Вот поэтому-то я и не жалею средств.
– Жаль, что принц Уэльский слишком молод, чтобы заинтересоваться ей, – улыбнулась мадам Элиза.
– Есть и другие люди, не менее важные, – возразила миссис Клинтон, – и гораздо более сговорчивые, когда надо платить по счетам.
Вот и все, что удалось узнать мадам Элизе от миссис Клинтон, но этого было достаточно, чтобы она удвоила свое рвение, работая с платьями, и Кандида уже едва стояла на ногах от усталости, готовая вот-вот упасть прямо в примерочной.
Наконец, когда гардероб в ее комнате был наполнен до отказа, она начала осознавать, что день ее первого выхода в свет приближается.
Тем не менее помимо всего, что касалось одежды, было и множество других вещей, которым надо было научиться. К ней приходил учитель танцев, чтобы показать ей новейшие па, и после обеда, когда в доме было тихо и спокойно, слуги раскатывали специальный ковер на полированном полу, и Кандиду учили танцевать.
Это ей очень нравилось, и вскоре ее учитель танцев, пожилой человек с седой шевелюрой и обвислыми усами, заявил, что если она однажды в жизни потерпит неудачу, то сможет на крайний случай стать танцовщицей в театре.
– Звучит заманчиво! – сказала Кандида миссис Клинтон. – Вы думаете, что я действительно могла бы стать танцовщицей?
– Разумеется, нет, – резко ответила миссис Клинтон. – У меня для вас есть кое-что получше.
– Что же именно? – спросила Кандида, но не получила ответа.
Кандида была немало удивлена, когда преподаватель по распоряжению миссис Клинтон стал учить ее польке. Она слышала об этом танце, но была уверена, что он считается чем-то приличествующим среднему классу. Ее отец однажды назвал его богемским танцем из Парижа.
– Джентльмены находят его очень веселым, – почти извиняющимся тоном сказал учитель Кандиде. И то ли продекламировал, то ли пропел слова на музыку Оффенбаха:
«Почему ты не танцуешь польку?
Разве ты не хочешь потанцевать польку?
Все радости земные не многого стоят,
Если ты не танцуешь польку».
– О, это здорово! – воскликнула Кандида. – Но и устаешь от этого танца так, будто проскакала пару миль галопом!
Миссис Клинтон лично учила Кандиду, как вести себя за столом, когда подается дюжина разных блюд и пять-шесть сортов вина. Она также проинструктировала ее, как надо выбирать из меню и заказывать блюда, а также садиться за стол.
– Большинство джентльменов, – сказала она, – любят, чтобы на приемах, за которые они платят, все было организовано на высшем уровне. Еда и вино крайне важны, никогда об этом не забывайте.
– Я думала, что все это делается домоуправителем, если люди богатые, – сказала Кандида. – И затем, конечно, вина будет выбирать мой муж, не так ли?
На мгновение миссис Клинтон замешкалась с ответом, затем сказала:
– Умение вести домашнее хозяйство может когда-нибудь пригодится тебе в жизни.
– Да, конечно, – сказала Кандида. – Кроме того, я действительно исхожу из того, что если я когда-нибудь выйду замуж, то за бедного человека, и мне придется самой присматривать за всем, как это делала мама.
– Кто же хочет быть бедным? – в голосе миссис Клинтон зазвучали стальные нотки. – Этого я всегда боялась.
– Правда? – с удивлением в голосе спросила Кандида. – Да, это неприятно, когда не можешь оплатить счета и беспокоишься, потому что знаешь, что задолжал жалованье слугам, которые так преданны, что продолжают работать, несмотря на то, что им не платят. Но все это не важно, если человек счастлив.
– Не могу представить себе, что можно быть счастливым при таких обстоятельствах, – холодно сказала миссис Клинтон.
– Мои мама и папа были очень счастливы, – ответила Кандида. – И я тоже. Только когда они умерли, ничего не осталось, не на что было жить, и я не знала что делать.
– Постарайтесь хоть сейчас понять, что деньги очень важны, – настаивала миссис Клинтон. – Берегите их, старайтесь получить каждый пенс, который вам причитается, не будьте расточительны – право же, не стоит. Пусть другие платят за вас.
Кандида засмеялась.
– Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь захочет платить за меня, – сказала она. – Зачем им это?
Несколько мгновений миссис Клинтон не могла вымолвить ни слова, а затем ответила:
– Вы прелестны, дитя мое. Вы увидите, что джентльмены, восхищающиеся вами, захотят дарить вам подарки, а возможно, и деньги. Если вы мыслите здраво, то будете принимать все это.
– Это, – нерешительно ответила Кандида, – было бы неправильно. Мама всегда говорила, что леди никогда не должна принимать подарки или деньги от джентльмена, если только она не помолвлена с ним.
