Чтобы мы держали этих несчастных на цепи и грязной соломе? Подождите, пока кто-нибудь из ваших родственников не сойдет с ума. Или вы уверены, что с вами это никогда не случится? Между прочим, я сам…» – Доброе утро, – на этот раз в зал вошел Холинхед в сопровождении старшей сестры Тородей, Ферди Сильвы, сестры Фоден, как предствительницы младшего медперсонала и мистера Чапчека от попечительского совета – относительно последнего у Мирзы была своя теория, как и почему у него расцарапаны щеки – и, наконец, больничного секретаря Прат-Риза, седеющего мужчины, который всю жизнь неуклонно карабкался по административной лестнице и не уставал рассказывать о своем коллеге, который бросил в шестнадцать лет школу и вообще не имел университетского диплома.
– Доктор Рошман просил его извинить, – объявил Холинхед. – Остальные кажется все в сборе?: Да! Перейдем к делу. Вы готовы, мисс Лаксхем?
Секретарша уставила в бумагу карандаш, и Холинхед зашуршал протоколом.
– Протокол заседания от прошлого месяца, состоялся тогда-то, присутствовали те-то и те-то, доктор Бахшад представлял отсутствующего по болезни доктора Сильву, извинения мистера Чапчека, задержавшегося по неотложным причинам, пункт один, протокол предыдущего заседания зачитан придседательствующим и верность его подтверждена присутствующими:
Предоставив словам жужжать где-то в стороне от его ушей, Пол вспомнил, что говорил Мирза по поводу заседания, на котором ему довелось быть вместо лежавшего с температурой Ферди Сильвы.
«Почему бы не сделать один протокол на все случаи жизни, вроде вечного календаря? Ты только представь, сколько сразу освободится времени, особенно того, которое потрачено на выслушивания Холинхеда.» Он спрятал усмешку. Святой Джо не одобрял, когда улыбались во время его выступлений.
Его собственное положение на этом совещании, как и вообще в больнице, было довольно неопределенным. Чент со своими тремя сотнями пациентов разрывался на части между претензиями Холинхеда, желавшего руководить «большой» больницей, и мнением попечительского совета, считавшего ее «малой». Штатное расписание отражало это противоречие.
По случайной ассоциации Пол вспомнил фразу из письма, которое Айрис получила из министерства несколько лет назад. Тогда во время их помоловки, ей неожиданно пришло в голову выяснить, что будет для него лучше – работать в психиатрической или в обычной больнице, и она не долго думая, написала запрос в министерство о перспективах повышения в должности и зарплаты.
«Министерство,» – холодно гласил официальный ответ, – «не располагает информацией о штатных расписаниях и доходах врачей частных клиник.» «Можно повторить еще раз!» Пол нашел тогда письмо, и это вызвало столь бурную ссору, что едва не расторгло помоловку.
«А если бы расторгло? Был бы я сейчас здесь?» Как всегда, воображение тут же подсунуло болезненную картину – ему пришлось бы жить прямо в больнице, долгие бессонные ночи под сводящий с ума скрежещущий бой часов над головой, и так до тех пор, пока нервное истощение не привело бы его к фатальной ошибке, например, к самоубийству пациента, с последующими выводами главного медицинского управления:
Усилием воли Пол вытащил себя из видения и принялся размышлять о том, чем привлекательна его нынешняя должность. В частности, регистратор Чента имел гораздо больше независимости, чем в других, больших по размеру, больницах, потому что в служебной лестнице над ним зиял провал в несколько ступенек. Если только забыть о том, что дополнительные обязанности не отменяли обычной рутинной работы, и все вместе полностью съедало то время, которое он намеревался потратить на учебу.
«Когда у меня последний раз были свободные выходные? Кажется в начале декабря, когда Айрис вместо того, чтобы заняться рождественскими покупками: К черту!
Предположим, работал бы я в Бликхемской больнице: те же двадцать часов в день разбираться с автомобильными авариями, золотушными детьми и проломанными головами алкоголиков…» По крайней мере, хоть сегодня будет возможность посидеть над учебниками – перед уходом из дома он бросил в сумку три книги. Сначала придется посмотреть, как веселятся пациенты, но через час, или даже раньше он уйдет в ординаторскую и будет наслаждаться миром и покоем.
