Он положил руку ей на бедро и начал поднимать юбки.
— Почему на тебе так чертовски много одежек?
— Тревельян, мы не можем заниматься этим здесь. Вокруг так много людей и…
Он закрыл ей рот поцелуем.
— К черту людей!
— Но ведь здесь нет кровати, — пробормотала она. Тревельян тихо засмеялся, и Клер догадалась, что он имеет в виду. По спине побежали мурашки, она напряглась и уже ни о чем не думала, когда он поднял ее юбки, приподнял ее саму и прислонил спиной к стене. Ее большие панталоны, доходившие до колен, были с разрезом спереди, что очень облегчало дело.
В следующее мгновение Тревельян распахнул свой халат и вошел в нее. Клер задохнулась, ловя ртом воздух.
Она откинула голову назад, и Тревельян покрыл поцелуями ее шею. Он приподнимал ее бедра руками и направлял движения в этой «любви украдкой».
Волны страсти возносили ее все выше и выше, по мере того, как он продвигался все глубже. Внутри у Клер что-то росло, поднималось, пока она не вскрикнула. Но он закрыл ей рот поцелуем и они вместе испытали оргазм.
Клер тесно прижималась к Тревельяну, ослабевшая и опустошенная, чувствуя себя беспомощной и сильной одновременно.
— Тревельян, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.
— Да, что? Скажи мне.
Но Клер только покачала головой. Она ничего не хотела говорить. Совсем ничего, боясь сказать лишнее.
Он все еще держал ее в объятиях, прижав к стене. Они были сейчас одним целым.
— Дай мне эти дни, — попросил он. — Только их, это все, что я прошу. Никаких обещаний, никаких сожалений. Живи только этими минутами. Не думай ни о завтрашнем дне, ни о ком-то еще, кто чего-то ждет и хочет от тебя. Можешь ты сделать это?
Она кивнула, прижавшись головой к его шее. Какая удивительная мысль: жить минутой, не думая ни о ком и ни о чем, кроме себя. Она могла бы остаться с Тревельяном навсегда, не думая о родителях, о том, чего они ждут от нее и что она должна сделать. Она могла бы перестать беспокоиться о будущем сестры. Даже о своем будущем под властью отвратительной матери Гарри. Она могла бы смеяться и разговаривать о том, что ее интересует, а не притворяться, что ей нравятся охота, собаки и лошади. Она могла бы на несколько дней перестать делать попытки понять Тревельяна, узнать, кто он и что собой представляет.
— А ты не прикасайся к Ниссе, — сказала она. Тревельян промолчал, и она посмотрела на него.
— Ни разу? Ни поцелуя, ни ласки?
Клер поняла, что он дразнит ее.
— Достаточно того, что я разрешаю тебе глядеть на нее.
И никаких разговоров о моей сестре и приглашений сесть к тебе на колени.
— Только при условии, что ты будешь там сидеть.
— Думаю, мне это понравится. — Клер поцеловала его. Тревельян отступил на шаг, осторожно прикоснулся к волосам и убрал прядь с ее лица.
— Велли, скажи, есть много способов… делать это? Его глаза заблестели, когда он посмотрел на нее.
— Да, очень много.
— Ты, наверное, попробовал все? — горько спросила Клер и отвернулась.
— Я просто практиковался, готовясь к настоящей любви. Она подняла на него глаза и улыбнулась.
— Я дам тебе эти дни. Нет, я возьму эти дни себе. И стану думать только о настоящем, а не о будущем или прошлом. Ни о твоем, ни о моем прошлом.
Он погладил ее по щеке.
— Мое прошлое не должно тебя волновать, никогда. — Он взял ее за руку и подвел к лестнице.
— Но меня оно касается. Что ты собираешься делать с Ниссой?
— Мои планы на будущее заключаются в том, чтобы показать тебе все способы любви, научить тебя всему, что знаю я сам.
Клер бросила на него быстрый взгляд.
— Я всегда любила учиться.
Оh засмеялся и повел ее вверх по лестнице.
Глава 21
У них оставалось четыре дня до возвращения Гарри, четыре счастливейших, прекраснейших дня в ее жизни. Клер никогда и не мечтала о подобном счастье, не думала, что такое бывает.
Ей казалось, что Тревельян вообще не спал. Ему хватало трех-четырех часов сна в сутки. Он проводил целые часы в постели в ее объятиях, выполняя свое обещание — научить ее всему, что знал сам. Показывал различные позы, ласкал самые сокровенные уголки ее тела.
Но слияние тел было лишь частью их любовных игр. Перед тем как прикоснуться к Клер, Тревельян говорил с ней, рассказывал эротические истории, которые приводили девушку в сильнейшее возбуждение. Они не были ни грубыми, ни вульгарными. Некоторые заканчивались занимательной моралью, но все были в высшей степени сексуальны.
