Грин держался чуть поодаль. Он сидел, опершись спиной о стенку навеса, потухшая сигарета прилипла к губе.
Кто-то чиркнул спичкой и протянул ему огня. Грин собрался прикурить и поднял глаза. Перед ним полукругом стояли Толливер, Ле Васо и оба негра. Флаш задул огонек спички.
— Ты нас разочаровываешь, Грин, — тихо сказал Толливер.
Грин поднял брови:
— Чем?
— Ты прекрасно знаешь! — в ярости пробормотал Ле Васо.
— Грин, — прервал Флаш, — наша пила у тебя?
— У меня ее нет.
— Грин, — сказал Ле Васо, — ты больше всех нас хочешь выбраться из этой дыры!
— Это ты сам додумался?
Ле Васо издал звериный рык и схватил Грина за глотку. Коротким ударом молодой человек высвободился. Второй удар — и Ле Васо рухнул на колени. Остальные бросились на Грина и прижали его к стенке навеса.
Раздался стук лошадиных копыт. В сумерках блеснул хорошо смазанный «винчестер», висевший поперек седла. Красные ядра нехотя оставили Грина, отодвинулись и, поддерживая Ле Васо, удалились вместе с ним. Т. С. Банше медленно проехал в двух шагах от Грина. Его взгляд на мгновение задержался на молодом человеке, и почти неуловимая улыбка пробежала по лицу. Затем темнота поглотила Длиннорукого. Грин подобрал сигарету и вновь уселся у навеса.
10
Красные ядра спали в темной палатке.
Флаш вытянулся на животе. Он открыл один глаз и легонько потряс Болта. Рослый чернокожий проснулся. Выскользнув из-под дырявого покрывала, он похлопал по плечу Толливера, потом Васо.
Теперь все четверо были на ногах. Они направились в глубину палатки. Когда они проходили мимо спящего Грина, Ле Васо внезапно повернулся и наклонился к молодому человеку. Тот открыл глаза, и рука его поднялась над головой. В кулаке была зажата узловатая дубинка.
— Сволочь! — пробормотал Ле Васо.
— Ты что-то сказал?
— А, — выдохнул Ле Васо, — иди ты…
Он отвернулся и присоединился к остальным троим, которые стояли на коленях около Ля Трима. Огромный Болт заткнул своей ручищей грязный рот старика. Ля Трим вытаращил глаза, ерзал, тщетно пытаясь сопротивляться, но другая рука Болта прижимала его к убогому ложу. Толливер склонился над стариком.
— Больше не пытайся морочить нам голову. Куда ты дел пилу?
Сообразительный Болт убрал руку от рта Ля Трима, чтобы тот мог ответить, и осторожно схватил его за горло.
— Я не знаю, о чем вы говорите! — икнул несчастный.
Движением головы Толливер показал Болту, что тот может немного потрясти жертву. Огромный негр пнул Ля Трима в живот, тот скрючился от боли.
— Я ничего не делал! Я клянусь! Толли, имей жалость…
Болт пнул еще, и старик стал корчиться, глаза его наполнились слезами, от страха он покрылся потом.
— Имейте жалость!
— Мы хотим правды, Ля Трим…
Старик безобразно зарыдал:
— Но я говорю правду… Я никогда…
Толливер с презрением отвернулся. Ля Трим с ужасом глядел на огромную черную фигуру, склонившуюся над ним. Гигантский кулак просвистел во тьме и обрушился на лицо старика. Нос был проломлен, кровь хлынула в гноящиеся глаза, старые зубы, редкие и гнилые, наполнили осколками зловонный рот, и Ля Трим опрокинулся, потеряв сознание.
11
На следующий день красные ядра медленно продвигались среди зеленых кустиков с белыми верхушками. Охранник Кобб, как всегда, верхом на муле держался возле Толливера, чуть наклонясь вперед. Голос его был угрожающим.
— Уж не воображаешь ли ты, что я не сдержал слова, а, Толливер?
— Я сказал только, что мы не получили того, что ждали…
Говоря это, Толливер продолжал работать, продвигаясь вдоль хлопковых растений. Кобб слегка пришпорил мула, чтобы не остаться позади. В эту минуту кто-то зарычал. Болт опрокинулся назад, завертелся на земле. Рука его была сжата, он корчился, крича от боли. Ля Трим, который находился рядом, прыгал от радости.
— Негритоса укусила крыса! — ликующе горланил он. — Негритоса укусила крыса!
Все бросились туда. Флаш тщетно пытался удержать Болта, который продолжал биться в исступлении. Грин схватил руку раненого и повернулся к Ля Триму:
— Дай свой клинок!
Ля Трим попытался вывернуться. Флаш прыгнул к нему, вырвал небольшой нож, который старик прятал у себя за поясом, и дал его Грину. Молодой человек тут же надрезал ранку от укуса и, прижав рот к руке огромного негра, стал отсасывать густую кровь, которая хлестала из раны.
Стоя в нескольких метрах, Толливер не двигался. Он холодно наблюдал эту сцену, не прекращая говорить с Коббом.
