– Как насчет обмена опытом? Наверняка кто-нибудь еще может управлять этими черными ящиками?
Она тонко улыбнулась.
– Это вопрос столетий, – заметила Барос. – И ответ до сих пор не найден. Во всяком случае, ГНаска накажут уже после того, как мы погибнем – и это меня не удовлетворяет.
– Но у тебя же есть боевой опыт. Наверняка вы, чоя, прежде не раз сражались с абдреликами. Или с ренинами.
В серых глазах промелькнул серебристый блеск.
– В основном мы, чоя, обычные пилоты, но… можно попробовать. Даже на таком крейсере. Могу почти ручаться – какой-нибудь залп повредит станцию, а сам крейсер, вероятно, отделается незначительными пробоинами.
– Стоит мне остаться в живых, и я возмещу ущерб, – ответил Джон, следя за тенью корабля абдреликов на экране.
– Тогда я отдаю приказ?
– Пока – нет. Но вскоре я сообщу о своем решении, – ответил посланник. Чоя нагнула голову и вышла из кабины.
Джон разложил перед собой копии последних сообщений и попытался составить на них ответы. Он знал, что Паншинеа борется изо всех сил, чтобы удержаться на плаву в Чертогах Союза. Общую нехватку пилотов народы Союза сочли продуманной кампанией чоя, невыносимой для тех, кто нуждался в срочной перевозке грузов или пассажиров.
Что это за черные ящики, размышлял Джон. С их помощью чоя правят вселенной, но покоренные ими народы уже начинают бунтовать. Насколько жестким может стать прессинг прежде, чем наступит окончательный разрыв? Паншинеа сам выбрал бег по обоюдоострому лезвию. Но что сможет любой из них без межпространственного прыжка? Сидеть в собственной системе с жалкой кучкой планет для колонизации, вдыхая вонь собственных отходов и не видя дальше горизонта, не надеясь на новые земли, воздух, ископаемые. Джон задумался, сколько еще народов будет страдать от подобной участи, с беспомощностью осознавая свой приговор – лишение права летать среди звезд.
Он хлопнул ладонью по столу. По возвращении он обязательно предложит помощь Паншинеа, но эта помощь не будет безвозмездной.
Глава 19
– Мне необходимо подготовиться к поездке в Мерлон. Я отправлюсь туда один.
Йорана не стала возражать так, как предсказывали Палатон и Ринди, но с ее лица не сходило неодобрительное выражение. С приближением вечера глаза стали усталыми. Некоторое время они говорили о Риндалане, а затем Палатон сообщил Йоране о своих намерениях. Когда он закончил подробное изложение планов, она ответила только:
– Траскар не в состоянии вновь приняться за службу. Нам придется найти кого-нибудь другого, чтобы сопровождать Рэнда, хотя, если он не собирается покидать дворец, причин для беспокойства не так уж много. Сколько времени ты хочешь пробыть в Мерлоне?
Отсутствие бывшего тезара-телохранителя Рэнда представляло главное затруднение, поскольку другие чоя по причине ксенофобии вряд ли согласились бы сопровождать человека, но эти вопросы Палатон оставил на усмотрение Йораны. Он принял решение. Оставить Рэнда во дворце было гораздо лучше, чем взять его с собой, особенно если ему предстоит противостоять силам, осведомленным о его генетическом наследии. Однако оставлять Чаролон надолго он не мог, и потому тщательно обдумал свои слова, прежде чем ответить:
– Я бы хотел сказать столько, сколько понадобится, но нам обоим известно: мой первый долг – оставаться во дворце. Мне необходимо посетить школу Голубой Гряды и выяснить, можно ли что-нибудь сделать в отношении тезаров, а потому я вернусь, как только смогу.
Палатон с облегчением заметил, что она не пытается спорить с ним. Что бы ни существовало между ними, это чувство не могло не расти, и теперь, когда Палатону больше было нечего предложить ей, он не хотел, чтобы вражда заняла место привязанности. Тем не менее он был благодарно удивлен тому, что Йорана не стала расспрашивать его о необходимости поездки в Мерлон.
Она подавила зевок.
– Я не слишком рада всему этому, но ты прав: вероятно, ты добьешься большего, если поедешь один. Там полно ученых и художников, они подозрительно относятся к любой власти. Ты прав, не желая привлекать внимания. Если я проверю работу твоего защитного костюма и оружия, ты возьмешь их с собой?
– Но не стану обещать пользоваться ими.
– Уже неплохо. Надеюсь, это не понадобится, – она помолчала, черкнула в блокноте световым пером и спросила: – Что ты надеешься сделать в Голубой Гряде?
