Он пососал порез.
– Это странная история – я могу сесть, вы не против? – и, конечно, всех деталей я не знаю, я ведь в фирму всего-то пятнадцать лет назад пришел, но…
… Когда доставили ящик, это была очень маленькая фирма, занимающаяся делами закона; Редфиерн, Байченс и оба Роуби, а уж тем более мистер Бэддикомб, были ее далеким будущим. Клерк-юрист, что принял предложенную посылку, был очень удивлен, увидев на ящике привязанное к нему бечевкой письмо, адресованное лично ему.
В письме были определенные инструкции и пять интересных фактов об истории последующих десяти лет, которые обеспечили воспользовавшемуся ими пытливому молодому человеку достаточно денег, чтобы он смог начать – и продолжить – успешную карьеру.
Все, что ему надо было сделать взамен – проследить, чтобы за ящиком аккуратно присматривали более трехсот лет, а затем доставили его по определенному адресу…
…хотя, конечно, фирму за века много раз перекупали, – закончил мистер Бэддикомб. – Но ящик всегда был частью имущества, так уж повелось.
– А я и не знал, что «Хейнцевскую Пищу для Малышей» делали еще в семнадцатом веке, – пораженно проговорил Ньют.
– Это было положено сейчас – чтобы не поломать ящик в машине, – ответил мистер Бэддикомб.
– И за все эти годы никто его не открывал? – спросил Ньют.
– Дважды, насколько я знаю, – ответил мистер Бэддикомб. – В 1757-м мистер Джордж Крэнби, и в 1928-м – мистер Артур Байченс, отец нынешнего мистера Байченса. – Он кашлянул. – Насколько известно, мистер Крэнби нашел письмо…
– ..адресованное ему, – докончил Ньют.
Вставший было мистер Бэддикомб плюхнулся на место:
– Боже мой. Как вы угадали?
– По-моему, я узнаю стиль, – мрачно откликнулся Ньют. – Что с ними произошло?
– Вы это раньше слышали, что ли? – спросил мистер Бэддикомб подозрительно.
– Не так подробно. Их не взорвали, нет?
– Ну… У мистера Крэнби, считается, произошел инфаркт. А мистер Байченс здорово побелел и положил письмо обратно в конверт, насколько я знаю, и очень твердо всем приказал на его жизни ящик не открывать. Он сказал, что всякий, кто откроет, будет уволен без рекомендаций.
– Жуткая угроза, – саркастично бросил Ньют.
– В 1928-м это именно так и было. В общем, их письма в ящике.
Ньют отогнул картон.
Внутри был маленький окованный железом сундучок. На нем не было замка.
– Давайте, подымайте, – возбужденно говорил мистер Бэддикомб. – Должен признаться, мне очень хочется узнать, что там внутри. Мы ставки в офисе делали.
– Я вам вот что предложу, – ответил Ньют великодушно, – я сделаю нам кофе, а вы можете открыть ящик.
– Я? Разве это будет правильно?
– По моему, да.
Ньют оглядывал кастрюли, висящие над плитой. Одна была достаточно крупна, чтобы подойти для того, что он задумал.
– Давайте, – бросил он. – Делайте. Я не против. Вы, вы можете считать, что вам позволяет открыть право поверенного, или что-то вроде того.
Мистер Бэддикомб снял свою куртку.
– Ну, – проговорил он, потирая руки, – раз уж вы так ставите вопрос… будет что-то такое, что можно будет рассказать внукам.
Ньют поднял кастрюлю и мягко коснулся рукой дверной ручки.
– Надеюсь, – кивнул он.
– Открываю.
Ньют услышал слабый скрип.
– Что видите? – спросил он.
– Два открытых письма… о, и третье, адресованное…
Ньют услышал, как щелкнула восковая печать, а затем что-то звякнуло на столе. Потом послышался судорожный выдох, стук упавшего кресла, топот бегущих ног в коридоре, стук захлопнутой двери, и звук резко запускаемого автомобильного мотора, затем шум машины, мчащейся вниз по дороге.
Ньют снял с головы кастрюлю и вышел из-за двери.
Он поднял письмо и не был стопроцентно удивлен, увидев, что оно адресовано мистеру Дж.Бэддикомбу. Он его развернул.
В нем было вот что:
«Вот, адвокат, тебе Один Флорин; теперь же быстро беги отсюда, иначе Мир узнает Правду о тебе и госпоже Спиддон, cлужанке Печатной Машинки».
Ньют поглядел на другие письма. На хрустящей бумаге письма адресованного Джорджу Крэнби говорилось:
"Убери свою Руку-воровку, мистер Крэнби. Я хорошо знаю, как ты обманул вдову Плэшкин, в прошедший день Св.Михаила, старый ты тощий поедака."
Ньюту стало интересно, что Агнес понимала под словом «поедака». Он готов был поспорить, что готовка здесь не при чем.
Письмо, ждавшее любопытного мистера Байченса, содержало следующие строки:
«Ты их оставил, трус. Верни письмо свое в ящик, иль Мир узнает, что действительно произошло июля 7-го года Тысяча Девятьсот Шестнадцатого».
