поводья он бросил, предоставив траусу самому поспевать за процессией. Темит и Чернан были далеко впереди и, похоже, не видели его.
Алекс скатал из воска маленькие шарики и осторожно затолкал их в нежные ушки, стараясь как можно лучше заткнуть отверстия, не засунув воск так далеко, чтобы потом оказалось невозможно его вытащить. Пылинке это страшно не понравилось, но она все терпеливо вынесла, только ее маленькие приступы
неудобство неприязнь упрек
мелькали у него в голове. Время от времени Алекс разделял ее ощущения, внимательно прислушиваясь к звукам, становившимся все слабее и слабее, пока наконец шум колес и цоканье когтей по камням не затихли. Для большей верности Алекс подложил под ошейник кусочек марли и крепко и надежно завернул, прижав уши. Тут уже
досада! неудобство!
Пылинки стали сильными. Алекс глубоко, хоть и молча, извинился и кормил ее подсолнечными семечками, найденными в другом кармане, пока она не перестала пытаться сорвать повязку и уснула.
Пылинка проснулась снова, когда они приблизились к городу, и Алекс быстро затолкал ее под Большую Шляпу. А потом, ее ушами, он услышал что-то: приглушенный звон вроде того, какой без видимых причин иногда бывает в ушах хумана. Звон был приглушенным, но постоянным, и Алекс чувствовал ее
раздражение
из-за него.
Процессия миновала ворота, и Алекс увидел башни. Он насчитал пять, хотя в темноте трудно было что-то разглядеть. Башни стояли вдоль реки на некотором расстоянии друг от друга – кирпичные, цилиндрические, с крепкой деревянной дверью у основания. Сбоку выступало водяное колесо, вращаемое быстрой рекой. На высоте примерно пятнадцати футов из крыш башен тянулись вверх длинные тонкие трубы из керамики и толстого зеленого стекла, похожие на заросли камыша. Крыши под трубами были усыпаны острыми осколками, не давая ворам и вандалам добраться до труб. Кроме труб, имелись еще конические воронки, которые усиливали звуки и испускали их во всех направлениях. Сам Алекс, однако, ничего такого не слышал: звуки, похожие на вздохи ветра в вершинах сосен, почти приятные.
Башни произвели на Алекса сильное впечатление; он задумался, сколько времени их сооружали. Король, очевидно, бросил на этот замысел массу денег и усилий.
Теперь, ближе к башням, звон в ушах Пылинки стал сильнее, и Алекс чувствовал ее
неудобство нервозность.
Казалось, звон затрагивает какие-то струны страха и отвращения, не имеющие ничего общего с хищником или вразумительным гневом. Она судорожно грызла внутренности Шляпы, распространяя беспокойство и неприязнь к шуму, так что и Алекс начал нервничать.
Процессия двигалась по петляющим улицам к замку; множество предусмотрительно расставленных стражников сдерживали толпу на улицах. Хотя простые солдаты не носили бронзу, их доспехи сверкали лакированной, гладкой кожей, а наконечники копий были сделаны из твердого красного камня, добываемого в землях фомбов. Алекс заметил, что Генерал тоже поглядывает вокруг и обращает внимание на демонстрацию военной силы. Грубое лицо рептилии было не слишком выразительно, но перья гребешка все время поднимались и опускались – выразительный жест.
Во дворе замка процессия остановилась, всадники спешились, а носильщики осторожно опустили на землю свои высокопоставленные грузы. Здесь было еще больше солдат – не угроза, просто напоказ, – вдоль стен двора и на замковых стенах с бойницами. Когда гостей вели в громадный обеденный зал, по обеим сторонам коридоров застыли, как статуи, еще солдаты. И в зале, освещенном люстрами и льющими золотой солнечный свет высокими окнами, тоже сияли бронзой расставленные везде стражники. Несмотря на все это, Алекса снова поразило, насколько уныл и уродлив замок Бельтас – особенно по сравнению с просторным, многоцветным уютом деридальского дворца. Интересно, подумал Алекс, заметил ли и сам король Бельтар эту разницу и не рассчитывает ли он перебраться в этот дворец, когда его войска завоюют Деридаль.
В отличие от деридальского зала здесь имелся только один стол со скамьями для солдат, креслами для чиновников и двумя изящными тронами для их величеств – из резного дерева, с керамическими изразцами. Королевы и принца не было; каждого члена свиты посадили напротив коллеги из другого города. Поскольку у короля Бельтара не было анимиста, а король Кэрэван никогда не считал необходимым нанимать министра иностранных дел, порядок в конце стола нарушился, и Темит оказался напротив узколицего министра Леспина, а Алекс – напротив Чернана.
