Она намерена вернуться в Чикаго. Но с этого момента она будет проявлять к Эдгару то уважение, которого он заслуживает. И она не выйдет замуж за Хуберта, как бы ни подталкивала ее к этому Гвен. Время покорного подчинения судьбе прошло. Эдгар вступится за Тори так же, как он вмешался, когда Гвен и Хуберт попытались обвинить в преступлениях Калеба и Дру. Эдгар был хорошим человеком. Он пытался выразить свою отцовскую любовь, и теперь Тори была готова принять ее.
Расправив плечи, Тори посмотрела сначала на Хуберта, а потом на мать.
– Я решила вернуться в Чикаго, но…
Резкий настойчивый стук в дверь прервал ее заявление в самом начале.
– Кто, черт возьми, все время нам мешает? – недовольно пробормотал Хуберт.
Тори не ответила. Отношения Дру и Хуберта были и без того достаточно натянутыми, чтобы еще больше усиливать конфронтацию. Грациозно двигаясь, Тори прошествовала через гостиную и вышла в холл. Когда она распахнула дверь, чтобы сказать Дру, куда он может отправить все свои дары, глаза ее полезли на лоб.
Вонг стоял неподалеку, чихая в платок и бормоча что-то на своем тарабарском языке, а Дру обратил на нее свою ослепительную улыбку.
– Это тебе, Чикаго. Я хотел подарить тебе такое, чего у тебя еще не было.
Тори раскрыла рот, глядя на гладкую мускулистую золотистую лошадь с серебристо-белой гривой и таким же хвостом, которая смотрела на нее. Шепот и приглушенный смех разносились по коридору, где дюжины две мужчин и женщин пытались оценить реакцию Тори на столь необычный подарок и тот факт, что у Дру хватило нахальства привести лошадь в гостиницу.
– Я купил ее, потому что она напоминает мне тебя, – произнес он, не сводя глаз с соблазнительной фигурки, выгодно подчеркнутой ладно сидящим голубым атласным платьем.
– Да неужели? – ехидно проговорила Тори, наконец обретя дар речи. Она обошла лошадь и, став позади нее, презрительно взглянула на Дру. – Забавно, что ты это сказал. По-моему, с этой стороны она скорее напоминает тебя!
Дру стиснул зубы, призвав на помощь всю свою железную волю.
– Я бы хотел поговорить с тобой наедине, когда ты поедешь прокатиться по городу на Лунном Огне, – сказал Дру необыкновенно вежливо, хотя Тори нанесла ему весьма болезненный удар.
Тори метнула на него испепеляющий взгляд. Этот человек был просто невозможен. Она оскорбила его, но он, казалось, даже не обратил на это внимания.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – Возмущенный голос Калеба загремел в коридоре, как набат.
Совершенно спокойно Дру обернулся, глянув через плечо, и увидел, как Эдгар и Калеб проталкиваются через хихикающую толпу зевак, собравшихся у входа.
– Я сделал Тори подарок.
– Ну, так ты бы мог показать ей его на улице, а не здесь, – возмущенно сказал Калеб. – Убери отсюда это животное, пока вся гостиница не пропахла, как конюшня!
– Мы с лошадью не уйдем, пока Тори не согласится поговорить со мной наедине, – сказал Дру тоном, не допускающим возражений.
– Бога ради, Тори, пойди поговори с ним – на улице, – взмолился Калеб.
– Нет, – протестовала она. – Нам нечего сказать друг другу, кроме слов прощания. Я через час уезжаю на дилижансе в Чикаго.
Дру не мог очень долго притворяться благовоспитанным джентльменом с безукоризненными манерами. Он отбросил все приличия. Тори никуда не поедет, пока он все ей не выскажет. Безо всякого предупреждения он схватил Тори за запястье, быстро забросил ее на спину серебристо-золотой лошади и в мгновение ока вскочил в седло позади нее.
– Что здесь происходит? – проворчал Хуберт, с трудом поднимая свое избитое тело с дивана и открывая дверь кабинета.
Гвен пораженно ахнула, когда, выглянув из-за плеча Хуберта, увидела, что Тори и Дру сидят на лошади в коридоре, соединяющем дом Калеба с холлом гостиницы.
– Виктория, немедленно слезай! Нам нужно успеть на дилижанс! – взвизгнула Гвен. – Эдгар, ради бога, сделай что-нибудь!
Что-нибудь Эдгар сделал. Он сильнее вжался в стену, когда Дру осторожно выводил лошадь по узкому коридору. Когда Хуберт рванулся вперед, чтобы вырвать Тори из рук Дру, нога в тяжелом ботинке ударила его в грудь и отбросила к стене.
– Она моя жена, – свирепо прорычал Дру.
– Она моя невеста. – Хуберт орал, как взбудораженный петух. – Мы признаем ваш брак недействительным, и она в Чикаго выйдет замуж за меня.
