— Самый дальний, самый Темный конец Спектра. Эта вещь целиком и полностью принадлежит мужскому началу в последнем смысле слова. Она ничего не воспринимает из другого конца Спектра. Олэр говорила, что это стекло способно разрушить все что угодно на Светлом конце Спектра. Понимаешь, Ридж?
Он пристально изучал ее сосредоточенное лицо, затем присел на камень напротив Кэлен и облокотился на него.
— Твоя тетя полагала, что это стекло связано с чем-то, что желает уничтожить все находящееся на Светлом конце Спектра?
— Думаю, так.
— Но это по меньшей мере странно, Кэлен. — Ридж взял еще один кусочек сыра. — Любой имеющий хоть каплю здравомыслия понимает, что один конец Спектра не может существовать без другого. Темное всегда должно уравновешиваться светлым, так же как мужчина уравновешивается женщиной. Друг без друга ни то, ни другое не имеет смысла. Как бы мы могли знать, что это ночь, если бы не было дня? — изрек он. Почти все с Северного Континента придерживались такой философии.
— Олэр не говорила, что те, кто пользуется черным стеклом, в здравом уме, — спокойно ответила Кэлен, доедая свой кусочек сыра. — Напротив, у меня четкое убеждение, что Олэр считала их сумасшедшими.
Он немного помолчал, затем произнес:
— Нам повезло, что ты проснулась от запаха дыма. И ты так молниеносно среагировала и ударила второго дорожной сумкой. Возможно, ты спасла и себя, и меня.
Кэлен стало жарко и весело.
— Услышать похвалу из уст человека с такими дарованиями, как у тебя, Мастер, вполне достаточно, чтобы у такой простой девушки, как я, закружилась голова.
Он выглядел немного разочарованным. Скользнув взглядом по ее лицу, он посмотрел на критов и опять на нее, подыскивая слова:
— Я действительно так считаю. Я не мог бы пожелать лучшего компаньона в таких обстоятельствах.
— Даже несмотря на то, что я просто-напросто женщина?
Он усмехнулся:
— Ты как будто жалеешь, что родилась женщиной. Кэлен немного задумалась:
— Не совсем так. Я не могу представить себя иначе, чем какая я есть сейчас, но временами каждая женщина возмущается предубеждениями и не правильным пониманием ее мужчиной. Вы считаете нас слабыми существами, а потом, когда оказывается, что мы можем быть сильными, негодуете.
— Ни один мужчина не станет отрицать, что каждая женщина сильна по-своему.
— Сила, о которой ты говоришь, давно никого не удивляет и хорошо известна: вынашивание ребенка, хлопоты по хозяйству и согревание постели для своего мужа. Ты ведь это имел в виду? — спросила Кэлен с легкой усмешкой.
— Тебе, кажется, доставляет удовольствие подтрунивать надо мной, Кэлен? — вздохнув, спросил он.
— Иногда, — согласилась она.
Он откусил еще сыра, глаза его заблестели.
— Ты не находишь эту игру немного опасной?
— Ты же сам неоднократно говорил, что мне иногда изменяет чувство меры. Может быть, я слишком легкомысленна и потому не могу удержаться, чтобы не подразнить тебя, — беззаботно отвечала она.
— Или ты получаешь удовольствие от этого.
— М-м-м, может, и так, — нехотя кивнула она.
— Многие считают, что меня опасно провоцировать, — заметил Ридж, глаза его при этом сузились. — Согласна, что твои уловки с синтаром немного будоражат. — Кэлен наклонилась вперед, пытаясь увидеть рукоятку синтара у него под локтем. — Правда то, что все говорят? Ты действительно можешь заставить сталь плавиться? Я с трудом поверила своим глазам в ту ночь в комнате, когда решила, что ты собираешься убить меня.
Он нахмурился:
— Если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, Кэлен, ты бы не стала вспоминать об этом случае.
— Но ведь клинок накалился, — не отставала Кэлен.
— Да, я могу это сделать, — пробормотал он, доедая последние крошки сыра. — Иногда я чувствую себя загадкой природы, но если меня сильно разозлить, сталь раскалится у меня в руках. Я вовсе не горжусь этим. По большому счету это может доставить и уйму неприятностей.
— Ты обладаешь редким талантом. По легендам, лишь немногие мужчины в каждом поколении умеют покорять огонь. И только сталь Равновесия обладает такой же способностью.
— Это бесполезный трюк! — взорвался Ридж, — ни на что не годный и никому не нужный. Сталь накаляется только когда я по-настоящему взбешен и не могу контролировать себя, а это для меня очень опасно. Этот талант может когда-нибудь меня прикончить.
— Убить?! — ахнула Кэлен.
— Мужчина в ярости плохой боец. Я до сих пор жив только потому, что научился контролировать себя, по крайней мере пока это удавалось.
Она с удивлением посмотрела на него:
— Понятно.
— Сомневаюсь. Давай поговорим о чем-нибудь другом, не возражаешь?
— О чем ты хочешь поговорить?
— О чем-нибудь более существенном. Например, почему эти двое с черным стеклом напали на нас?
— Не знаю. Это твоя миссия. Я просто сопровождаю тебя в этой поездке за тридцать процентов Песка, ты помнишь?
Молния сверкнула в его глазах.
— Судя по твоему языку, ты уже почти оправилась. Как же ты выдержала — молчать целых три дня?
— Ты ведь тоже молчал.
— Я все время думал.
— Как может думать только мужчина, — вставила она. — Сегодняшняя гонка была необходима. Но темп, который ты выбрал за последние три дня, предназначался только для того, чтобы выразить твое неудовольствие.
— Неудовольствие — слишком мягко сказано для тех чувств, которые я испытывал. — Да, знаю.
— Скажи, — хмуро начал Ридж, — если бы тебе удалось убить Квинтеля, что бы ты делала дальше? О каком будущем мечтала?
Кэлен устремила взгляд на далекие вершины гор впереди и наконец сказала:
— Я думала, что после этого стану свободной. Будущее всегда было достаточно туманным, но я верила, что произойдет что-то очень важное и удивительное после того, как я выполню свою задачу. Я ошибалась.
— Свободна от чего и для чего? — засмеялся он. — Даже если бы никто не узнал, что ты — убийца, тебя бы уже знали как жену торговца. Брак состоялся перед попыткой убийства. Ничто бы не изменило твоего положения после того, как ты подписала контракт и прошла церемонию обряда. Чудный финал для дочери Великого Дома! Ты бы оказалась на таком же уровне, как Эррис и другие.
Кэлен улыбнулась:
— Знаю. Я и не ждала ничего другого. Ридж удивился:
— С твоим происхождением? Гордостью и семейными традициями? Ты хотела быть женой торговца?
— Я хотела свободы. Мне кажется, что Эррис и ее подружки единственные по-настоящему свободные женщины, которых я когда-либо встречала. Они приходят и уходят когда им вздумается, никто им не приказывает, у них нет хозяина. У них нет нужды помнить каждый раз о чести своей семьи. Нет человека, которого бы они называли мужем. Они тратят свои деньги как им вздумается, ни с кем не советуясь. Не прислуживают мужчинам за столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87