Я просто лопну от гордости. Смелей, толстячок! Пиво за мой счет.
Вулф запрокинул голову назад и прищурился.
- Я отклоняю ваше приглашение, мисс Джексон, - произнес он, - но желаю вам удачи. У меня возникло впечатление, что мы с вами сходным образом оцениваем некоторых собратьев по разуму.
Он встал. Это случается с ним крайне редко, поскольку обычно, когда кто-то приходит или уходит, он продолжает сидеть вне зависимости от того, кто перед ним - мужчина или женщина. И даже повторил:
- Желаю удачи, мадам.
- Славный толстячок, - пропела она. Потом повернулась ко мне.
- Приходите вы, Арчи. Этот Пензер - настоящий хорек.
Глава 9
Сорок восемь часов спустя, в девять часов вечера в четверг Вулф отставил в сторону опустевшую кофейную чашечку и прогудел:
- Четыре дня и четыре ночи коту под хвост.
- Не спорю, - сказал я, допив кофе.
Хотя, если бы мне очень хотелось, я бы мог вступить с ним в перепалку. Судя по результатам, это время и впрямь было выброшено коту под хвост, тогда как усилий было затрачено предостаточно. Где-то среди девяти записных книжек, что лежат на моем столе - а все эти отчеты я печатаю на машинке наверху в своей комнате, а не в кабинете, - увековечены имена и фамилии четырех мужчин и шести женщин, которые продиктовала нам Джекет-Джексон, пришедшая в среду днем полюбоваться на орхидеи. Сол и Фред навестили всех этих людей, но безрезультатно - зацепиться было не за что. С другой стороны, в наши дни все возможно. Допустим, одной из этих дамочек померещилось, что Изабел стибрила её помаду; она решила наказать воровку, но в порыве гнева чуть перестаралась. Или кто-то из мужчин ненавидел Редьярда Киплинга и решил, что женщина, которая держит на полке Киплинга в кожаном переплете, не имеет права на жизнь. Таких поводов я мог напридумать тысячи. Но нам нужно было что-то более осязаемое.
Например, статистические выкладки. Известно, что на каждую тысячу убийств, совершаемых любителями, восемьдесят три выпадают на долю женщин, которые лишают жизни других женщин из-за того, что те посягают на их мужей, по меньшей мере, частично. Так что, если доверять статистическим выкладкам, то на первое место в списке подозреваемых нам следовало бы поставить миссис Эвери Баллу. Трудность только в том, как к ней подкатить. Если я напрямик ляпну, знает ли она, что её муж в течение трех лет читал стихи Киплинга женщине, которую на прошлой неделе убили, то Баллу наверняка обидится и перестанет разговаривать с нами, а он может ещё пригодиться. Поэтому утром в среду, покончив с завтраком, я позвонил Лили Роуэн и поинтересовался, не знакома ли она с миссис Эвери Баллу. Лили сказала, что не знакома и что то немногое, что она слышала о миссис Баллу, не вдохновляет к знакомству.
- Тогда я не стану настаивать, - сказал я. - Но я хочу сам понять, насколько мне нужно встретиться с ней. Это строго между нами. Детального отчета я от тебя не требую, только обрисуй её в общих чертах, какие у неё интересы. Было бы очень здорово, если бы вдруг оказалось, что она собирает автографы знаменитых частных сыщиков.
- Ну уж не такая она дура!
Я сказал, что встречаются дуры и покруче, присовокупил, что дело срочное, и час спустя Лили мне перезвонила. Она разузнала куда больше, чем мне требовалось, так что многое я опущу. В девичестве миссис Баллу была известна как Минерва Чедвик, из династии стальных и железнодорожных магнатов Чедвиков. За Баллу она вышла в 1936 году. Их сын и две дочери уже обзавелись собственными семьями. Друзья звали её Минной. Больших вечеринок она не закатывала, но любила собрать близких друзей на ужин. Набожная, англиканского вероисповедания, но церковь посещала редко. О Париже невысокого мнения, а Флориду и вовсе ненавидела. Увлекалась лошадьми и обзавелась четырьмя арабскими скакунами, но главной её страстью были ирландские волкодавы. Их она держала то ли двенадцать, то ли четырнадцать...
