В это время зазвонил телефон. Кирилл махнул мне рукой — подожди, мол, — и бросился к аппарату. Он не снял трубку, а нажал какую-то кнопку, и в комнате громко зазвучал слишком хорошо мне знакомый тусклый механический голос:
— Надеюсь, мне нет нужды представляться?
— Опять вы! — закричал Кирилл. — Какого черта вам от меня надо?
— Наше дело еще не закончено, — проскрипел голос, — мне надо получить от вас одну вещь…
— Какую еще вещь — мы так не договаривались!
— Это не важно, как мы договаривались, важно то, что с помощью вашего плана произошло ограбление квартиры коллекционера и два убийства.
Услышав такие слова, я дернулась было, но Кирилл свирепо посмотрел на меня и показал здоровенный кулак. Я закрыла рот рукой, чтобы не заорать.
— Так вот, повторяю, или вы отдаете мне эту вещь, или компетентным органам станет немедленно известно, что сигнализацию в квартире коллекционера делал Кирилл Михайлов, он же сделал для злоумышленников план размещения датчиков, и на плане этом есть его отпечатки пальцев.
Уму непостижимо, я уже перестала что-либо понимать. Чтобы Кирилл связался с уголовниками, я не могла поверить, но тогда почему он так испугался вчера, когда я застала его, можно сказать, на месте преступления. Я решила послушать дальше.
— Хорошо, допустим, я соглашусь, — осторожно сказал Кирилл,. — какие вы можете дать мне гарантии?
— Условия тут буду ставить я! — закричал голос. — А ты, щенок, будешь делать только то, что я тебе скажу. А теперь запоминай инструкции, куда надо принести брошку.
Вот это да! Оказывается, эта злополучная брошка-паучок, из-за которой у меня было столько неприятностей, из-за которой опасность угрожала моему ребенку, из-за которой я тряслась и не спала ночами, из-за которой погиб Женя, — она у него! У этого монстра, у этого лживого чудовища! И он молчал и ни слова не сказал мне об этом, видя, в каком я состоянии, и еще симулировал, подлец, сочувствие ко мне и какие-то чувства!
Этот жуткий монотонный голос начал долго диктовать ему инструкции, но я уже ничего не слышала. Хорошо, что передо мной не было зеркала, наверное, я выглядела так, что сама себя испугалась бы. Я не стала кричать, потому что у меня перехватило дыхание от злости. Но, дождавшись, когда он положит трубку на рычаг, я тут же набросилась на него с кулаками. Он пытался увертываться от моих ударов и делал это, мерзавец, довольно ловко, еще бы — мастер спорта по самбо!
— Скотина! Мерзавец! Уголовник!
— Таня, да подожди же, я все объясню…
— Не желаю слушать твоих объяснений, опять все наврешь!
— Стой же ты да прекрати царапаться! — Я пустила в ход ногти, и это действительно получилось намного эффективнее, чем кулаки, — ведь этот метод ведения боя более свойствен женщинам.
Я чувствовала себя дикой кошкой, прямо озверела, визжала и царапалась, Кирилл никак не Мог со мной справиться.
— Негодяй! С самого начала брошка была у него! Я с ума схожу от страха, ребенка отдала чужим людям, а он, нагло глядя мне в глаза, врет, что ничего не знает! Мало тебе досталось от арабов, жаль, что они тебе вообще…
— Да прекрати ты! Ой, больно! Ну перестань, я все объясню…
— Убийца! Бандит! Извращенец! На… насильник…
Дело в том, что, понимая, что в честной борьбе с моим маникюром ему не выстоять, этот уголовник и растленный тип лишил меня свободы слова долгим поцелуем. И я как-то сразу забыла, за что я на него разозлилась и почему мы вообще ссоримся. Только одна мысль вертелась у меня в голове — почему он не сделал этого раньше, тогда я бы раньше поняла, зачем я пришла к нему вечером в воскресенье и что я нашла в этом человеке с такими ласковыми губами и сильными руками.
— Ох, Кирилл. — Я перевела дух.
Этот нахал выглядел абсолютно спокойно, потом он что-то понял по моему лицу и улыбнулся:
— Совсем все вспомнила или только плохое?
— Но зачем же ты так, с брошкой? — В моем голосе против воли прозвучали слезы.
— Девочка моя, неужели ты могла поверить, что я когда-нибудь способен причинить тебе вред?
Я прекрасно знаю, что на риторические вопросы такого рода нельзя отвечать: ответив «нет», ты лишаешь себя дальнейших аргументов в споре, ответив «да», не оставляешь противнику никаких шансов. Но его поцелуй ощутимо повлиял на мои умственные способности, потому что я ответила «нет».
— Умница! Тогда что же ты так разошлась?
— А ты бы как реагировал на моем месте?
— Я нашел брошку только после арабского погрома, утром, когда ты ушла. Она в диван провалилась, в щелку. А тебе не сказал, потому что ты бы со страху наделала глупостей. Они все равно тебя в живых бы не оставили. Валентина с Вадимом тебя с самого начала приговорили, ты им нужна была для эксперимента…
— Какого еще эксперимента? — похолодела я.
— Таня, некогда мне! — взмолился он. — Это полдня надо рассказывать! Там в брошке была микропленка со всеми материалами, я прочитал и все понял.
— А я, значит, ничего бы не поняла? Я, между прочим, тоже грамотная и высшее образование имею!
— Я тебе потом все объясню. Так вот, если бы ты отдала брошку Карамазову, то арабы тебя бы продолжали преследовать, а если бы — Валентине, то все равно арабы убрали бы нежелательного свидетеля.
— Слушай, до сих пор не верится, что это Карамазов. А почему он таким голосом говорил?
— Ты не догадалась? Это приспособление такое, аппарат для людей с поврежденными связками. Он усиливает шепот.
— Ну надо же!
Таня, я тороплюсь. Не было никакого убийства, это ловушка, чтобы его поймать. Сейчас только Володе позвоню и побегу. Ты пойми, ведь доказательств никаких на Карамазова у нас нет. Ты ведь там, у Вадима, видела только его палку. Поэтому надо его с поличным поймать.
Там, куда он звонил, наверное, никого не было, и он надиктовал на автоответчик, что идет на встречу с «нашим общим другом», что встреча у Петропавловки, и точное место и время. Пока он говорил, я причесалась, застегнула куртку и собралась идти вместе с ним.
— Ты что это еще выдумала? Ты не вообразила ли, что я тебе позволю со мной идти? Ты что, хочешь ребенка сиротой оставить? Будешь здесь сидеть и носу не высовывать!
Он так орал, что я решила сменить тактику. Было понятно, что с собой он меня не возьмет, поэтому я смирно села в уголке и выглядела как сама невинность.
— Если я не вернусь, — продолжал Кирилл тоном ниже, — у Гены есть ключи, он придет вечером и тебя выпустит. Понятно?
—. Понятно, — кивнула я.
— Татьяна, дай слово, что будешь меня слушаться!
— Конечно, дорогой, — я глядела ему в лицо честным, незамутненным взором.
Очевидно, я перегнула палку, потому что он что-то заподозрил.
— Так, дверь я закрою, ключи заберу, тебе изнутри не открыть. Если через окно, то тут решетка. А из кухни тебе нипочем не вылезти.
— Да-да, — кивала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58