Подали обед: булочки и теплую говядину под густым слоем жгучего перца. Мясо подавали в общих мисках, как и прочую еду, однако же, по традиции, два короля ничего не ели и не пили. Это раздражало Кэрэвана, который сначала капризно жаловался, пока его не успокоили обещанием, что по дороге домой будут поданы фаршированные яблоки. Валенс и Генерал тоже не ели, отчасти из осторожности, а отчасти потому, что это было бы нехорошо по отношению к королю Кэрэвану, сидящему между ними. Алекс и прочие младшие члены свиты на другом конце стола не были связаны этими ограничениями и усердно работали челюстями. Музыканты в алькове играли на барабанах, согнутой лире и деревянной флейте.
В обязанности Алекса входило наблюдать за Офиром, что он и делал, изучая за едой зал, но нигде не было никаких признаков вмешательства духов. Несколько призраков порхали вокруг, привлеченные, вероятно, напряжением в атмосфере, но они не представляли опасности. Вокруг Чернана, однако, имелось слабое свечение, но ничего более. Он наблюдал за Алексом со снисходительным весельем. Алекс знал, что Чернан знает, что Алекс наблюдает за ним в Офире, и знал, что Чернан не трудится наблюдать за Алексом подобным образом; в конце концов, анимист не может творить заклинания, не может сделать ничего особенного. Чернану не за чем было наблюдать. Потому из утонченного презрения он позволил Алексу наблюдать за ним, не наблюдая в ответ. Это раздражало Алекса, но он продолжал смотреть с помощью Пылинки, невидимо высунувшейся через дырку за пером в Шляпе. Чернан не заметил ее. Алекс размышлял, случалось ли волшебнику, после того как он овладел своей силой, хоть раз испытать страх.
– Ты по-прежнему работаешь в своей старой квартире? – ненароком спросил он Чернана.
Разговор на другом конце стола был слишком приглушен расстоянием и музыкой, чтобы разобрать подробности, но король Бельтар казался спокойным и самоуверенным, тогда как в грохочущем голосе Генерала слышались упрямство и осторожность.
– Нет, у меня просто нет времени, – ответил тавматург, равнодушно махнув вилкой. – Я всегда чувствовал себя лучше всего в качестве королевского чародея… и мой новый наниматель, должен сказать, гораздо больше достоин моего времени, чем предыдущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Алекс скатал из воска маленькие шарики и осторожно затолкал их в нежные ушки, стараясь как можно лучше заткнуть отверстия, не засунув воск так далеко, чтобы потом оказалось невозможно его вытащить. Пылинке это страшно не понравилось, но она все терпеливо вынесла, только ее маленькие приступы
неудобство неприязнь упрек
мелькали у него в голове. Время от времени Алекс разделял ее ощущения, внимательно прислушиваясь к звукам, становившимся все слабее и слабее, пока наконец шум колес и цоканье когтей по камням не затихли. Для большей верности Алекс подложил под ошейник кусочек марли и крепко и надежно завернул, прижав уши. Тут уже
досада! неудобство!
Пылинки стали сильными. Алекс глубоко, хоть и молча, извинился и кормил ее подсолнечными семечками, найденными в другом кармане, пока она не перестала пытаться сорвать повязку и уснула.
Пылинка проснулась снова, когда они приблизились к городу, и Алекс быстро затолкал ее под Большую Шляпу. А потом, ее ушами, он услышал что-то: приглушенный звон вроде того, какой без видимых причин иногда бывает в ушах хумана. Звон был приглушенным, но постоянным, и Алекс чувствовал ее
раздражение
из-за него.
Процессия миновала ворота, и Алекс увидел башни. Он насчитал пять, хотя в темноте трудно было что-то разглядеть. Башни стояли вдоль реки на некотором расстоянии друг от друга – кирпичные, цилиндрические, с крепкой деревянной дверью у основания. Сбоку выступало водяное колесо, вращаемое быстрой рекой. На высоте примерно пятнадцати футов из крыш башен тянулись вверх длинные тонкие трубы из керамики и толстого зеленого стекла, похожие на заросли камыша. Крыши под трубами были усыпаны острыми осколками, не давая ворам и вандалам добраться до труб. Кроме труб, имелись еще конические воронки, которые усиливали звуки и испускали их во всех направлениях. Сам Алекс, однако, ничего такого не слышал: звуки, похожие на вздохи ветра в вершинах сосен, почти приятные.
Башни произвели на Алекса сильное впечатление; он задумался, сколько времени их сооружали. Король, очевидно, бросил на этот замысел массу денег и усилий.