Палатон вздохнул. С Голубой Грядой дело обстояло совсем иначе. Он не мог рассказать Йоране о надеждах, связанных с Рэндом, хотя она знала о том, что Палатон начал изучение общих школьных программ. Он не подумал, что Йорана спросит об этом.
– Если бы я знал, мне не было бы нужды ехать туда. Но всем совершенно ясно: мы не набираем столько кандидатов, сколько необходимо, не можем подготовить достаточное количество пилотов. Хотя положение у Хата обстоит лучше, чем в других школах, этого мало. Может быть, я смогу заметить, чего ему недостает, и отталкиваться от этих сведений. Давление со стороны Союза усиливается, судя по словам Гатона.
Йорана постучала концом светового пера по блокноту.
– Это случилось не за одну ночь.
– Да, но если тестирование проводится все реже, а некоторые округа приберегают своих кандидатов, как это делал Малак и в Данби, тогда нам известна часть проблемы.
Йорана удивленно подняла голову.
– Неужели нам могут понадобиться простолюдины?
– Нам решительно необходимы самые одаренные из них, – объяснил он. – И поскольку я дал право голоса Заблудшим, может быть, они прислушаются ко мне. Они хотят референдума. Мне нужна сила, чтобы дать ее им.
– Пытаешься изменить всю Чо за время своего краткого правления?
– Я дал обещания и пытаюсь сдержать их, – он помедлил. – Каким бы кратким ни было мое присутствие во дворце.
Она убрала блокнот.
– Я вызову Руфин и велю приготовить глиссер до Мерлона. Хочешь, я свяжусь со школой Голубой Гряды?
– Нет, – коротко ответил Палатон после размышления. – Думаю, будет лучше сделать это мне самому.
В доках тишина не наступала почти никогда. Постоянно звенел металл – иногда резким, протяжным звоном, иногда с лязганьем и дрожью от движений кораблей и суеты на самой станции. Постоянный шум был подобен бризу, ветру, обещающему свободу за пределами судна, превращение узких изогнутых коридоров в просторные помещения. Для пилота, привыкшего к жизни на борту корабля, шум быстро становился незаметным, но в то же время его значительностью нельзя было пренебречь. Недар чутко спал, его тело наполнялось вновь обретенной энергией, а шум со станции призывал его, пока он не решил ответить. Он проснулся поздно и долго лежал не шевелясь, обшаривая бахдаром крейсер, который готовился покинуть. На этот раз темное пятно опасности не укрылось от его чувств, однако ему было нечем подтвердить свои страхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Она тонко улыбнулась.
– Это вопрос столетий, – заметила Барос. – И ответ до сих пор не найден. Во всяком случае, ГНаска накажут уже после того, как мы погибнем – и это меня не удовлетворяет.
– Но у тебя же есть боевой опыт. Наверняка вы, чоя, прежде не раз сражались с абдреликами. Или с ренинами.
В серых глазах промелькнул серебристый блеск.
– В основном мы, чоя, обычные пилоты, но… можно попробовать. Даже на таком крейсере. Могу почти ручаться – какой-нибудь залп повредит станцию, а сам крейсер, вероятно, отделается незначительными пробоинами.
– Стоит мне остаться в живых, и я возмещу ущерб, – ответил Джон, следя за тенью корабля абдреликов на экране.
– Тогда я отдаю приказ?
– Пока – нет. Но вскоре я сообщу о своем решении, – ответил посланник. Чоя нагнула голову и вышла из кабины.
Джон разложил перед собой копии последних сообщений и попытался составить на них ответы. Он знал, что Паншинеа борется изо всех сил, чтобы удержаться на плаву в Чертогах Союза. Общую нехватку пилотов народы Союза сочли продуманной кампанией чоя, невыносимой для тех, кто нуждался в срочной перевозке грузов или пассажиров.
Что это за черные ящики, размышлял Джон. С их помощью чоя правят вселенной, но покоренные ими народы уже начинают бунтовать. Насколько жестким может стать прессинг прежде, чем наступит окончательный разрыв? Паншинеа сам выбрал бег по обоюдоострому лезвию. Но что сможет любой из них без межпространственного прыжка? Сидеть в собственной системе с жалкой кучкой планет для колонизации, вдыхая вонь собственных отходов и не видя дальше горизонта, не надеясь на новые земли, воздух, ископаемые. Джон задумался, сколько еще народов будет страдать от подобной участи, с беспомощностью осознавая свой приговор – лишение права летать среди звезд.
Он хлопнул ладонью по столу. По возвращении он обязательно предложит помощь Паншинеа, но эта помощь не будет безвозмездной.
Глава 19
– Мне необходимо подготовиться к поездке в Мерлон. Я отправлюсь туда один.