Миссис Клинтон ничего не сказала, и Кандида продолжила:
– Возможно, мне повезет и я полюблю кого-нибудь, кто сможет себе позволить делать мне подарки; было бы прекрасно, если бы мне не нужно было беспокоиться о будущем и если бы я была уверена, что смогу содержать Пегаса и других лошадей.
На мгновение она замолчала, а затем каким-то странным, почти дрожащим голосом спросила, сцепив руки:
– О, миссис Клинтон, как вы думаете, сдержит ли майор Хупер свое обещание не продавать Пегаса? Он так мне сказал.
– Я совершенно уверена, что майор Хупер сдержит слово, если он его дал, – сказала миссис Клинтон и быстро сменила тему. Она поручила Кандиде подвести баланс за неделю по домашним амбарным книгам.
– Никогда не доверяйте вашим слугам, – сказала она, протягивая Кандиде книги, – какими бы преданными они ни казались, как бы честно не смотрели вам в глаза. Строго следите за счетами, иначе однажды вы можете обнаружить, что сумма ваших долгов не идет ни в какое сравнение с тем, что вы в действительности израсходовали.
Кандида послушно просуммировала счета за услуги мясника, булочника, кондитера и бакалейщика. Дойдя же до счета виноторговца, она уставилась на него в изумлении. «Как же миссис Клинтон могла выпить столько шампанского? – в недоумении подумала она, чувствуя, однако, что было бы дерзостью спрашивать об этом. – Должно быть, это из-за тех друзей, которые заходят каждый вечер».
К тому времени, когда они прибывали, Кандиду отсылали в ее спальню на верхнем этаже дома. Но комната эта выходила на улицу, и иногда она подходила к окну и, глядя вниз, видела шикарные кареты с беспокойно перебиравшими копытами лошадьми и ожидающими лакеями в ливреях.
«Миссис Клинтон – вдова, и, конечно, ей будет одиноко, если она не будет развлекаться», – подумала Кандида.
Как ни странно, ни один из визитеров, похоже, не оставался на ужин. Они приезжали и уезжали, одних сменяли другие. Сначала Кандида думала, что лишь джентльмены приходили засвидетельствовать свое почтение миссис Клинтон, но затем стала замечать и выходивших из карет леди, в великолепных платьях, с драгоценностями на шее и в волосах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Жаль, что принц Уэльский слишком молод, чтобы заинтересоваться ей, – улыбнулась мадам Элиза.
– Есть и другие люди, не менее важные, – возразила миссис Клинтон, – и гораздо более сговорчивые, когда надо платить по счетам.
Вот и все, что удалось узнать мадам Элизе от миссис Клинтон, но этого было достаточно, чтобы она удвоила свое рвение, работая с платьями, и Кандида уже едва стояла на ногах от усталости, готовая вот-вот упасть прямо в примерочной.
Наконец, когда гардероб в ее комнате был наполнен до отказа, она начала осознавать, что день ее первого выхода в свет приближается.
Тем не менее помимо всего, что касалось одежды, было и множество других вещей, которым надо было научиться. К ней приходил учитель танцев, чтобы показать ей новейшие па, и после обеда, когда в доме было тихо и спокойно, слуги раскатывали специальный ковер на полированном полу, и Кандиду учили танцевать.
Это ей очень нравилось, и вскоре ее учитель танцев, пожилой человек с седой шевелюрой и обвислыми усами, заявил, что если она однажды в жизни потерпит неудачу, то сможет на крайний случай стать танцовщицей в театре.
– Звучит заманчиво! – сказала Кандида миссис Клинтон. – Вы думаете, что я действительно могла бы стать танцовщицей?
– Разумеется, нет, – резко ответила миссис Клинтон. – У меня для вас есть кое-что получше.
– Что же именно? – спросила Кандида, но не получила ответа.
Кандида была немало удивлена, когда преподаватель по распоряжению миссис Клинтон стал учить ее польке. Она слышала об этом танце, но была уверена, что он считается чем-то приличествующим среднему классу. Ее отец однажды назвал его богемским танцем из Парижа.
– Джентльмены находят его очень веселым, – почти извиняющимся тоном сказал учитель Кандиде. И то ли продекламировал, то ли пропел слова на музыку Оффенбаха:
«Почему ты не танцуешь польку?
Разве ты не хочешь потанцевать польку?
Все радости земные не многого стоят,
Если ты не танцуешь польку».
– О, это здорово! – воскликнула Кандида. – Но и устаешь от этого танца так, будто проскакала пару миль галопом!