Под письмами был манускрипт. Ньют на него уставился.
– Что это? – спросила Анафема.
Он развернулся. Она, вытянувшись, стояла в дверном проеме, как привлекательный зевок на ногах.
Ньют отступил, закрывая от нее стол.
– О, ничего. Неправильный адрес. Ничего. Просто какой-то старый ящик. Мусорная почта. Ты знаешь, как…
– В воскресенье? – спросила она, отталкивая его в сторону.
Он пожал плечами, глядя, как Анафема выловила в ящике и взяла в руки пожелтевший манускрипт.
– «Дальнейшие Прелестные и Аккуратные Пророчества Агнес Безумцер», – медленно прочла она, – «Рассказывающие о Мире, что не скоро Придет; Сага Продолжается!». О боже…
Девушка благоговейно положила книгу на стол и приготовилась перевернуть первую страницу.
Рука Ньюта мягко приземлилась на ее руку.
– Ты вот о чем подумай, – тихо проговорил он. – Ты хочешь всю свою оставшуюся жизнь быть потомком?
Он подняла голову.
Их глаза встретились.
Было воскресенье, первый день оставшейся части жизни мира, примерно одиннадцать тридцать.
Сент-Джеймский парк был достаточно тих. Утки, которые были экспертами в текущей политике, которую познавали через хлеб, считали, что все дело в снижении трения между странами мира. Трение и правда снизилось, но куча народа сейчас находилась в офисах, пытаясь понять, почему и куда исчезла Атлантида вместе с находившимися на ней тремя международными исследовательскими экспедициями, и еще пытаясь разобраться, что вчера произошло со всеми их компьютерами.
Парк был почти пуст – были в нем только член МИ9, пытающийся завербовать кого-то, кто позже, что смутит их обоих, тоже окажется членом МИ9, да высокий человек, кормящий уток.
А еще в парке были Кроули и Азирафаил.
Они шагали по траве – плечо к плечу.
– И здесь тоже, – бросил Азирафаил. – Магазин снова на своем месте. И нет даже следа сажи.
– Я имею в виду, невозможно сделать старый «Бентли», – говорил про свое Кроули. – Нельзя достать патину. Но он там был, замечательный такой. Невозможно найти отличия.
– Ну, я-то как раз могу их найти, – отозвался Азирафаил. – Я уверен, что у меня в магазине не было книг с названиями вроде «Бигглз Летит на Марс», «Джек Кейд, Герой Защищающий Рубежи», «101 Вещь, Которые Может Сделать Мальчик» и «Кровавые Псы Моря Черепов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Это странная история – я могу сесть, вы не против? – и, конечно, всех деталей я не знаю, я ведь в фирму всего-то пятнадцать лет назад пришел, но…
… Когда доставили ящик, это была очень маленькая фирма, занимающаяся делами закона; Редфиерн, Байченс и оба Роуби, а уж тем более мистер Бэддикомб, были ее далеким будущим. Клерк-юрист, что принял предложенную посылку, был очень удивлен, увидев на ящике привязанное к нему бечевкой письмо, адресованное лично ему.
В письме были определенные инструкции и пять интересных фактов об истории последующих десяти лет, которые обеспечили воспользовавшемуся ими пытливому молодому человеку достаточно денег, чтобы он смог начать – и продолжить – успешную карьеру.
Все, что ему надо было сделать взамен – проследить, чтобы за ящиком аккуратно присматривали более трехсот лет, а затем доставили его по определенному адресу…
…хотя, конечно, фирму за века много раз перекупали, – закончил мистер Бэддикомб. – Но ящик всегда был частью имущества, так уж повелось.
– А я и не знал, что «Хейнцевскую Пищу для Малышей» делали еще в семнадцатом веке, – пораженно проговорил Ньют.
– Это было положено сейчас – чтобы не поломать ящик в машине, – ответил мистер Бэддикомб.
– И за все эти годы никто его не открывал? – спросил Ньют.
– Дважды, насколько я знаю, – ответил мистер Бэддикомб. – В 1757-м мистер Джордж Крэнби, и в 1928-м – мистер Артур Байченс, отец нынешнего мистера Байченса. – Он кашлянул. – Насколько известно, мистер Крэнби нашел письмо…
– ..адресованное ему, – докончил Ньют.
Вставший было мистер Бэддикомб плюхнулся на место:
– Боже мой. Как вы угадали?
– По-моему, я узнаю стиль, – мрачно откликнулся Ньют. – Что с ними произошло?
– Вы это раньше слышали, что ли? – спросил мистер Бэддикомб подозрительно.
– Не так подробно. Их не взорвали, нет?
– Ну… У мистера Крэнби, считается, произошел инфаркт. А мистер Байченс здорово побелел и положил письмо обратно в конверт, насколько я знаю, и очень твердо всем приказал на его жизни ящик не открывать. Он сказал, что всякий, кто откроет, будет уволен без рекомендаций.
– Жуткая угроза, – саркастично бросил Ньют.
– В 1928-м это именно так и было. В общем, их письма в ящике.
Ньют отогнул картон.