— Мы перерыли всю палатку, сантиметр за сантиметром…
— Честное слово, — сказал стражник, — в следующий раз будете осторожнее.
— В следующий раз! — ухмыльнулся Толливер. — За ту цену, что ты нам назначил, следующего раза не будет,
— Тебе нечего жаловаться. Я рисковал.
— Мы на тебя рассчитывали, — сказал Толливер.
Кобб почти потерял терпение.
— Пошевеливайся! — приказал он. — He забывай, с кем разговариваешь, или ты еще увидишь, где раки зимуют… А если ты не согласен…
— Все в порядке, — сказал Толливер.
— Постарайся не забывать этого, — бросил Кобб, пришпоривая мула и удаляясь от Толливера.
С мрачным видом тот присоединился к приятелям, которые столпились вокруг раненого. Ле Васо повернулся к своему товарищу.
— Что сказал Кобб?
— Это он, нет сомнения.
— Ублюдок, — пробормотал Ле Васо сквозь сжатые зубы.
Тем временем Флаш перевязал тряпкой руку Болта, поднялся и с ножиком в руке направился к Ля Триму.
— Надо бы всадить его тебе в брюхо!
Ля Трим боязливо отвернулся. Флаш сунул нож под его рубаху из серого полотна.
— Если бы Болт разбил рожу мне, — спокойно заметил Грин, — я бы выпустил ему кишки, как только он упал.
Молодой человек выпрямился, тряхнул головой и отвернулся. Флаш помог Болту подняться. Огромный негр морщился от боли, Флаш поддерживал его. Вдвоем они направились к ферме. Остальные возобновили работу. Было еще очень жарко.
12
Равнодушная к человеческим судьбам экономика развивалась по известным только ей законам. Тысячами нитей были связаны торговля, промышленность, сельское хозяйство. И Поттс, не сознавая всех масштабов этого процесса, нашел, однако, здесь свою удачу и участвовал в нем. Поэтому лицо плантатора сияло, когда он, стоят в огромном амбаре, полном хлопка, созерцал все это богатство. Большая машина обмолачивала хлопок-сырец и затем формировала из него огромные тюки, которых накопилось уже довольно много. В дальнейшем все они отправятся в разные концы света, принося немалые доходы.
Поттс чувствовал себя причастным к этому важному делу и потому сиял все больше. Кроме того, он испытывал необыкновенную потребность в общении. Он окликнул Грина, который переносил мешки хлопка-сырца в глубину амбара.
— Ты сегодня спас Болта и сохранил мне работника. Это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Кто-то чиркнул спичкой и протянул ему огня. Грин собрался прикурить и поднял глаза. Перед ним полукругом стояли Толливер, Ле Васо и оба негра. Флаш задул огонек спички.
— Ты нас разочаровываешь, Грин, — тихо сказал Толливер.
Грин поднял брови:
— Чем?
— Ты прекрасно знаешь! — в ярости пробормотал Ле Васо.
— Грин, — прервал Флаш, — наша пила у тебя?
— У меня ее нет.
— Грин, — сказал Ле Васо, — ты больше всех нас хочешь выбраться из этой дыры!
— Это ты сам додумался?
Ле Васо издал звериный рык и схватил Грина за глотку. Коротким ударом молодой человек высвободился. Второй удар — и Ле Васо рухнул на колени. Остальные бросились на Грина и прижали его к стенке навеса.
Раздался стук лошадиных копыт. В сумерках блеснул хорошо смазанный «винчестер», висевший поперек седла. Красные ядра нехотя оставили Грина, отодвинулись и, поддерживая Ле Васо, удалились вместе с ним. Т. С. Банше медленно проехал в двух шагах от Грина. Его взгляд на мгновение задержался на молодом человеке, и почти неуловимая улыбка пробежала по лицу. Затем темнота поглотила Длиннорукого. Грин подобрал сигарету и вновь уселся у навеса.
10
Красные ядра спали в темной палатке.
Флаш вытянулся на животе. Он открыл один глаз и легонько потряс Болта. Рослый чернокожий проснулся. Выскользнув из-под дырявого покрывала, он похлопал по плечу Толливера, потом Васо.
Теперь все четверо были на ногах. Они направились в глубину палатки. Когда они проходили мимо спящего Грина, Ле Васо внезапно повернулся и наклонился к молодому человеку. Тот открыл глаза, и рука его поднялась над головой. В кулаке была зажата узловатая дубинка.
— Сволочь! — пробормотал Ле Васо.
— Ты что-то сказал?
— А, — выдохнул Ле Васо, — иди ты…
Он отвернулся и присоединился к остальным троим, которые стояли на коленях около Ля Трима. Огромный Болт заткнул своей ручищей грязный рот старика. Ля Трим вытаращил глаза, ерзал, тщетно пытаясь сопротивляться, но другая рука Болта прижимала его к убогому ложу. Толливер склонился над стариком.
— Больше не пытайся морочить нам голову. Куда ты дел пилу?