От этой новости, была она правдой или нет, Дру окончательно сорвался:
– Я отказываюсь признать наш брак недействительным! – Он почти кричал, не обращая внимания на то, что его могут слышать.
– Твое желание роли не играет… – презрительно бросил Хуберт. – Есть управа и на таких упрямых неотесанных мужланов, как ты. У меня достаточно денег и власти, чтобы поступить по-своему. Тебе следовало это понять – прошлой осенью ты получил неплохой урок.
Тори попыталась соскользнуть с седла, но Дру крепко держал ее.
– Я еду в Чикаго, – упорствовала она.
– Может быть, но прежде ты должна поговорить со мной, и, черт побери, ты меня выслушаешь!
Тори не успела ничего ответить, а Дру уже выехал за дверь, пуская Лунный Огонь самым быстрым галопом. И он не сбавлял скорости, пока они не достигли окраин города.
ГЛАВА 38
Тори была вне себя от гнева. Ее похищали уже столько раз за последние несколько месяцев, что ей это изрядно надоело. Когда Лунный Огонь остановился и Дру стащил ее с седла, Тори набросилась на него с кулаками. Она колотила его в грудь и обзывала всякими нелестными прозвищами, которые приходили ей в голову, хотя она и не очень хорошо умела ругаться. Тори дралась, как разъяренная кошка, а Дру приходилось уворачиваться, чтобы избежать ее ударов. Боже всемогущий! Он ведь только хотел с ней поговорить.
Когда Тори потеряла равновесие, нанося удар и промахнувшись, Дру рванулся к ней, как тигр. Его губы прижались к ее губам, и у нее перехватило дыхание. Он стиснул ее так, что почва ушла у нее из-под ног.
– Не оставляй меня, Чикаго, – с трудом сумел произнести он, когда поднял голову, для того чтобы вздохнуть. Его руки скользнули вниз по ее позвоночнику, и он дотронулся знакомым жестом до ее ягодиц. – Я привык, что ты находишься рядом.
– Это вряд ли послужит основанием для того, чтобы я осталась, – с трудом выдавила из себя Тори, борясь с той приводящей ее в бешенство дрожью, которую Дру так легко вызывал в ней. – Ты уже отплатил Хуберту, а мой отец – моей матери. А я устала от того, что все меня используют как средство посчитаться друг с другом!
Едва Тори начала говорить, как вся ее зажатая до этого обида выплеснулась наружу, словно поток талой воды.
– Всю жизнь я, как мне кажется, оказываюсь в центре той или иной вражды. Мне приказывали и заставляли делать то, что, как мне говорили, должны делать настоящие леди, и именно тогда, когда ожидается, что они это будут делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Расправив плечи, Тори посмотрела сначала на Хуберта, а потом на мать.
– Я решила вернуться в Чикаго, но…
Резкий настойчивый стук в дверь прервал ее заявление в самом начале.
– Кто, черт возьми, все время нам мешает? – недовольно пробормотал Хуберт.
Тори не ответила. Отношения Дру и Хуберта были и без того достаточно натянутыми, чтобы еще больше усиливать конфронтацию. Грациозно двигаясь, Тори прошествовала через гостиную и вышла в холл. Когда она распахнула дверь, чтобы сказать Дру, куда он может отправить все свои дары, глаза ее полезли на лоб.
Вонг стоял неподалеку, чихая в платок и бормоча что-то на своем тарабарском языке, а Дру обратил на нее свою ослепительную улыбку.
– Это тебе, Чикаго. Я хотел подарить тебе такое, чего у тебя еще не было.
Тори раскрыла рот, глядя на гладкую мускулистую золотистую лошадь с серебристо-белой гривой и таким же хвостом, которая смотрела на нее. Шепот и приглушенный смех разносились по коридору, где дюжины две мужчин и женщин пытались оценить реакцию Тори на столь необычный подарок и тот факт, что у Дру хватило нахальства привести лошадь в гостиницу.
– Я купил ее, потому что она напоминает мне тебя, – произнес он, не сводя глаз с соблазнительной фигурки, выгодно подчеркнутой ладно сидящим голубым атласным платьем.
– Да неужели? – ехидно проговорила Тори, наконец обретя дар речи. Она обошла лошадь и, став позади нее, презрительно взглянула на Дру. – Забавно, что ты это сказал. По-моему, с этой стороны она скорее напоминает тебя!
Дру стиснул зубы, призвав на помощь всю свою железную волю.
– Я бы хотел поговорить с тобой наедине, когда ты поедешь прокатиться по городу на Лунном Огне, – сказал Дру необыкновенно вежливо, хотя Тори нанесла ему весьма болезненный удар.
Тори метнула на него испепеляющий взгляд. Этот человек был просто невозможен. Она оскорбила его, но он, казалось, даже не обратил на это внимания.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – Возмущенный голос Калеба загремел в коридоре, как набат.