Однажды Тревельян рассказал Клер историю, когда она лежала в кровати Красавчика принца Чарли и смотрела, как он раздевается. Он делал это очень медленно, рассказывая о любви прекрасной принцессы с советником своего отца-короля. Если бы эта связь открылась, король приказал бы казнить обоих. Но благодаря своему уму и хитрости, советнику удалось уговорить повелителя дать ему разрешение на брак с принцессой.
Тревельян подробно рассказывал о том, что вытворяли принцесса и ее любовник в постели. Когда Тревельян разделся и был готов лечь, Клер уже сгорала от желания прильнуть к нему. Тревельян, прекрасный в своей наготе, подошел к постели, и Клер раскрыла ему свои объятия. Внезапно он остановился и зевнул.
— Я, пожалуй, пойду поработаю немного, — сказал он, накинул шелковый халат и вышел из спальни.
Клер была поражена. Как мог он, рассказав такую возбуждающую историю, просто так покинуть ее?! Сейчас она объяснит ему, какой он грубиян, и, возмущенная, выскочила из постели. Набросив халат, она кинулась в кабинет Тревельяна. Он сидел и спокойно писал, казалось, его совершенно не волновали ни ее страсть, ни тем более ярость.
Клер готова была обрушиться на Велли, но вдруг заметила, что его рука, державшая перо, дрожит. И поняла, что он так же страстно желает ее, как она сама;
Она подошла к нему и шепнула:
— Научи меня заниматься любовью, сидя у тебя на коленях.
Тревельян тут же бросил перо, схватил ее сильными руками и привлек к себе на колени, лаская и поддерживая ее тело, он показал ей все, что знал сам.
Если ночи их были полны любовных наслаждений, то дни они посвящали удовольствиям другого рода. Тревельян много повидал в жизни, у него была прекрасная память, и он готов был не только рассказывать, но и показывать, демонстрировал ей африканские танцы и индийские игры, даже пытался петь народные песни стран, где побывал, но не мог правильно воспроизвести мелодию. Клер умело подхватывала слова и мелодию, и тогда они пели вместе.
Они гуляли, разговаривали, шутили. Велли увлекал Клер в кусты и страстно целовал, приводя в трепет.
Он давал ей читать свои записи. Однажды, когда Клер осмелилась заметить, что читателям могут быть неинтересны размеры камней, из которых сложены стены, окружающие Пеш, между ними разгорелась целая баталия. И в битве Клер победила Тревельяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Почему на тебе так чертовски много одежек?
— Тревельян, мы не можем заниматься этим здесь. Вокруг так много людей и…
Он закрыл ей рот поцелуем.
— К черту людей!
— Но ведь здесь нет кровати, — пробормотала она. Тревельян тихо засмеялся, и Клер догадалась, что он имеет в виду. По спине побежали мурашки, она напряглась и уже ни о чем не думала, когда он поднял ее юбки, приподнял ее саму и прислонил спиной к стене. Ее большие панталоны, доходившие до колен, были с разрезом спереди, что очень облегчало дело.
В следующее мгновение Тревельян распахнул свой халат и вошел в нее. Клер задохнулась, ловя ртом воздух.
Она откинула голову назад, и Тревельян покрыл поцелуями ее шею. Он приподнимал ее бедра руками и направлял движения в этой «любви украдкой».
Волны страсти возносили ее все выше и выше, по мере того, как он продвигался все глубже. Внутри у Клер что-то росло, поднималось, пока она не вскрикнула. Но он закрыл ей рот поцелуем и они вместе испытали оргазм.
Клер тесно прижималась к Тревельяну, ослабевшая и опустошенная, чувствуя себя беспомощной и сильной одновременно.
— Тревельян, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.
— Да, что? Скажи мне.
Но Клер только покачала головой. Она ничего не хотела говорить. Совсем ничего, боясь сказать лишнее.
Он все еще держал ее в объятиях, прижав к стене. Они были сейчас одним целым.
— Дай мне эти дни, — попросил он. — Только их, это все, что я прошу. Никаких обещаний, никаких сожалений. Живи только этими минутами. Не думай ни о завтрашнем дне, ни о ком-то еще, кто чего-то ждет и хочет от тебя. Можешь ты сделать это?
Она кивнула, прижавшись головой к его шее. Какая удивительная мысль: жить минутой, не думая ни о ком и ни о чем, кроме себя. Она могла бы остаться с Тревельяном навсегда, не думая о родителях, о том, чего они ждут от нее и что она должна сделать. Она могла бы перестать беспокоиться о будущем сестры. Даже о своем будущем под властью отвратительной матери Гарри. Она могла бы смеяться и разговаривать о том, что ее интересует, а не притворяться, что ей нравятся охота, собаки и лошади. Она могла бы на несколько дней перестать делать попытки понять Тревельяна, узнать, кто он и что собой представляет.