Сообразительный Болт убрал руку от рта Ля Трима, чтобы тот мог ответить, и осторожно схватил его за горло.
— Я не знаю, о чем вы говорите! — икнул несчастный.
Движением головы Толливер показал Болту, что тот может немного потрясти жертву. Огромный негр пнул Ля Трима в живот, тот скрючился от боли.
— Я ничего не делал! Я клянусь! Толли, имей жалость…
Болт пнул еще, и старик стал корчиться, глаза его наполнились слезами, от страха он покрылся потом.
— Имейте жалость!
— Мы хотим правды, Ля Трим…
Старик безобразно зарыдал:
— Но я говорю правду… Я никогда…
Толливер с презрением отвернулся. Ля Трим с ужасом глядел на огромную черную фигуру, склонившуюся над ним. Гигантский кулак просвистел во тьме и обрушился на лицо старика. Нос был проломлен, кровь хлынула в гноящиеся глаза, старые зубы, редкие и гнилые, наполнили осколками зловонный рот, и Ля Трим опрокинулся, потеряв сознание.
11
На следующий день красные ядра медленно продвигались среди зеленых кустиков с белыми верхушками. Охранник Кобб, как всегда, верхом на муле держался возле Толливера, чуть наклонясь вперед. Голос его был угрожающим.
— Уж не воображаешь ли ты, что я не сдержал слова, а, Толливер?
— Я сказал только, что мы не получили того, что ждали…
Говоря это, Толливер продолжал работать, продвигаясь вдоль хлопковых растений. Кобб слегка пришпорил мула, чтобы не остаться позади. В эту минуту кто-то зарычал. Болт опрокинулся назад, завертелся на земле. Рука его была сжата, он корчился, крича от боли. Ля Трим, который находился рядом, прыгал от радости.
— Негритоса укусила крыса! — ликующе горланил он. — Негритоса укусила крыса!
Все бросились туда. Флаш тщетно пытался удержать Болта, который продолжал биться в исступлении. Грин схватил руку раненого и повернулся к Ля Триму:
— Дай свой клинок!
Ля Трим попытался вывернуться. Флаш прыгнул к нему, вырвал небольшой нож, который старик прятал у себя за поясом, и дал его Грину. Молодой человек тут же надрезал ранку от укуса и, прижав рот к руке огромного негра, стал отсасывать густую кровь, которая хлестала из раны.
Стоя в нескольких метрах, Толливер не двигался. Он холодно наблюдал эту сцену, не прекращая говорить с Коббом.
— Мы перерыли всю палатку, сантиметр за сантиметром…
— Честное слово, — сказал стражник, — в следующий раз будете осторожнее.
— В следующий раз! — ухмыльнулся Толливер. — За ту цену, что ты нам назначил, следующего раза не будет,
— Тебе нечего жаловаться. Я рисковал.
— Мы на тебя рассчитывали, — сказал Толливер.
Кобб почти потерял терпение.
— Пошевеливайся! — приказал он. — He забывай, с кем разговариваешь, или ты еще увидишь, где раки зимуют… А если ты не согласен…
— Все в порядке, — сказал Толливер.
— Постарайся не забывать этого, — бросил Кобб, пришпоривая мула и удаляясь от Толливера.
С мрачным видом тот присоединился к приятелям, которые столпились вокруг раненого. Ле Васо повернулся к своему товарищу.
— Что сказал Кобб?
— Это он, нет сомнения.
— Ублюдок, — пробормотал Ле Васо сквозь сжатые зубы.
Тем временем Флаш перевязал тряпкой руку Болта, поднялся и с ножиком в руке направился к Ля Триму.
— Надо бы всадить его тебе в брюхо!
Ля Трим боязливо отвернулся. Флаш сунул нож под его рубаху из серого полотна.
— Если бы Болт разбил рожу мне, — спокойно заметил Грин, — я бы выпустил ему кишки, как только он упал.
Молодой человек выпрямился, тряхнул головой и отвернулся. Флаш помог Болту подняться. Огромный негр морщился от боли, Флаш поддерживал его. Вдвоем они направились к ферме. Остальные возобновили работу. Было еще очень жарко.
12
Равнодушная к человеческим судьбам экономика развивалась по известным только ей законам. Тысячами нитей были связаны торговля, промышленность, сельское хозяйство. И Поттс, не сознавая всех масштабов этого процесса, нашел, однако, здесь свою удачу и участвовал в нем. Поэтому лицо плантатора сияло, когда он, стоят в огромном амбаре, полном хлопка, созерцал все это богатство. Большая машина обмолачивала хлопок-сырец и затем формировала из него огромные тюки, которых накопилось уже довольно много. В дальнейшем все они отправятся в разные концы света, принося немалые доходы.
Поттс чувствовал себя причастным к этому важному делу и потому сиял все больше. Кроме того, он испытывал необыкновенную потребность в общении. Он окликнул Грина, который переносил мешки хлопка-сырца в глубину амбара.
— Ты сегодня спас Болта и сохранил мне работника. Это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25