Тем временем обстановка в огромной стране быстро менялась. Южнорусская белая гвардия к исходу 1919-го потерпела от Красной Армии решающее поражение, 12 декабря белые оставили Харьков и покатились по двум направлениям - в Новороссийск и Крым. Генерал Слащев отступал с остатками белых войск к Перекопу. 8 декабря он прошел через Екатеринослав, но это был не захват города, а бегство через Днепр. В воспоминаниях, опубликованных в советской печати в 20-х годах, Слащев (он, кстати, быстро вернулся из эмиграции и стал служить в Красной Армии) весьма пренебрежительно отозвался о боевых качествах махновских войск. Конечно, с точки зрения военного-профессионала он прав, но эта правота все же поверхностна: как-никак, а отступать приходилось тогда не Махно, а самому генералу Слащеву.
Красные почти без боев занимали Украину вслед за бегущими белогвардейцами. И вот в самом начале нового 1920 года вновь состоялась встреча Нестора Махно и его воинства с наступающими советскими частями: в Екатеринославщину вступила 14-я армия советского Южного фронта.
И опять встреча рядовых красноармейцев с повстанческими хлопцами оказалась дружественной, даже убежденный антикоммунист Аршинов признал позже, что она была «теплая, товарищеская», обе стороны проводили совместные митинги и т. п. Немалое число бывших махновцев влилось в части Красной Армии, есть сведения, что целыми отрядами иногда переходили, особенно в бригаду популярного на Украине Григория Котовского. Все это понятно и естественно: трудовые низы России и Украины дружно не принимали белогвардейских реставраторов и наивно полагали, что сейчас, после падения белогвардейщины, начинается наконец мирная и свободная жизнь, которую им давно с разных сторон обещали. Но не тут-то было…
Красным дальнейшие события были ясны изначально. 7 декабря 1919 года Л. Троцкий выступил на VII Всероссийском съезде Советов. В настоящее время, откровенно объяснял он, махновцы «представляют опасность для Деникина», но предупреждал грозно: «Завтра, после освобождения Украины (то есть установления там ревкомов и комбедов. - С. С.), махновцы станут смертельной опасностью для рабоче-крестьянского государства». (Ну, сколько было в тогдашнем «государственном руководстве» подлинных рабочих и крестьян, вспоминать не станем.)
У Махно и его атаманов тоже не имелось никаких сомнений относительно будущих взаимоотношений с коммунистической властью. Никаких заявлений их по этому поводу скудные источники не сохранили, но действия были выразительны и однозначны: Махно и его штаб, анархистские «комиссары», а также наиболее сильные и сплоченные отряды распадающейся под обаянием «теплой встречи» махновской многочисленной и разноликой «армии» в том же январе отступили из городов и сосредоточились в степных пространствах вокруг Гуляйполя. Обе стороны ожидали обострения событий, и оно последовало незамедлительно.
Получив соответствующие директивы от Троцкого, реввоенсовет 14-й армии (командарм И. Уборевич, комиссары Г. Орджоникидзе, М. Рухимович) отдал приказ «товарищу Махно» со всеми его частями передвинуться на советско-польский фронт по маршруту Александрия - Черкассы - Чернигов - Ковель. Ну, всем понимающим было тут ясно: оторвать Махно и его гвардию от близкой социальной среды, а там… там посмотрим и решим. В истории гражданской войны происходило немало случаев, когда командиры народной вольницы шли на такие соглашения, ближайший пример - тот же Котовский, немало склонный когда-то к анархизму: перешел на сторону большевиков и был обласкан. Но не таков был Нестор Махно.
Природным своим умом он чувствовал, к чему его понуждают. А ведь он не ведал о тогдашних телеграфных переговорах, которые за его спиной вело красное командование вполне откровенно (ибо секретно). В 1929 году один из комбригов 14-ой армии Ф. Я.Левинзон опубликовал тексты переговоров в январе 1920-го по прямому проводу между Уборевичем и комдивом Якиром:

«Уборевич: Соответствующее отношение Махно к этому приказу дает нам возможность иметь определенный материал для нашего дальнейшего поведения.
Якир: Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится.
Уборевич: Приказ является известным политическим маневром, и только, мы меньше всего надеемся на положительные результаты в смысле его исполнения Махно».
Да, прекрасно знали отдавшие приказ, что он для Махно и его движения невыполним, отлично отдавали себе отчет, к каким кровавым последствиям это приведет, но… Примерно так же осуществлялись тогда политические решения в Бресте или в Версале, в Москве или Гуляйполе, и не важно, были то генералы в орденах, дипломаты во фраках, комиссары в скромных гимнастерках или атаманы в косматых папахах. Короче, с обеих сторон разыгрывался совместный сценарий, как игра в четыре руки.
Набравшийся политического опыта Нестор Махно с ответом не спешил - мало ли что увидится на быстро изменяющемся горизонте… Его усиленно заманивали на переговоры к красным, но он отправил туда несколько своих второстепенных людей (вряд ли он и его приближенные сомневались в их дальнейшей судьбе). 22 января такая встреча состоялась, посланцы Махно повторили наказы своего батько, а тогда он сам и все его воинство поспешным декретом Всеукраинского ревкома были объявлены вне закона (это очень популярная мера Советского государства времен гражданской войны: с человеком, группой лиц и с целым общественным слоем после можно было творить что угодно).
Перевес в силах и организованности был у красных, они и нанесли первыми заранее подготовленный удар. Те махновские отряды, которые не успели ускользнуть в степи, беспощадно разгромили. Прикрыли все анархистские центры, а «дядю Волина» даже захватили в плен в Кривом Роге, где он пытался укрыться (и вот любопытно: не тронули старого революционера, отпустили даже за рубеж, а уж скольким простым хлопцам снесли тогда головы - про то один Господь ведает). Но силы у красных были слабоваты для решающей победы, к тому же их главные противники - белогвардейцы сохранили свой боевой костяк и закрепились в Крыму: опасность уменьшилась, но оставалась.
Сыпной тиф косил тогда Россию, не разбирая красных, белых, зеленых и всех прочих. Заболел тифом и Махно, однако его надежно укрыли преданные люди. Долго промучился слабый телом Нестор, но жена и близкие выходили его, а чекисты так и не смогли обнаружить укрытия. Лишь к концу зимы он оправился и вновь сел в боевую тачанку.
С февраля по осень 1920 года махновцы провели в бесконечных скитаниях по Левобережью и постоянных жестоких стычках с советскими боевыми частями, тыловыми подразделениями и местными органами Советов, а особенно беспощадно с продотрядами и их опорой на местах - комбедами (на Украине они именовались «комне-замами», то есть «комитетами незаможних селян»).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40