Но если раньше она надеялась, что их любовь поможет ей справиться с ее неловкостью, то теперь чувство безысходности полностью охватило ее.
Корнелия встала из-за стола и подошла к окну гостиной. В горле ее стоял комок. Скоро наступит ночь, и герцог должен ожидать… что же он должен ожидать?
Корнелия с ужасом осознала все свое невежество в вопросе супружеских отношений. Ей хотелось убежать куда-нибудь, спрятаться. На смену страху пришла странная слабость. Как часто в темноте бессонных ночей она думала об этой ночи, когда герцог должен будет научить ее тайнам любви! В своих мечтах она отдавала всю себя во власть его рук, покорялась его настойчивым губам, и затем…
С резким вскриком Корнелия застыла, ошеломленная своими мыслями. Как она могла пасть так низко, чтобы хотеть отдаться ему, нежеланная, ненужная? Сердце ее упало…
Когда герцог вошел в гостиную, Корнелия сидела на софе бледная, но спокойная. Герцог бросил взгляд на часы, подмеченный Корнелией.
Она подумала, что для него время должно тянуться чересчур медленно. Корнелия листала журнал, не видя картинок, но отвлекаясь от давящего на нее, остро ощущаемого присутствия герцога. Ей казалось, что часы тикают неестественно громко, и всякий раз, когда она глядела на них, выяснялось, что еще прошло всего несколько минут.
Неожиданно герцог, сидевший до этого молча с сигарой, зажатой меж пальцев, и рюмкой портвейна перед собой, встал и выбросил окурок в камин.
— Не желаете ли прогуляться по саду? — спросил он.
Корнелия закрыла журнал.
— Нет, благодарю вас. Я собираюсь идти спать.
— Хорошо, я догадываюсь, как вы устали — ее родня. Я приду к вам позже.
Эти слова словно обожгли Корнелию, напускное спокойствие вмиг слетело с нее.
— Нет! — выкрикнула она и скородоворкой, отражавшей ее смятение, произнесла:
— Вчера я случайно подслушала беседу между вами и моей тетей. Теперь я знаю, почему вы женились на мне! Я знаю, как вы хотели использовать меня! Я приняла ваше имя, но никогда не позволю вам дотронуться до меня! Это было бы кощунством по отношению к тому, что для меня свято.
Корнелия вскочила на ноги и теперь стояла прямо перед герцогом, судорожно теребя кружева, которые украшали низко вырезанный лиф ее платья.
— Так, значит, вы подслушали нас, — медленно произнес герцог.
— Да, я слышала все, о чем вы говорили. До этого я и не подозревала, что мужчина или женщина могут пасть так низко и забыть все приличия.
— И после этого вы все-таки вышли за меня замуж?
Вопрос удивил Корнелию, и она не нашлась что ответить. Видя, что она молчит, герцог продолжил:
— Я действительно сожалею, что вы подслушали нас и узнали то, что вам не следовало бы знать.
Я раскаиваюсь при мысли, как это должно было задеть ваши чувства. Но в то же время вы должны простить меня, если я позволю обратить ваше внимание на то, что вы согласились на этот брак, не обговорив предварительно, что любовь должна быть составной частью нашей сделки.
— Я никогда не смотрела на этот брак как на сделку! — запальчиво возразила Корнелия.
— Но мы никогда не говорили о любви, — сказал герцог. — Я сделал вам предложение во время второй нашей встречи. Не могли же вы ожидать, что я полюбил вас после такого непродолжительного знакомства.
— Должны ли люди знать друг друга долгое время, прежде чем полюбят друг друга? — спросила Корнелия.
— Как правило, да.
— Я часто слышала о любви с первого взгляда, — возразила Корнелия.
Герцог сделал раздраженный жест рукой.
— Это случается очень редко, в исключительных случаях и, возможно, с исключительными людьми. Но к нам это не имеет никакого отношения. Я предложил вам свой титул, и вы согласились его принять.
— Если это было деловое соглашение, то это должно было быть известно мне, — сказала Корнелия. — Я имела право знать все пункты этого контракта. Вы не предупредили меня, что предлагаете только свой титул, за что я должна сыграть роль прикрытия для вашей недозволенной любовной связи с женой моего дяди.
— Мне остается только еще раз повторить, что я сожалею о том, как сложились обстоятельства. Иначе бы вы этого не узнали.
— Так мне отводилась роль простодушной жены, закрывающей глаза на измены мужа?
— Я вас не просил об этом, — холодно возразил герцог.
— Но это ведь именно то, чего ожидали вы и тетя Лили? — вскричала Корнелия.
— Вы должны простить меня, если я скажу, что будет лучше, если мы не станем обсуждать леди Бедлингтон.
— Мы не будем обсуждать ни ее, ни это дело.
Вы знаете, что я все знаю. Я только желаю окончательно прояснить, хоть и с опозданием, все пункты этой сделки. Я замужем за вами. Я ваша жена. Я не могу препятствовать вашим изменам, но я хочу, чтобы вы знали, что я ненавижу и презираю вас! Я думаю, что вы и те люди, что окружают вас, не имеют ни малейшего представления о порядочности и чести. Как вы достаточно ясно выразились, мы заключили сделку. Смею надеяться, что вам это принесет несчастье.