Теперь, ближе к башням, звон в ушах Пылинки стал сильнее, и Алекс чувствовал ее
неудобство нервозность.
Казалось, звон затрагивает какие-то струны страха и отвращения, не имеющие ничего общего с хищником или вразумительным гневом. Она судорожно грызла внутренности Шляпы, распространяя беспокойство и неприязнь к шуму, так что и Алекс начал нервничать.
Процессия двигалась по петляющим улицам к замку; множество предусмотрительно расставленных стражников сдерживали толпу на улицах. Хотя простые солдаты не носили бронзу, их доспехи сверкали лакированной, гладкой кожей, а наконечники копий были сделаны из твердого красного камня, добываемого в землях фомбов. Алекс заметил, что Генерал тоже поглядывает вокруг и обращает внимание на демонстрацию военной силы. Грубое лицо рептилии было не слишком выразительно, но перья гребешка все время поднимались и опускались – выразительный жест.
Во дворе замка процессия остановилась, всадники спешились, а носильщики осторожно опустили на землю свои высокопоставленные грузы. Здесь было еще больше солдат – не угроза, просто напоказ, – вдоль стен двора и на замковых стенах с бойницами. Когда гостей вели в громадный обеденный зал, по обеим сторонам коридоров застыли, как статуи, еще солдаты. И в зале, освещенном люстрами и льющими золотой солнечный свет высокими окнами, тоже сияли бронзой расставленные везде стражники. Несмотря на все это, Алекса снова поразило, насколько уныл и уродлив замок Бельтас – особенно по сравнению с просторным, многоцветным уютом деридальского дворца. Интересно, подумал Алекс, заметил ли и сам король Бельтар эту разницу и не рассчитывает ли он перебраться в этот дворец, когда его войска завоюют Деридаль.
В отличие от деридальского зала здесь имелся только один стол со скамьями для солдат, креслами для чиновников и двумя изящными тронами для их величеств – из резного дерева, с керамическими изразцами. Королевы и принца не было; каждого члена свиты посадили напротив коллеги из другого города. Поскольку у короля Бельтара не было анимиста, а король Кэрэван никогда не считал необходимым нанимать министра иностранных дел, порядок в конце стола нарушился, и Темит оказался напротив узколицего министра Леспина, а Алекс – напротив Чернана.
Подали обед: булочки и теплую говядину под густым слоем жгучего перца. Мясо подавали в общих мисках, как и прочую еду, однако же, по традиции, два короля ничего не ели и не пили. Это раздражало Кэрэвана, который сначала капризно жаловался, пока его не успокоили обещанием, что по дороге домой будут поданы фаршированные яблоки. Валенс и Генерал тоже не ели, отчасти из осторожности, а отчасти потому, что это было бы нехорошо по отношению к королю Кэрэвану, сидящему между ними. Алекс и прочие младшие члены свиты на другом конце стола не были связаны этими ограничениями и усердно работали челюстями. Музыканты в алькове играли на барабанах, согнутой лире и деревянной флейте.
В обязанности Алекса входило наблюдать за Офиром, что он и делал, изучая за едой зал, но нигде не было никаких признаков вмешательства духов. Несколько призраков порхали вокруг, привлеченные, вероятно, напряжением в атмосфере, но они не представляли опасности. Вокруг Чернана, однако, имелось слабое свечение, но ничего более. Он наблюдал за Алексом со снисходительным весельем. Алекс знал, что Чернан знает, что Алекс наблюдает за ним в Офире, и знал, что Чернан не трудится наблюдать за Алексом подобным образом; в конце концов, анимист не может творить заклинания, не может сделать ничего особенного. Чернану не за чем было наблюдать. Потому из утонченного презрения он позволил Алексу наблюдать за ним, не наблюдая в ответ. Это раздражало Алекса, но он продолжал смотреть с помощью Пылинки, невидимо высунувшейся через дырку за пером в Шляпе. Чернан не заметил ее. Алекс размышлял, случалось ли волшебнику, после того как он овладел своей силой, хоть раз испытать страх.
– Ты по-прежнему работаешь в своей старой квартире? – ненароком спросил он Чернана.
Разговор на другом конце стола был слишком приглушен расстоянием и музыкой, чтобы разобрать подробности, но король Бельтар казался спокойным и самоуверенным, тогда как в грохочущем голосе Генерала слышались упрямство и осторожность.
– Нет, у меня просто нет времени, – ответил тавматург, равнодушно махнув вилкой. – Я всегда чувствовал себя лучше всего в качестве королевского чародея… и мой новый наниматель, должен сказать, гораздо больше достоин моего времени, чем предыдущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96