Совершенно спокойно Дру обернулся, глянув через плечо, и увидел, как Эдгар и Калеб проталкиваются через хихикающую толпу зевак, собравшихся у входа.
– Я сделал Тори подарок.
– Ну, так ты бы мог показать ей его на улице, а не здесь, – возмущенно сказал Калеб. – Убери отсюда это животное, пока вся гостиница не пропахла, как конюшня!
– Мы с лошадью не уйдем, пока Тори не согласится поговорить со мной наедине, – сказал Дру тоном, не допускающим возражений.
– Бога ради, Тори, пойди поговори с ним – на улице, – взмолился Калеб.
– Нет, – протестовала она. – Нам нечего сказать друг другу, кроме слов прощания. Я через час уезжаю на дилижансе в Чикаго.
Дру не мог очень долго притворяться благовоспитанным джентльменом с безукоризненными манерами. Он отбросил все приличия. Тори никуда не поедет, пока он все ей не выскажет. Безо всякого предупреждения он схватил Тори за запястье, быстро забросил ее на спину серебристо-золотой лошади и в мгновение ока вскочил в седло позади нее.
– Что здесь происходит? – проворчал Хуберт, с трудом поднимая свое избитое тело с дивана и открывая дверь кабинета.
Гвен пораженно ахнула, когда, выглянув из-за плеча Хуберта, увидела, что Тори и Дру сидят на лошади в коридоре, соединяющем дом Калеба с холлом гостиницы.
– Виктория, немедленно слезай! Нам нужно успеть на дилижанс! – взвизгнула Гвен. – Эдгар, ради бога, сделай что-нибудь!
Что-нибудь Эдгар сделал. Он сильнее вжался в стену, когда Дру осторожно выводил лошадь по узкому коридору. Когда Хуберт рванулся вперед, чтобы вырвать Тори из рук Дру, нога в тяжелом ботинке ударила его в грудь и отбросила к стене.
– Она моя жена, – свирепо прорычал Дру.
– Она моя невеста. – Хуберт орал, как взбудораженный петух. – Мы признаем ваш брак недействительным, и она в Чикаго выйдет замуж за меня.
От этой новости, была она правдой или нет, Дру окончательно сорвался:
– Я отказываюсь признать наш брак недействительным! – Он почти кричал, не обращая внимания на то, что его могут слышать.
– Твое желание роли не играет… – презрительно бросил Хуберт. – Есть управа и на таких упрямых неотесанных мужланов, как ты. У меня достаточно денег и власти, чтобы поступить по-своему. Тебе следовало это понять – прошлой осенью ты получил неплохой урок.
Тори попыталась соскользнуть с седла, но Дру крепко держал ее.
– Я еду в Чикаго, – упорствовала она.
– Может быть, но прежде ты должна поговорить со мной, и, черт побери, ты меня выслушаешь!
Тори не успела ничего ответить, а Дру уже выехал за дверь, пуская Лунный Огонь самым быстрым галопом. И он не сбавлял скорости, пока они не достигли окраин города.
ГЛАВА 38
Тори была вне себя от гнева. Ее похищали уже столько раз за последние несколько месяцев, что ей это изрядно надоело. Когда Лунный Огонь остановился и Дру стащил ее с седла, Тори набросилась на него с кулаками. Она колотила его в грудь и обзывала всякими нелестными прозвищами, которые приходили ей в голову, хотя она и не очень хорошо умела ругаться. Тори дралась, как разъяренная кошка, а Дру приходилось уворачиваться, чтобы избежать ее ударов. Боже всемогущий! Он ведь только хотел с ней поговорить.
Когда Тори потеряла равновесие, нанося удар и промахнувшись, Дру рванулся к ней, как тигр. Его губы прижались к ее губам, и у нее перехватило дыхание. Он стиснул ее так, что почва ушла у нее из-под ног.
– Не оставляй меня, Чикаго, – с трудом сумел произнести он, когда поднял голову, для того чтобы вздохнуть. Его руки скользнули вниз по ее позвоночнику, и он дотронулся знакомым жестом до ее ягодиц. – Я привык, что ты находишься рядом.
– Это вряд ли послужит основанием для того, чтобы я осталась, – с трудом выдавила из себя Тори, борясь с той приводящей ее в бешенство дрожью, которую Дру так легко вызывал в ней. – Ты уже отплатил Хуберту, а мой отец – моей матери. А я устала от того, что все меня используют как средство посчитаться друг с другом!
Едва Тори начала говорить, как вся ее зажатая до этого обида выплеснулась наружу, словно поток талой воды.
– Всю жизнь я, как мне кажется, оказываюсь в центре той или иной вражды. Мне приказывали и заставляли делать то, что, как мне говорили, должны делать настоящие леди, и именно тогда, когда ожидается, что они это будут делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91