— А ты не прикасайся к Ниссе, — сказала она. Тревельян промолчал, и она посмотрела на него.
— Ни разу? Ни поцелуя, ни ласки?
Клер поняла, что он дразнит ее.
— Достаточно того, что я разрешаю тебе глядеть на нее.
И никаких разговоров о моей сестре и приглашений сесть к тебе на колени.
— Только при условии, что ты будешь там сидеть.
— Думаю, мне это понравится. — Клер поцеловала его. Тревельян отступил на шаг, осторожно прикоснулся к волосам и убрал прядь с ее лица.
— Велли, скажи, есть много способов… делать это? Его глаза заблестели, когда он посмотрел на нее.
— Да, очень много.
— Ты, наверное, попробовал все? — горько спросила Клер и отвернулась.
— Я просто практиковался, готовясь к настоящей любви. Она подняла на него глаза и улыбнулась.
— Я дам тебе эти дни. Нет, я возьму эти дни себе. И стану думать только о настоящем, а не о будущем или прошлом. Ни о твоем, ни о моем прошлом.
Он погладил ее по щеке.
— Мое прошлое не должно тебя волновать, никогда. — Он взял ее за руку и подвел к лестнице.
— Но меня оно касается. Что ты собираешься делать с Ниссой?
— Мои планы на будущее заключаются в том, чтобы показать тебе все способы любви, научить тебя всему, что знаю я сам.
Клер бросила на него быстрый взгляд.
— Я всегда любила учиться.
Оh засмеялся и повел ее вверх по лестнице.
Глава 21
У них оставалось четыре дня до возвращения Гарри, четыре счастливейших, прекраснейших дня в ее жизни. Клер никогда и не мечтала о подобном счастье, не думала, что такое бывает.
Ей казалось, что Тревельян вообще не спал. Ему хватало трех-четырех часов сна в сутки. Он проводил целые часы в постели в ее объятиях, выполняя свое обещание — научить ее всему, что знал сам. Показывал различные позы, ласкал самые сокровенные уголки ее тела.
Но слияние тел было лишь частью их любовных игр. Перед тем как прикоснуться к Клер, Тревельян говорил с ней, рассказывал эротические истории, которые приводили девушку в сильнейшее возбуждение. Они не были ни грубыми, ни вульгарными. Некоторые заканчивались занимательной моралью, но все были в высшей степени сексуальны.
Однажды Тревельян рассказал Клер историю, когда она лежала в кровати Красавчика принца Чарли и смотрела, как он раздевается. Он делал это очень медленно, рассказывая о любви прекрасной принцессы с советником своего отца-короля. Если бы эта связь открылась, король приказал бы казнить обоих. Но благодаря своему уму и хитрости, советнику удалось уговорить повелителя дать ему разрешение на брак с принцессой.
Тревельян подробно рассказывал о том, что вытворяли принцесса и ее любовник в постели. Когда Тревельян разделся и был готов лечь, Клер уже сгорала от желания прильнуть к нему. Тревельян, прекрасный в своей наготе, подошел к постели, и Клер раскрыла ему свои объятия. Внезапно он остановился и зевнул.
— Я, пожалуй, пойду поработаю немного, — сказал он, накинул шелковый халат и вышел из спальни.
Клер была поражена. Как мог он, рассказав такую возбуждающую историю, просто так покинуть ее?! Сейчас она объяснит ему, какой он грубиян, и, возмущенная, выскочила из постели. Набросив халат, она кинулась в кабинет Тревельяна. Он сидел и спокойно писал, казалось, его совершенно не волновали ни ее страсть, ни тем более ярость.
Клер готова была обрушиться на Велли, но вдруг заметила, что его рука, державшая перо, дрожит. И поняла, что он так же страстно желает ее, как она сама;
Она подошла к нему и шепнула:
— Научи меня заниматься любовью, сидя у тебя на коленях.
Тревельян тут же бросил перо, схватил ее сильными руками и привлек к себе на колени, лаская и поддерживая ее тело, он показал ей все, что знал сам.
Если ночи их были полны любовных наслаждений, то дни они посвящали удовольствиям другого рода. Тревельян много повидал в жизни, у него была прекрасная память, и он готов был не только рассказывать, но и показывать, демонстрировал ей африканские танцы и индийские игры, даже пытался петь народные песни стран, где побывал, но не мог правильно воспроизвести мелодию. Клер умело подхватывала слова и мелодию, и тогда они пели вместе.
Они гуляли, разговаривали, шутили. Велли увлекал Клер в кусты и страстно целовал, приводя в трепет.
Он давал ей читать свои записи. Однажды, когда Клер осмелилась заметить, что читателям могут быть неинтересны размеры камней, из которых сложены стены, окружающие Пеш, между ними разгорелась целая баталия. И в битве Клер победила Тревельяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88