Он бросил взгляд на стенные часы. Половина повестки дня уже благополучно пройдена, а еще нет и десяти. Замечательно: и заседание оказывается короче обычного, и про него до сих пор никто не вспомнил.
– Благодарю вас, – пробормотал Холинхед, ставя галочку против очередного пункта.
– Переходим к номеру десять – разное. Кто-нибудь хочет…
– Я считаю, мы должны обсудить публикацию в еженедельнике, – громко сказал доктор Джевел. – Доктор Фидлер, я вижу, у вас есть копия. Покажите ее председателю, пожалуйста.
Пол нехотя протянул газету Холинхеду. Повисла холодная пауза.
Наконец Холинхед спросил:
– Вы действительно уверены, что нам это пойдет на пользу?
– История наделала много шума, – возразил Джевел. – Некоторые из моих пациентов уже интересовались. Психиатрическая больница и в лучшие времена не самый желанный сосед, а когда происходят подобные события, ситуация обостряется еще сильнее.
Не вставая со стула, Пол подался вперед.
– Доктор Джевел, вы говорите так, словно у нас действительно сбежал больной!
Тогда как вся наша вина лишь в том, что происшествие случилось рядом с больницей, и что рядом нашлись компетентные люди, способные разобраться в чем дело.
«Кажется, я заслужил благодарность святого Джо.» – Боюсь, вы не до конца меня поняли, – сказал Джевел. – Я имел в виду не сам инцидент, а реакцию на него. Не хочу называть имен, но вынужден напомнить, что отношения между Чентом и населением не улучшатся, если мы будем недооценивать вполне законный страх обывателя перед душевнобольными людьми.
Следующие слова вырвались у Пола помимо его воли:
– Это миссис Веденхол вам нажаловалась?
– Доктор Фидлер, прошу вас, – пробормотал Холинхед.
– Не знаю, что вы подоазумеваете под словом «нажаловалась», – с достоинством парировал Джевел, – но миссис Веденхол, безусловно, делает доброе дело, когда проявляет интнрес к этой проблеме, а как мировой судья и уважаемая в этих краях фигура не может не влиять на общественное мнение.
Пол не заметил, как оказался на ногах.
– Тогда позвольте мне сообщить вам то, о чем она умолчала! К вашему сведению, миссис Ведденхол предлагала ни больше ни меньше, как устроить облаву на этого маньяка с волкодавами и ружьями! А маньяком, между прочим, оказалась полутораметровая девушка, не достающая до плеча человеку, на которого якобы напала. Хотите, я приведу ее сюда, чтобы вы сами в этом убедились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Доктор Рошман просил его извинить, – объявил Холинхед. – Остальные кажется все в сборе?: Да! Перейдем к делу. Вы готовы, мисс Лаксхем?
Секретарша уставила в бумагу карандаш, и Холинхед зашуршал протоколом.
– Протокол заседания от прошлого месяца, состоялся тогда-то, присутствовали те-то и те-то, доктор Бахшад представлял отсутствующего по болезни доктора Сильву, извинения мистера Чапчека, задержавшегося по неотложным причинам, пункт один, протокол предыдущего заседания зачитан придседательствующим и верность его подтверждена присутствующими:
Предоставив словам жужжать где-то в стороне от его ушей, Пол вспомнил, что говорил Мирза по поводу заседания, на котором ему довелось быть вместо лежавшего с температурой Ферди Сильвы.
«Почему бы не сделать один протокол на все случаи жизни, вроде вечного календаря? Ты только представь, сколько сразу освободится времени, особенно того, которое потрачено на выслушивания Холинхеда.» Он спрятал усмешку. Святой Джо не одобрял, когда улыбались во время его выступлений.
Его собственное положение на этом совещании, как и вообще в больнице, было довольно неопределенным. Чент со своими тремя сотнями пациентов разрывался на части между претензиями Холинхеда, желавшего руководить «большой» больницей, и мнением попечительского совета, считавшего ее «малой». Штатное расписание отражало это противоречие.
По случайной ассоциации Пол вспомнил фразу из письма, которое Айрис получила из министерства несколько лет назад. Тогда во время их помоловки, ей неожиданно пришло в голову выяснить, что будет для него лучше – работать в психиатрической или в обычной больнице, и она не долго думая, написала запрос в министерство о перспективах повышения в должности и зарплаты.