Зря я потратил столько бумаги и вашего времени, поскольку ясно было, что ставку надо делать на ирландских волкодавов. О волкодавах я твердо знал одно - они ужасно здоровые, - поэтому позвонил знакомому собачнику, подзапасся кое-какими фактами, после чего собрался с духом и набрал номер резиденции Баллу на шестьдесят седьмой улице. Когда в ухе послышался голос, соответствующий голосу дворецкого в моем представлении, я сообщил, что меня зовут Арчибальд Гудвин и я хотел бы договориться о встрече с миссис Баллу, чтобы посоветоваться с ней об ирландских волкодавах. Мне было сказано в ответ, что миссис Баллу занята, но мою просьбу ей передадут, так что я оставил номер телефона. Около полудня мне позвонили и деловой женский голос представился как Коркоран, секретарь миссис Баллу, и осведомился, что я хочу узнать про ирландских волкодавов. Я признался, что хочу приобрести волкодава, но не знаю, в какой питомник лучше обратиться, а друг сказал, что миссис Баллу - лучший знаток волкодавов во всей стране; мисс Коркоран сказала, что миссис Баллу может меня принять в пять часов. Это меня вполне устраивало, поскольку Джекет-Джексон собиралась придти смотреть на орхидеи в половине третьего.
Вы вряд ли горите желанием провести ещё пару часов в обществе Джулии Джекет или мисс Джексон, так что я доставлю вам удовольствие и познакомлю с Минной Баллу. Декорации и действующие лица были именно такими, как я себе представлял: бдительный дворецкий, который впустил меня и пытливо рассмотрел с головы до пят; циновка, прикрывавшая первые шесть футов необъятного ковра в холле (в кабинете Вулфа пол устлан персидским ковром размерами четырнадцать на двадцать шесть футов, так этот ковер был ещё больше); заносчивая горничная, которая приняла у меня пальто и шляпу; широкие мраморные ступени; лифт с панелями красного дерева; немолодая, седоволосая и сероглазая мисс Коркоран, встретившая меня на четвертом этаже; комната, в которую меня доставили - слева стол с пишущей машинкой и картотека, справа диван, мягкие кресла и кофейный столик. Повсюду развешаны фотографии собак и лошадей, но ни одной фотографии Эвери Баллу. Жена же его лежала лицом кверху на диване, облаченная в нечто, напоминающее выцветший, некогда красный халат, достающий до лодыжек. Когда я вошел, она повернула голову и сказала:
- Я надеялась, что вы не придете. Я так устала.
Она указала на кресло в изножье дивана.
- Сядьте сюда.
Я уселся лицом к ней. Тонкий нос, тонкие губы, прядь крашеных каштановых волос выбилась на лоб, ноги босые с оттопыренными большими пальцами. Я учтиво улыбнулся.
- Разве вы не собираетесь о чем-то спросить? - напомнила мисс Баллу.
- Если вы не слишком устали, - ответил я. - Надеюсь мисс Коркоран передала вам суть моей просьбы. Речь идет на самом деле о моей знакомой, которая мечтает об ирландском волкодаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Вулф запрокинул голову назад и прищурился.
- Я отклоняю ваше приглашение, мисс Джексон, - произнес он, - но желаю вам удачи. У меня возникло впечатление, что мы с вами сходным образом оцениваем некоторых собратьев по разуму.
Он встал. Это случается с ним крайне редко, поскольку обычно, когда кто-то приходит или уходит, он продолжает сидеть вне зависимости от того, кто перед ним - мужчина или женщина. И даже повторил:
- Желаю удачи, мадам.
- Славный толстячок, - пропела она. Потом повернулась ко мне.
- Приходите вы, Арчи. Этот Пензер - настоящий хорек.
Глава 9
Сорок восемь часов спустя, в девять часов вечера в четверг Вулф отставил в сторону опустевшую кофейную чашечку и прогудел:
- Четыре дня и четыре ночи коту под хвост.
- Не спорю, - сказал я, допив кофе.
Хотя, если бы мне очень хотелось, я бы мог вступить с ним в перепалку. Судя по результатам, это время и впрямь было выброшено коту под хвост, тогда как усилий было затрачено предостаточно. Где-то среди девяти записных книжек, что лежат на моем столе - а все эти отчеты я печатаю на машинке наверху в своей комнате, а не в кабинете, - увековечены имена и фамилии четырех мужчин и шести женщин, которые продиктовала нам Джекет-Джексон, пришедшая в среду днем полюбоваться на орхидеи. Сол и Фред навестили всех этих людей, но безрезультатно - зацепиться было не за что. С другой стороны, в наши дни все возможно. Допустим, одной из этих дамочек померещилось, что Изабел стибрила её помаду; она решила наказать воровку, но в порыве гнева чуть перестаралась. Или кто-то из мужчин ненавидел Редьярда Киплинга и решил, что женщина, которая держит на полке Киплинга в кожаном переплете, не имеет права на жизнь. Таких поводов я мог напридумать тысячи. Но нам нужно было что-то более осязаемое.
