Женщина почувствовала, как ветка опасно подается вниз под ее весом.
В ужасе она закричала:
- Гарри! Гарри! Гарри!
Немедленно сверху раздался неистовый вопль:
- Дора! Слава богу!
Она задрала голову и увидела в десяти футах выше того места, где висела, лицо мужа.
- Держись! Держись! - кричал он. - Я сделаю какую-нибудь веревку, милая моя! Сейчас! Сейчас! Ради бога, только держись!
- Да... - выдохнула она в ответ и вдруг осеклась, краем глаза заметив знакомую фигуру - справа, не больше чем в пяти футах от себя.
Это был Санетомо, вцепившийся в ту же самую ветку!
Дора смотрела на желтолицего человечка, болтавшегося над пропастью рядом с ней, и в то время, как ее руки изо всех сил старались спасти тело, а в ушах звучали подбадривающие крики мужа, ее охватило непреодолимое желание расхохотаться. Он выглядел так забавно! Они были словно два акробата на трапеции!
Вдруг их взгляды встретились. Дора ощутила, как ветка еще больше поддалась под их весом. Раздался угрожающий треск. Она почувствовала, что двигается вниз.
Медленно, но неуклонно двигается вниз. Снова треск!
- О господи! - в смертельном страхе завопила Дора.
И услышала спокойный голос Санетомо:
- Она сломалась. Мы слишком тяжелые.
Женщина, как загипнотизированная, повернула голову и посмотрела в его глаза. И как только она это сделала, увидела вспыхнувшее в них страстное пламя, которое бушевало и рвалось наружу, чтобы обжечь ее.
Это длилось какое-то мгновение. Деревце снова затрещало под их весом. Это длилось мгновение, но выражение пылающих глаз японца отпечаталось в ее душе навсегда.
А потом Санетомо четко произнес:
- За хозяина - сеппуку! Самоубийство! (яп.) Сайонара! Прощай! (яп.)
Дора успела заметить какую-то отчаянную дикую радость в его глазах, а потом увидела, как его пальцы разжались и тут же маленький человечек исчез из поля ее зрения. Услышав глухой удар далеко внизу, она внезапно почувствовала тошноту и такую слабость, что чуть было не отправилась в смертельный полет вслед за Санетомо.
Но своим падением он спас ее. Ветка не успела сломаться, ноша стала вполовину меньше, и деревце даже немного распрямилось. А две минуты спустя Гарри подцепил жену на импровизированную веревку, которую наспех связал из лоскутов своего пальто.
Было восемь вечера, когда они добрались до Стимбоат-Лейк, проковыляв пешком десять миль, уставшие, разбитые и страдающие.
На следующее утро Бриллон взял с собой нескольких человек из деревни и отправился на поиски тела Санетомо. Когда они обнаружили его покалеченные бесформенные останки на дне пропасти, хозяин отдал дань своему преданному слуге скупыми мужскими слезами, прежде чем засыпать маленькую могилу на склоне горы.
Но он не узнал, как и почему японец спас жизнь той, которая была столь дорога его хозяину: Дора Бриллон так никогда и не рассказала ему об этом. В пламени глаз Санетомо, в величии его жертвы ее неприязнь сгорела дотла, а из пепла восстало восхищение, которое не позволило бы запятнать память героя.
Ибо разве нельзя назвать героем человека, заплатившего собственной жизнью, чтобы вернуть тому, кого он любил, жизнь женщины, которую ненавидел?
1 2 3 4
В ужасе она закричала:
- Гарри! Гарри! Гарри!
Немедленно сверху раздался неистовый вопль:
- Дора! Слава богу!
Она задрала голову и увидела в десяти футах выше того места, где висела, лицо мужа.
- Держись! Держись! - кричал он. - Я сделаю какую-нибудь веревку, милая моя! Сейчас! Сейчас! Ради бога, только держись!
- Да... - выдохнула она в ответ и вдруг осеклась, краем глаза заметив знакомую фигуру - справа, не больше чем в пяти футах от себя.
Это был Санетомо, вцепившийся в ту же самую ветку!
Дора смотрела на желтолицего человечка, болтавшегося над пропастью рядом с ней, и в то время, как ее руки изо всех сил старались спасти тело, а в ушах звучали подбадривающие крики мужа, ее охватило непреодолимое желание расхохотаться. Он выглядел так забавно! Они были словно два акробата на трапеции!
Вдруг их взгляды встретились. Дора ощутила, как ветка еще больше поддалась под их весом. Раздался угрожающий треск. Она почувствовала, что двигается вниз.
Медленно, но неуклонно двигается вниз. Снова треск!
- О господи! - в смертельном страхе завопила Дора.
И услышала спокойный голос Санетомо:
- Она сломалась. Мы слишком тяжелые.
Женщина, как загипнотизированная, повернула голову и посмотрела в его глаза. И как только она это сделала, увидела вспыхнувшее в них страстное пламя, которое бушевало и рвалось наружу, чтобы обжечь ее.
Это длилось какое-то мгновение. Деревце снова затрещало под их весом. Это длилось мгновение, но выражение пылающих глаз японца отпечаталось в ее душе навсегда.
А потом Санетомо четко произнес:
- За хозяина - сеппуку! Самоубийство! (яп.) Сайонара! Прощай! (яп.)
Дора успела заметить какую-то отчаянную дикую радость в его глазах, а потом увидела, как его пальцы разжались и тут же маленький человечек исчез из поля ее зрения. Услышав глухой удар далеко внизу, она внезапно почувствовала тошноту и такую слабость, что чуть было не отправилась в смертельный полет вслед за Санетомо.
Но своим падением он спас ее. Ветка не успела сломаться, ноша стала вполовину меньше, и деревце даже немного распрямилось. А две минуты спустя Гарри подцепил жену на импровизированную веревку, которую наспех связал из лоскутов своего пальто.
Было восемь вечера, когда они добрались до Стимбоат-Лейк, проковыляв пешком десять миль, уставшие, разбитые и страдающие.
На следующее утро Бриллон взял с собой нескольких человек из деревни и отправился на поиски тела Санетомо. Когда они обнаружили его покалеченные бесформенные останки на дне пропасти, хозяин отдал дань своему преданному слуге скупыми мужскими слезами, прежде чем засыпать маленькую могилу на склоне горы.
Но он не узнал, как и почему японец спас жизнь той, которая была столь дорога его хозяину: Дора Бриллон так никогда и не рассказала ему об этом. В пламени глаз Санетомо, в величии его жертвы ее неприязнь сгорела дотла, а из пепла восстало восхищение, которое не позволило бы запятнать память героя.
Ибо разве нельзя назвать героем человека, заплатившего собственной жизнью, чтобы вернуть тому, кого он любил, жизнь женщины, которую ненавидел?
1 2 3 4