«Министерство,» – холодно гласил официальный ответ, – «не располагает информацией о штатных расписаниях и доходах врачей частных клиник.» «Можно повторить еще раз!» Пол нашел тогда письмо, и это вызвало столь бурную ссору, что едва не расторгло помоловку.
«А если бы расторгло? Был бы я сейчас здесь?» Как всегда, воображение тут же подсунуло болезненную картину – ему пришлось бы жить прямо в больнице, долгие бессонные ночи под сводящий с ума скрежещущий бой часов над головой, и так до тех пор, пока нервное истощение не привело бы его к фатальной ошибке, например, к самоубийству пациента, с последующими выводами главного медицинского управления:
Усилием воли Пол вытащил себя из видения и принялся размышлять о том, чем привлекательна его нынешняя должность. В частности, регистратор Чента имел гораздо больше независимости, чем в других, больших по размеру, больницах, потому что в служебной лестнице над ним зиял провал в несколько ступенек. Если только забыть о том, что дополнительные обязанности не отменяли обычной рутинной работы, и все вместе полностью съедало то время, которое он намеревался потратить на учебу.
«Когда у меня последний раз были свободные выходные? Кажется в начале декабря, когда Айрис вместо того, чтобы заняться рождественскими покупками: К черту!
Предположим, работал бы я в Бликхемской больнице: те же двадцать часов в день разбираться с автомобильными авариями, золотушными детьми и проломанными головами алкоголиков…» По крайней мере, хоть сегодня будет возможность посидеть над учебниками – перед уходом из дома он бросил в сумку три книги. Сначала придется посмотреть, как веселятся пациенты, но через час, или даже раньше он уйдет в ординаторскую и будет наслаждаться миром и покоем.
Он бросил взгляд на стенные часы. Половина повестки дня уже благополучно пройдена, а еще нет и десяти. Замечательно: и заседание оказывается короче обычного, и про него до сих пор никто не вспомнил.
– Благодарю вас, – пробормотал Холинхед, ставя галочку против очередного пункта.
– Переходим к номеру десять – разное. Кто-нибудь хочет…
– Я считаю, мы должны обсудить публикацию в еженедельнике, – громко сказал доктор Джевел. – Доктор Фидлер, я вижу, у вас есть копия. Покажите ее председателю, пожалуйста.
Пол нехотя протянул газету Холинхеду. Повисла холодная пауза.
Наконец Холинхед спросил:
– Вы действительно уверены, что нам это пойдет на пользу?
– История наделала много шума, – возразил Джевел. – Некоторые из моих пациентов уже интересовались. Психиатрическая больница и в лучшие времена не самый желанный сосед, а когда происходят подобные события, ситуация обостряется еще сильнее.
Не вставая со стула, Пол подался вперед.
– Доктор Джевел, вы говорите так, словно у нас действительно сбежал больной!
Тогда как вся наша вина лишь в том, что происшествие случилось рядом с больницей, и что рядом нашлись компетентные люди, способные разобраться в чем дело.
«Кажется, я заслужил благодарность святого Джо.» – Боюсь, вы не до конца меня поняли, – сказал Джевел. – Я имел в виду не сам инцидент, а реакцию на него. Не хочу называть имен, но вынужден напомнить, что отношения между Чентом и населением не улучшатся, если мы будем недооценивать вполне законный страх обывателя перед душевнобольными людьми.
Следующие слова вырвались у Пола помимо его воли:
– Это миссис Веденхол вам нажаловалась?
– Доктор Фидлер, прошу вас, – пробормотал Холинхед.
– Не знаю, что вы подоазумеваете под словом «нажаловалась», – с достоинством парировал Джевел, – но миссис Веденхол, безусловно, делает доброе дело, когда проявляет интнрес к этой проблеме, а как мировой судья и уважаемая в этих краях фигура не может не влиять на общественное мнение.
Пол не заметил, как оказался на ногах.
– Тогда позвольте мне сообщить вам то, о чем она умолчала! К вашему сведению, миссис Ведденхол предлагала ни больше ни меньше, как устроить облаву на этого маньяка с волкодавами и ружьями! А маньяком, между прочим, оказалась полутораметровая девушка, не достающая до плеча человеку, на которого якобы напала. Хотите, я приведу ее сюда, чтобы вы сами в этом убедились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66