Внутри был маленький окованный железом сундучок. На нем не было замка.
– Давайте, подымайте, – возбужденно говорил мистер Бэддикомб. – Должен признаться, мне очень хочется узнать, что там внутри. Мы ставки в офисе делали.
– Я вам вот что предложу, – ответил Ньют великодушно, – я сделаю нам кофе, а вы можете открыть ящик.
– Я? Разве это будет правильно?
– По моему, да.
Ньют оглядывал кастрюли, висящие над плитой. Одна была достаточно крупна, чтобы подойти для того, что он задумал.
– Давайте, – бросил он. – Делайте. Я не против. Вы, вы можете считать, что вам позволяет открыть право поверенного, или что-то вроде того.
Мистер Бэддикомб снял свою куртку.
– Ну, – проговорил он, потирая руки, – раз уж вы так ставите вопрос… будет что-то такое, что можно будет рассказать внукам.
Ньют поднял кастрюлю и мягко коснулся рукой дверной ручки.
– Надеюсь, – кивнул он.
– Открываю.
Ньют услышал слабый скрип.
– Что видите? – спросил он.
– Два открытых письма… о, и третье, адресованное…
Ньют услышал, как щелкнула восковая печать, а затем что-то звякнуло на столе. Потом послышался судорожный выдох, стук упавшего кресла, топот бегущих ног в коридоре, стук захлопнутой двери, и звук резко запускаемого автомобильного мотора, затем шум машины, мчащейся вниз по дороге.
Ньют снял с головы кастрюлю и вышел из-за двери.
Он поднял письмо и не был стопроцентно удивлен, увидев, что оно адресовано мистеру Дж.Бэддикомбу. Он его развернул.
В нем было вот что:
«Вот, адвокат, тебе Один Флорин; теперь же быстро беги отсюда, иначе Мир узнает Правду о тебе и госпоже Спиддон, cлужанке Печатной Машинки».
Ньют поглядел на другие письма. На хрустящей бумаге письма адресованного Джорджу Крэнби говорилось:
"Убери свою Руку-воровку, мистер Крэнби. Я хорошо знаю, как ты обманул вдову Плэшкин, в прошедший день Св.Михаила, старый ты тощий поедака."
Ньюту стало интересно, что Агнес понимала под словом «поедака». Он готов был поспорить, что готовка здесь не при чем.
Письмо, ждавшее любопытного мистера Байченса, содержало следующие строки:
«Ты их оставил, трус. Верни письмо свое в ящик, иль Мир узнает, что действительно произошло июля 7-го года Тысяча Девятьсот Шестнадцатого».
Под письмами был манускрипт. Ньют на него уставился.
– Что это? – спросила Анафема.
Он развернулся. Она, вытянувшись, стояла в дверном проеме, как привлекательный зевок на ногах.
Ньют отступил, закрывая от нее стол.
– О, ничего. Неправильный адрес. Ничего. Просто какой-то старый ящик. Мусорная почта. Ты знаешь, как…
– В воскресенье? – спросила она, отталкивая его в сторону.
Он пожал плечами, глядя, как Анафема выловила в ящике и взяла в руки пожелтевший манускрипт.
– «Дальнейшие Прелестные и Аккуратные Пророчества Агнес Безумцер», – медленно прочла она, – «Рассказывающие о Мире, что не скоро Придет; Сага Продолжается!». О боже…
Девушка благоговейно положила книгу на стол и приготовилась перевернуть первую страницу.
Рука Ньюта мягко приземлилась на ее руку.
– Ты вот о чем подумай, – тихо проговорил он. – Ты хочешь всю свою оставшуюся жизнь быть потомком?
Он подняла голову.
Их глаза встретились.
Было воскресенье, первый день оставшейся части жизни мира, примерно одиннадцать тридцать.
Сент-Джеймский парк был достаточно тих. Утки, которые были экспертами в текущей политике, которую познавали через хлеб, считали, что все дело в снижении трения между странами мира. Трение и правда снизилось, но куча народа сейчас находилась в офисах, пытаясь понять, почему и куда исчезла Атлантида вместе с находившимися на ней тремя международными исследовательскими экспедициями, и еще пытаясь разобраться, что вчера произошло со всеми их компьютерами.
Парк был почти пуст – были в нем только член МИ9, пытающийся завербовать кого-то, кто позже, что смутит их обоих, тоже окажется членом МИ9, да высокий человек, кормящий уток.
А еще в парке были Кроули и Азирафаил.
Они шагали по траве – плечо к плечу.
– И здесь тоже, – бросил Азирафаил. – Магазин снова на своем месте. И нет даже следа сажи.
– Я имею в виду, невозможно сделать старый «Бентли», – говорил про свое Кроули. – Нельзя достать патину. Но он там был, замечательный такой. Невозможно найти отличия.
– Ну, я-то как раз могу их найти, – отозвался Азирафаил. – Я уверен, что у меня в магазине не было книг с названиями вроде «Бигглз Летит на Марс», «Джек Кейд, Герой Защищающий Рубежи», «101 Вещь, Которые Может Сделать Мальчик» и «Кровавые Псы Моря Черепов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90