: обрывки страстного шепота, ночь, полная ласк… и кровоточащая рана на сердце оттого, что ее любовь ровным счетом ничего для него не значила.
Всякий раз, когда Джорджия вспоминала его поспешное бегство и свое пробуждение в пустой постели, ее мутило от обиды и презрения к себе, но, повторись вся история снова, она ничего бы не стала менять в своем прошлом.
Она нежно погладила упругий, слегка выпирающий живот: это самое главное, что не подлежит исправлению.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Что случилось? Что-нибудь не так? – Увидев нахмуренное лицо медсестры, Джорджия взволнованно перевела взгляд на гинеколога. Обычно она с удовольствием посещала занятия для будущих мам, но сегодня ее без всяких объяснений вызвали из комнаты и проводили в кабинет врача. Не на шутку перепугавшись, Джорджия почувствовала, как бешено заколотилось сердце.
– Ничего страшного, – успокоила ее молодая женщина-врач. – Просто нам кажется, что ваш ребеночек растет медленнее, чем нужно. Иногда бывает, что плод по каким-то причинам останавливается в росте. Как правило, это явление временное, но… если такое случается, мы устанавливаем специальное наблюдение. К тому же ваш собственный вес все еще немного ниже нормы…
Как всегда, и на этот раз во всем виновата оказалась сама Джорджия. Она не переживет, если с ребенком что-нибудь случится по ее недомыслию!..
– Что я должна делать? Что нас ждет дальше? – разволновалась будущая мама.
– Пока ничего, – заверила врач. – Но я прошу вас зайти ко мне через неделю. Если изменений не будет, тогда…
Врач сдвинула брови, и Джорджии показалось, что у нее от страха сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
– Как же мне быть?
– Побольше спать и правильно питаться, – последовал ответ.
– А если через неделю снова обнаружится, что ребенок не растет?..
– Тогда и решим, что делать, – тихо сказала врач и после некоторого раздумья добавила: – Возможно, в этом случае вам придется лечь в больницу, чтобы и вы и ребенок были под присмотром. Но пока рано бить тревогу. Повторяю, такое случается – видимо, малыш решил немного передохнуть. Пока что у нас нет повода для серьезных волнений, так что не вздумайте паниковать, – строго заметила она.
Джорджия вышла из кабинета в почти шоковом состоянии. Она брела по тротуару, ничего не видя вокруг, и не заметила мужчину, пристально следившего за ней с противоположной стороны улицы. Ребенку угрожает опасность, и никуда от этого не денешься. Не дай Бог, если… Ее переполняли ужас и угрызения совести. Никогда в жизни ей не было так страшно и так одиноко!
Джорджия решила зайти к Луизе и пожаловаться на свалившееся несчастье, но тут вспомнила, что та готовится к приезду родителей и свекра со свекровью, которые были приглашены на Рождество. Отвлекать подругу неудобно, у нее и так сейчас дел по горло.
Джорджия поехала домой. У нее тряслись поджилки и на глаза наворачивались слезы. Еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, девушка убеждала себя, что слезами горю не поможешь. Распускаться никак нельзя, ведь ни ей, ни малышу от этого легче не станет. Решившись оставить ребенка, она отдавала себе отчет в том, что во время беременности, да и после родов будет совсем одна, никто не разделит с ней заботы и тревоги: ни муж, ни любовник, ни даже друзья. Она это знала с самого начала, и ей казалось, что у нее хватит сил со всем справиться. Неужели она переоценила себя?
С таким выводом Джорджия не могла смириться. Просто она растерялась от неожиданности; бремя ответственности за ребенка особенно мучительно оттого, что она сама стала причиной его страданий.
Добравшись до дома, она поставила машину и устало прошла на кухню. Надо поесть, но сама мысль о приготовлении ужина и поглощении его в полном одиночестве повергла девушку в уныние. В доме было тепло, но ее по-прежнему знобило. Проезжая по городу, Джорджия видела, что у многих уже наряжены елки и на них зажжены огоньки; она завидовала счастливым семьям, чье приподнятое настроение было так не похоже на ее собственное.
От одиночества она была на грани отчаяния, и тоска по Митчу вспыхнула в ней с неистовой силой. Только он мог спасти ее от жизненных невзгод, только он мог заполнить безнадежно зияющую вокруг пустоту.
Неожиданно в дверь позвонили, но Джорджия не сразу вышла из оцепенения.
Кого там еще принесло в столь поздний час? «Наверно, какой-нибудь торговец сейчас начнет предлагать очередную ерунду», – со вздохом подумала девушка, направляясь в коридор.
Включив свет, она с опаской открыла дверь и застыла, не веря своим глазам.
– М-Митч!
– Ты одна?
Джорджия смутилась и от растерянности не могла произнести ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
До сих пор все складывалось довольно благополучно. Те немногие знакомые, кто знал про ребенка, весьма деликатно отнеслись к желанию Джорджии не раскрывать имя отца.
Луизе же девушка призналась, что забеременела чисто случайно и что отец ребенка ее не любил.
– Ну и ладно, зато ты его любила, – заключила Луиза с присущей ей проницательностью, и девушка не стала отпираться, хотя в целях конспирации, наверно, это стоило бы сделать.
Теперь же ей придется усилить бдительность, чтобы ни одна живая душа не догадалась о Митче. Но если догадается сам Митч… если он спросит?.. Посмеет ли она солгать ему, сможет ли не признаться, что это его ребенок?
В тот вечер впервые за время беременности Джорджия не смогла проглотить за ужином ни кусочка.
Несмотря на ворчание доктора, после смерти тети Мей она так и не набрала былой вес и по-прежнему оставалась худенькой.