Йорана не стала возражать так, как предсказывали Палатон и Ринди, но с ее лица не сходило неодобрительное выражение. С приближением вечера глаза стали усталыми. Некоторое время они говорили о Риндалане, а затем Палатон сообщил Йоране о своих намерениях. Когда он закончил подробное изложение планов, она ответила только:
– Траскар не в состоянии вновь приняться за службу. Нам придется найти кого-нибудь другого, чтобы сопровождать Рэнда, хотя, если он не собирается покидать дворец, причин для беспокойства не так уж много. Сколько времени ты хочешь пробыть в Мерлоне?
Отсутствие бывшего тезара-телохранителя Рэнда представляло главное затруднение, поскольку другие чоя по причине ксенофобии вряд ли согласились бы сопровождать человека, но эти вопросы Палатон оставил на усмотрение Йораны. Он принял решение. Оставить Рэнда во дворце было гораздо лучше, чем взять его с собой, особенно если ему предстоит противостоять силам, осведомленным о его генетическом наследии. Однако оставлять Чаролон надолго он не мог, и потому тщательно обдумал свои слова, прежде чем ответить:
– Я бы хотел сказать столько, сколько понадобится, но нам обоим известно: мой первый долг – оставаться во дворце. Мне необходимо посетить школу Голубой Гряды и выяснить, можно ли что-нибудь сделать в отношении тезаров, а потому я вернусь, как только смогу.
Палатон с облегчением заметил, что она не пытается спорить с ним. Что бы ни существовало между ними, это чувство не могло не расти, и теперь, когда Палатону больше было нечего предложить ей, он не хотел, чтобы вражда заняла место привязанности. Тем не менее он был благодарно удивлен тому, что Йорана не стала расспрашивать его о необходимости поездки в Мерлон.
Она подавила зевок.
– Я не слишком рада всему этому, но ты прав: вероятно, ты добьешься большего, если поедешь один. Там полно ученых и художников, они подозрительно относятся к любой власти. Ты прав, не желая привлекать внимания. Если я проверю работу твоего защитного костюма и оружия, ты возьмешь их с собой?
– Но не стану обещать пользоваться ими.
– Уже неплохо. Надеюсь, это не понадобится, – она помолчала, черкнула в блокноте световым пером и спросила: – Что ты надеешься сделать в Голубой Гряде?
Палатон вздохнул. С Голубой Грядой дело обстояло совсем иначе. Он не мог рассказать Йоране о надеждах, связанных с Рэндом, хотя она знала о том, что Палатон начал изучение общих школьных программ. Он не подумал, что Йорана спросит об этом.
– Если бы я знал, мне не было бы нужды ехать туда. Но всем совершенно ясно: мы не набираем столько кандидатов, сколько необходимо, не можем подготовить достаточное количество пилотов. Хотя положение у Хата обстоит лучше, чем в других школах, этого мало. Может быть, я смогу заметить, чего ему недостает, и отталкиваться от этих сведений. Давление со стороны Союза усиливается, судя по словам Гатона.
Йорана постучала концом светового пера по блокноту.
– Это случилось не за одну ночь.
– Да, но если тестирование проводится все реже, а некоторые округа приберегают своих кандидатов, как это делал Малак и в Данби, тогда нам известна часть проблемы.
Йорана удивленно подняла голову.
– Неужели нам могут понадобиться простолюдины?
– Нам решительно необходимы самые одаренные из них, – объяснил он. – И поскольку я дал право голоса Заблудшим, может быть, они прислушаются ко мне. Они хотят референдума. Мне нужна сила, чтобы дать ее им.
– Пытаешься изменить всю Чо за время своего краткого правления?
– Я дал обещания и пытаюсь сдержать их, – он помедлил. – Каким бы кратким ни было мое присутствие во дворце.
Она убрала блокнот.
– Я вызову Руфин и велю приготовить глиссер до Мерлона. Хочешь, я свяжусь со школой Голубой Гряды?
– Нет, – коротко ответил Палатон после размышления. – Думаю, будет лучше сделать это мне самому.
В доках тишина не наступала почти никогда. Постоянно звенел металл – иногда резким, протяжным звоном, иногда с лязганьем и дрожью от движений кораблей и суеты на самой станции. Постоянный шум был подобен бризу, ветру, обещающему свободу за пределами судна, превращение узких изогнутых коридоров в просторные помещения. Для пилота, привыкшего к жизни на борту корабля, шум быстро становился незаметным, но в то же время его значительностью нельзя было пренебречь. Недар чутко спал, его тело наполнялось вновь обретенной энергией, а шум со станции призывал его, пока он не решил ответить. Он проснулся поздно и долго лежал не шевелясь, обшаривая бахдаром крейсер, который готовился покинуть. На этот раз темное пятно опасности не укрылось от его чувств, однако ему было нечем подтвердить свои страхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84