Но то, что он увидел сейчас, заставило забыть его о делах. В холл выходило четыре двери; рядом с дверью, ведущей в квартиру Аниты Брюс, сидел на дубовой скамье сгорбившийся Рональд Дэнхем. Он выглядел окончательно свихнувшимся и тяжело дышал. За пять минут до этого Дэнхем получил удар, ввергший его в полубессознательное состояние, и эта слепящая головная боль помогла ему очнуться. Первое, что он увидел, это крючковатый нос Тома, склонившийся над ним.
– Я не возражаю против того, чтобы ты пил, – с обычной поучающей интонацией сказал Том. – Но, в конце концов, ты мог бы вести себя приличней. Какого черта ты здесь сидишь?
– Он был в плаще наизнанку… – прошептал Дэнхем. Память вернулась к нему и он забормотал: – В одной из этих квартир мертвый мужчина. Я думаю, он был убит. Том, я не пьян, я клянусь. Кто-то подкрался сзади и ударил меня по голове после того, как я нашел его.
– Тогда как ты оказался здесь?
– О, Боже, откуда я знаю? Не спорь, помоги мне. Меня, должно быть, притащили сюда. Если ты не веришь мне, пощупай шишку на затылке… – Эванс заколебался. Он был слишком практичен, чтобы отрицать существование огромной шишки. Он неуверенно посмотрел по сторонам.
– Но кто тот мертвый мужчина? – требовательно спросил он, – и в чьей квартире он был?
– Я не знаю. Это был пожилой человек в толстых очках и зеленом дождевике. Я никогда не видел его раньше. Думаю, что это был американец.
– Чепуха! Никто не носит зеленых дождевиков.
– Я же говорю: он был надет наизнанку. Не спрашивай почему, для меня легче пробить эту стену головой.
Дэнхем чувствовал себя способным на это, лишь бы избавиться от страшных тисков, которые сжимали его голову.
– Мы сможем довольно легко найти эту комнату. Я подробно опишу ее. Во-первых, картина над буфетом…
Он приумолк, так как в холле отворились две двери одновременно. Из-за дверей показались Анита и сэр Руфус Армингдэйл. Если Анита была всего лишь удивлена, то выражение лица сэра Руфуса не предвещало ничего хорошего. При появлении квартирного магната Том Эванс изрядно перетрусил. Еще бы! Хозяин застает своего управляющего глубокой ночью при обстоятельствах весьма скандальных. И Том Эванс пытливо всматривался в лицо сэра Руфуса.
Анита с одного взгляда оценила ситуацию. Маленькая полненькая брюнетка, она стояла в неглиже и курила. Почувствовав на себе взгляды мужчин, она вынула сигарету изо рта и улыбнулась. Сэр Руфус выглядел не столько грозным, сколько раздраженным. И старый халат, запахнутый так, словно ему было холодно, превращал его из могущественного монарха в обыкновенного домовладельца. Он увидел Тома, и обычная уверенность вернулась к нему.
– Доброе утро, Эванс, – сказал он, – что все это значит?
– Боюсь, ничего хорошего, сэр, – выступил вперед Эванс. – Мистер Дэнхем нашел покойника в одной из квартир.
– Рон! – вскрикнула Анита.
– Покойник?! – переспросил Армингдэйл без особого удивления. – Где?
– В одной из квартир. Он не знает в какой.
– Да? Почему же он не знает?
– У него большая ссадина на затылке, – вставила Анита. Она посмотрела через плечо и добавила мягко: – Все в порядке, Том. Не волнуйтесь, господа. Он немножечко пе-ре-брал.
– Я не пьян, – огрызнулся Дэнхем. – Хочу заметить, что я могу читать и писать, а по слогам не говорю с четырех лет! Скорее уж ты, дорогая, не-мно-жеч-ко-не-в-се-бе. Я же говорю, что могу описать это место.
Наступила тишина. Анита с горящими от любопытства глазами уронила сигарету на дубовый паркет и растоптала ее. Озабоченный домовладелец ничего не заметил.
– Рон, старина, – сказала Анита, садясь рядом с Дэнхемом на скамейку. – Я могу поверить тебе, если сейчас ты серьезен так же, как и всегда. Ведь ты был не в моей квартире, правда?
– И не в моей тоже, – усмехнулся Армингдэйл. – Уверяю вас, там нет покойников. Я только что оттуда вы шел.
Все это сошло бы за шутку, если бы они не знали Армингдэйла так хорошо. Сейчас он как никогда был похож на бульдога, а бульдоги, как известно, шутить не любят.
– Вы что-то здесь говорили о картине, – сказал он. – Опишите ее.
– Да, – ответил Дэнхем с готовностью. – Это был не большой портрет девочки с розами или другими похожими цветами. Даже не портрет, а репродукция.
– В таком случае это действительно не моя квартира. Вы что же думаете, что я в свободное время вырезаю ножницами из журналов репродукции и оклеиваю ими стены?! Я никогда не собирал репродукций. Если Дэнхем говорит правду, остается лишь одна квартира. Вот эта, слева. Думаю, мне придется взять на себя ответственность и побеспокоить жильца…
Его блуждающий взгляд остановился на двери, ведущей в квартиру мистера Губерта Коннорса, репортера «Дэйли Рекорд». Но сэру Руфусу так и не удалось «побеспокоить жильца». Дверь открылась столь стремительно, будто мистер подслушивал разговор, прильнув ухом к щели почтового ящика. Коннорс проворно вышел в коридор. Это был скромный рыжеволосый невзрачный мужчина, совершенно не похожий, по мнению Дэнхема, на журналиста. Правда, благодаря хорошему вкусу он неплохо одевался: все детали туалета, от галстука до носков, гармонировали друг с другом, но и только, а в остальном Коннорс был порядочным неряхой. Хотя благодаря врожденному такту в общении и умению убеждать, он добивался успеха там, где остальные пасовали.
Коннорс одернул пиджак и с проворностью, свойственной всем газетчикам, вклинился в центр группы.
– Виноват, виноват, – заговорил он примиряюще, обращаясь ко всем сразу, только не подумайте, что я подслушивал. Добрый вечер, сэр Руфус. Вся обстановка моей квартиры – это полные пепельницы да пустые молочные пакеты. Так что интересующая вас квартира – не моя. Вы можете войти и убедиться в этом сами.
Коннорс был взволнован. Уже в который раз наступила тишина.
– Да чья же она в конце концов?! – воскликнул сэр Руфус, рассерженный не на шутку. – Впрочем, не будем терять голову. Не могла же целая квартира исчезнуть как дым. Хотя, постойте-ка, мистер Дэнхем мог оказаться и на другом этаже.
– Я не знаю. Вполне возможно.
– Думаю, так оно и есть, – сказал сэр Руфус. Все внимательно смотрели на него, ожидая разъяснений. Поколебавшись, Армингдэйл продолжал: – Хорошо. Я скажу. У меня есть картина, похожая на ту репродукцию, что описал сэр Дэнхем. Это картина Греза «Девушка с розами». Но моя написана маслом, а мистер Дэнхем говорит о жалкой бесцветной репродукции. Если, конечно, он вообще что-либо видел. Да был ли покойник?!
Дэнхем протестующе открыл рот, но ничего не сказал, – все повернулись к служебному лифту, который находился в конце холла. Дверь лифта открылась, хлопнула металлическая решетка кабины, и в холл вышел перепуганный ночной портье. Увидев живописную группу, он сразу взял себя в руки.
1 2 3 4 5