Например, статистические выкладки. Известно, что на каждую тысячу убийств, совершаемых любителями, восемьдесят три выпадают на долю женщин, которые лишают жизни других женщин из-за того, что те посягают на их мужей, по меньшей мере, частично. Так что, если доверять статистическим выкладкам, то на первое место в списке подозреваемых нам следовало бы поставить миссис Эвери Баллу. Трудность только в том, как к ней подкатить. Если я напрямик ляпну, знает ли она, что её муж в течение трех лет читал стихи Киплинга женщине, которую на прошлой неделе убили, то Баллу наверняка обидится и перестанет разговаривать с нами, а он может ещё пригодиться. Поэтому утром в среду, покончив с завтраком, я позвонил Лили Роуэн и поинтересовался, не знакома ли она с миссис Эвери Баллу. Лили сказала, что не знакома и что то немногое, что она слышала о миссис Баллу, не вдохновляет к знакомству.
- Тогда я не стану настаивать, - сказал я. - Но я хочу сам понять, насколько мне нужно встретиться с ней. Это строго между нами. Детального отчета я от тебя не требую, только обрисуй её в общих чертах, какие у неё интересы. Было бы очень здорово, если бы вдруг оказалось, что она собирает автографы знаменитых частных сыщиков.
- Ну уж не такая она дура!
Я сказал, что встречаются дуры и покруче, присовокупил, что дело срочное, и час спустя Лили мне перезвонила. Она разузнала куда больше, чем мне требовалось, так что многое я опущу. В девичестве миссис Баллу была известна как Минерва Чедвик, из династии стальных и железнодорожных магнатов Чедвиков. За Баллу она вышла в 1936 году. Их сын и две дочери уже обзавелись собственными семьями. Друзья звали её Минной. Больших вечеринок она не закатывала, но любила собрать близких друзей на ужин. Набожная, англиканского вероисповедания, но церковь посещала редко. О Париже невысокого мнения, а Флориду и вовсе ненавидела. Увлекалась лошадьми и обзавелась четырьмя арабскими скакунами, но главной её страстью были ирландские волкодавы. Их она держала то ли двенадцать, то ли четырнадцать...
Зря я потратил столько бумаги и вашего времени, поскольку ясно было, что ставку надо делать на ирландских волкодавов. О волкодавах я твердо знал одно - они ужасно здоровые, - поэтому позвонил знакомому собачнику, подзапасся кое-какими фактами, после чего собрался с духом и набрал номер резиденции Баллу на шестьдесят седьмой улице. Когда в ухе послышался голос, соответствующий голосу дворецкого в моем представлении, я сообщил, что меня зовут Арчибальд Гудвин и я хотел бы договориться о встрече с миссис Баллу, чтобы посоветоваться с ней об ирландских волкодавах. Мне было сказано в ответ, что миссис Баллу занята, но мою просьбу ей передадут, так что я оставил номер телефона. Около полудня мне позвонили и деловой женский голос представился как Коркоран, секретарь миссис Баллу, и осведомился, что я хочу узнать про ирландских волкодавов. Я признался, что хочу приобрести волкодава, но не знаю, в какой питомник лучше обратиться, а друг сказал, что миссис Баллу - лучший знаток волкодавов во всей стране; мисс Коркоран сказала, что миссис Баллу может меня принять в пять часов. Это меня вполне устраивало, поскольку Джекет-Джексон собиралась придти смотреть на орхидеи в половине третьего.
Вы вряд ли горите желанием провести ещё пару часов в обществе Джулии Джекет или мисс Джексон, так что я доставлю вам удовольствие и познакомлю с Минной Баллу. Декорации и действующие лица были именно такими, как я себе представлял: бдительный дворецкий, который впустил меня и пытливо рассмотрел с головы до пят; циновка, прикрывавшая первые шесть футов необъятного ковра в холле (в кабинете Вулфа пол устлан персидским ковром размерами четырнадцать на двадцать шесть футов, так этот ковер был ещё больше); заносчивая горничная, которая приняла у меня пальто и шляпу; широкие мраморные ступени; лифт с панелями красного дерева; немолодая, седоволосая и сероглазая мисс Коркоран, встретившая меня на четвертом этаже; комната, в которую меня доставили - слева стол с пишущей машинкой и картотека, справа диван, мягкие кресла и кофейный столик. Повсюду развешаны фотографии собак и лошадей, но ни одной фотографии Эвери Баллу. Жена же его лежала лицом кверху на диване, облаченная в нечто, напоминающее выцветший, некогда красный халат, достающий до лодыжек. Когда я вошел, она повернула голову и сказала:
- Я надеялась, что вы не придете. Я так устала.
Она указала на кресло в изножье дивана.
- Сядьте сюда.
Я уселся лицом к ней. Тонкий нос, тонкие губы, прядь крашеных каштановых волос выбилась на лоб, ноги босые с оттопыренными большими пальцами. Я учтиво улыбнулся.
- Разве вы не собираетесь о чем-то спросить? - напомнила мисс Баллу.
- Если вы не слишком устали, - ответил я. - Надеюсь мисс Коркоран передала вам суть моей просьбы. Речь идет на самом деле о моей знакомой, которая мечтает об ирландском волкодаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41