Миссис Клинтон лично учила Кандиду, как вести себя за столом, когда подается дюжина разных блюд и пять-шесть сортов вина. Она также проинструктировала ее, как надо выбирать из меню и заказывать блюда, а также садиться за стол.
– Большинство джентльменов, – сказала она, – любят, чтобы на приемах, за которые они платят, все было организовано на высшем уровне. Еда и вино крайне важны, никогда об этом не забывайте.
– Я думала, что все это делается домоуправителем, если люди богатые, – сказала Кандида. – И затем, конечно, вина будет выбирать мой муж, не так ли?
На мгновение миссис Клинтон замешкалась с ответом, затем сказала:
– Умение вести домашнее хозяйство может когда-нибудь пригодится тебе в жизни.
– Да, конечно, – сказала Кандида. – Кроме того, я действительно исхожу из того, что если я когда-нибудь выйду замуж, то за бедного человека, и мне придется самой присматривать за всем, как это делала мама.
– Кто же хочет быть бедным? – в голосе миссис Клинтон зазвучали стальные нотки. – Этого я всегда боялась.
– Правда? – с удивлением в голосе спросила Кандида. – Да, это неприятно, когда не можешь оплатить счета и беспокоишься, потому что знаешь, что задолжал жалованье слугам, которые так преданны, что продолжают работать, несмотря на то, что им не платят. Но все это не важно, если человек счастлив.
– Не могу представить себе, что можно быть счастливым при таких обстоятельствах, – холодно сказала миссис Клинтон.
– Мои мама и папа были очень счастливы, – ответила Кандида. – И я тоже. Только когда они умерли, ничего не осталось, не на что было жить, и я не знала что делать.
– Постарайтесь хоть сейчас понять, что деньги очень важны, – настаивала миссис Клинтон. – Берегите их, старайтесь получить каждый пенс, который вам причитается, не будьте расточительны – право же, не стоит. Пусть другие платят за вас.
Кандида засмеялась.
– Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь захочет платить за меня, – сказала она. – Зачем им это?
Несколько мгновений миссис Клинтон не могла вымолвить ни слова, а затем ответила:
– Вы прелестны, дитя мое. Вы увидите, что джентльмены, восхищающиеся вами, захотят дарить вам подарки, а возможно, и деньги. Если вы мыслите здраво, то будете принимать все это.
– Это, – нерешительно ответила Кандида, – было бы неправильно. Мама всегда говорила, что леди никогда не должна принимать подарки или деньги от джентльмена, если только она не помолвлена с ним.
Миссис Клинтон ничего не сказала, и Кандида продолжила:
– Возможно, мне повезет и я полюблю кого-нибудь, кто сможет себе позволить делать мне подарки; было бы прекрасно, если бы мне не нужно было беспокоиться о будущем и если бы я была уверена, что смогу содержать Пегаса и других лошадей.
На мгновение она замолчала, а затем каким-то странным, почти дрожащим голосом спросила, сцепив руки:
– О, миссис Клинтон, как вы думаете, сдержит ли майор Хупер свое обещание не продавать Пегаса? Он так мне сказал.
– Я совершенно уверена, что майор Хупер сдержит слово, если он его дал, – сказала миссис Клинтон и быстро сменила тему. Она поручила Кандиде подвести баланс за неделю по домашним амбарным книгам.
– Никогда не доверяйте вашим слугам, – сказала она, протягивая Кандиде книги, – какими бы преданными они ни казались, как бы честно не смотрели вам в глаза. Строго следите за счетами, иначе однажды вы можете обнаружить, что сумма ваших долгов не идет ни в какое сравнение с тем, что вы в действительности израсходовали.
Кандида послушно просуммировала счета за услуги мясника, булочника, кондитера и бакалейщика. Дойдя же до счета виноторговца, она уставилась на него в изумлении. «Как же миссис Клинтон могла выпить столько шампанского? – в недоумении подумала она, чувствуя, однако, что было бы дерзостью спрашивать об этом. – Должно быть, это из-за тех друзей, которые заходят каждый вечер».
К тому времени, когда они прибывали, Кандиду отсылали в ее спальню на верхнем этаже дома. Но комната эта выходила на улицу, и иногда она подходила к окну и, глядя вниз, видела шикарные кареты с беспокойно перебиравшими копытами лошадьми и ожидающими лакеями в ливреях.
«Миссис Клинтон – вдова, и, конечно, ей будет одиноко, если она не будет развлекаться», – подумала Кандида.
Как ни странно, ни один из визитеров, похоже, не оставался на ужин. Они приезжали и уезжали, одних сменяли другие. Сначала Кандида думала, что лишь джентльмены приходили засвидетельствовать свое почтение миссис Клинтон, но затем стала замечать и выходивших из карет леди, в великолепных платьях, с драгоценностями на шее и в волосах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58