Боль потери немного притупилась, но перед Рождеством Джорджия не могла не вспомнить праздники своего детства, которые бабушка всегда устраивала с особой выдумкой. Больше им не придется встречать их вместе, но все лучшие семейные традиции непременно должны быть сохранены, и если ребёнок о них узнает, то тетя Мей будет жить в его памяти.
Бабушка признавала только живую елку, причем не маленькое и жалкое подобие лесной красавицы, а высокое, пышное дерево, и Джорджия дала себе зарок, что у нее на Рождество тоже всегда будет настоящая елка, украшенная звездой, наряженная игрушками и гирляндами – в общем, такая же, как было заведено у тети Мей.
Девушке стало нестерпимо грустно и одиноко, но за последние месяцы она научилась управлять своими чувствами, и, когда ее охватывала острая тоска по бабушке, она знала, что нужно переключиться на какое-нибудь занятие.
Если бы точно так же можно было побороть тоску по Митчу! Как ни странно, но именно длинная череда прекрасных воспоминаний о тете Мей помогала Джорджии пережить эту страшную утрату; что касается Митча, то после него не осталось почти ничего: обрывки страстного шепота, ночь, полная ласк… и кровоточащая рана на сердце оттого, что ее любовь ровным счетом ничего для него не значила.
Всякий раз, когда Джорджия вспоминала его поспешное бегство и свое пробуждение в пустой постели, ее мутило от обиды и презрения к себе, но, повторись вся история снова, она ничего бы не стала менять в своем прошлом.
Она нежно погладила упругий, слегка выпирающий живот: это самое главное, что не подлежит исправлению.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Что случилось? Что-нибудь не так? – Увидев нахмуренное лицо медсестры, Джорджия взволнованно перевела взгляд на гинеколога. Обычно она с удовольствием посещала занятия для будущих мам, но сегодня ее без всяких объяснений вызвали из комнаты и проводили в кабинет врача. Не на шутку перепугавшись, Джорджия почувствовала, как бешено заколотилось сердце.
– Ничего страшного, – успокоила ее молодая женщина-врач. – Просто нам кажется, что ваш ребеночек растет медленнее, чем нужно. Иногда бывает, что плод по каким-то причинам останавливается в росте. Как правило, это явление временное, но… если такое случается, мы устанавливаем специальное наблюдение. К тому же ваш собственный вес все еще немного ниже нормы…
Как всегда, и на этот раз во всем виновата оказалась сама Джорджия. Она не переживет, если с ребенком что-нибудь случится по ее недомыслию!..
– Что я должна делать? Что нас ждет дальше? – разволновалась будущая мама.
– Пока ничего, – заверила врач. – Но я прошу вас зайти ко мне через неделю. Если изменений не будет, тогда…
Врач сдвинула брови, и Джорджии показалось, что у нее от страха сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
– Как же мне быть?
– Побольше спать и правильно питаться, – последовал ответ.
– А если через неделю снова обнаружится, что ребенок не растет?..
– Тогда и решим, что делать, – тихо сказала врач и после некоторого раздумья добавила: – Возможно, в этом случае вам придется лечь в больницу, чтобы и вы и ребенок были под присмотром. Но пока рано бить тревогу. Повторяю, такое случается – видимо, малыш решил немного передохнуть. Пока что у нас нет повода для серьезных волнений, так что не вздумайте паниковать, – строго заметила она.
Джорджия вышла из кабинета в почти шоковом состоянии. Она брела по тротуару, ничего не видя вокруг, и не заметила мужчину, пристально следившего за ней с противоположной стороны улицы. Ребенку угрожает опасность, и никуда от этого не денешься. Не дай Бог, если… Ее переполняли ужас и угрызения совести. Никогда в жизни ей не было так страшно и так одиноко!
Джорджия решила зайти к Луизе и пожаловаться на свалившееся несчастье, но тут вспомнила, что та готовится к приезду родителей и свекра со свекровью, которые были приглашены на Рождество. Отвлекать подругу неудобно, у нее и так сейчас дел по горло.
Джорджия поехала домой. У нее тряслись поджилки и на глаза наворачивались слезы. Еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, девушка убеждала себя, что слезами горю не поможешь. Распускаться никак нельзя, ведь ни ей, ни малышу от этого легче не станет. Решившись оставить ребенка, она отдавала себе отчет в том, что во время беременности, да и после родов будет совсем одна, никто не разделит с ней заботы и тревоги: ни муж, ни любовник, ни даже друзья. Она это знала с самого начала, и ей казалось, что у нее хватит сил со всем справиться. Неужели она переоценила себя?
С таким выводом Джорджия не могла смириться. Просто она растерялась от неожиданности; бремя ответственности за ребенка особенно мучительно оттого, что она сама стала причиной его страданий.
Добравшись до дома, она поставила машину и устало прошла на кухню. Надо поесть, но сама мысль о приготовлении ужина и поглощении его в полном одиночестве повергла девушку в уныние. В доме было тепло, но ее по-прежнему знобило. Проезжая по городу, Джорджия видела, что у многих уже наряжены елки и на них зажжены огоньки; она завидовала счастливым семьям, чье приподнятое настроение было так не похоже на ее собственное.
От одиночества она была на грани отчаяния, и тоска по Митчу вспыхнула в ней с неистовой силой. Только он мог спасти ее от жизненных невзгод, только он мог заполнить безнадежно зияющую вокруг пустоту.
Неожиданно в дверь позвонили, но Джорджия не сразу вышла из оцепенения.
Кого там еще принесло в столь поздний час? «Наверно, какой-нибудь торговец сейчас начнет предлагать очередную ерунду», – со вздохом подумала девушка, направляясь в коридор.
Включив свет, она с опаской открыла дверь и застыла, не веря своим глазам.
– М-Митч!
– Ты одна?
Джорджия смутилась и от растерянности не могла произнести ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34