Корнелия резко отвернулась и, стараясь держать голову высоко, с достоинством проследовала через всю гостиную и вышла на лестницу.
Только тут она пустилась бегом наверх. Захлопнув за собой дверь спальни, она защелкнула замок и застыла, прислушиваясь в страхе, что герцог может преследовать ее. Но снаружи не доносилось ни звука, и тишину нарушало только тиканье часов на каминной доске, безжалостно медленное.
Глава 8
На следующее утро герцог и герцогиня Роухэмптон пересекли Ла-Манш. Почетный эскорт сопровождал молодую пару на борт парохода.
Каюта была убрана цветами, и стюарды застыли в ожидании распоряжений.
Когда герцог заметил, что собирается прогуляться по палубе, Корнелия почувствовала, что она должна оставаться в каюте, как это, очевидно, от нее ожидается, хотя она хорошо переносила качку и с удовольствием поднялась бы наверх.
Нарядные корзины орхидей и гвоздик и бутылка шампанского, которую принес и открыл стюард со словами» по распоряжению его светлости «, не скрасили ее одиночества.
Как бы ни была Корнелия погружена в свои горести, мысль о предстоящем путешествии возбуждала ее. Ей всегда хотелось побывать во Франции, и ее радовала мысль о том, что она превосходно владеет французским. Это совершенство было достигнуто благодаря настояниям ее матери. В то время как уроки по остальным предметам брались ею у отставного школьного учителя, тратившего все свои скудные средства на виски, французский язык Корнелии преподавала виконтесса де Куаль. Внушающая почтение старая леди перебралась в Ирландию к своему внуку, когда ей уже было около семидесяти, и она решительно отказывалась говорить иначе, как на своем родном языке. Французские уроки приносили Корнелии не только умственные упражнения, но также и значительные физические.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Корнелия встала из-за стола и подошла к окну гостиной. В горле ее стоял комок. Скоро наступит ночь, и герцог должен ожидать… что же он должен ожидать?
Корнелия с ужасом осознала все свое невежество в вопросе супружеских отношений. Ей хотелось убежать куда-нибудь, спрятаться. На смену страху пришла странная слабость. Как часто в темноте бессонных ночей она думала об этой ночи, когда герцог должен будет научить ее тайнам любви! В своих мечтах она отдавала всю себя во власть его рук, покорялась его настойчивым губам, и затем…
С резким вскриком Корнелия застыла, ошеломленная своими мыслями. Как она могла пасть так низко, чтобы хотеть отдаться ему, нежеланная, ненужная? Сердце ее упало…
Когда герцог вошел в гостиную, Корнелия сидела на софе бледная, но спокойная. Герцог бросил взгляд на часы, подмеченный Корнелией.
Она подумала, что для него время должно тянуться чересчур медленно. Корнелия листала журнал, не видя картинок, но отвлекаясь от давящего на нее, остро ощущаемого присутствия герцога. Ей казалось, что часы тикают неестественно громко, и всякий раз, когда она глядела на них, выяснялось, что еще прошло всего несколько минут.
Неожиданно герцог, сидевший до этого молча с сигарой, зажатой меж пальцев, и рюмкой портвейна перед собой, встал и выбросил окурок в камин.
— Не желаете ли прогуляться по саду? — спросил он.
Корнелия закрыла журнал.
— Нет, благодарю вас. Я собираюсь идти спать.
— Хорошо, я догадываюсь, как вы устали — ее родня. Я приду к вам позже.
Эти слова словно обожгли Корнелию, напускное спокойствие вмиг слетело с нее.
— Нет! — выкрикнула она и скородоворкой, отражавшей ее смятение, произнесла:
— Вчера я случайно подслушала беседу между вами и моей тетей. Теперь я знаю, почему вы женились на мне! Я знаю, как вы хотели использовать меня! Я приняла ваше имя, но никогда не позволю вам дотронуться до меня! Это было бы кощунством по отношению к тому, что для меня свято.
Корнелия вскочила на ноги и теперь стояла прямо перед герцогом, судорожно теребя кружева, которые украшали низко вырезанный лиф ее платья.
— Так, значит, вы подслушали нас, — медленно произнес герцог.
— Да, я слышала все, о чем вы говорили. До этого я и не подозревала, что мужчина или женщина могут пасть так низко и забыть все приличия.
— И после этого вы все-таки вышли за меня замуж?
Вопрос удивил Корнелию, и она не нашлась что ответить. Видя, что она молчит, герцог продолжил:
— Я действительно сожалею, что вы подслушали нас и узнали то, что вам не следовало бы знать.
Я раскаиваюсь при мысли, как это должно было задеть ваши чувства. Но в то же время вы должны простить меня, если я позволю обратить ваше внимание на то, что вы согласились на этот брак, не обговорив предварительно, что любовь должна быть составной частью нашей сделки.
— Я никогда не смотрела на этот брак как на сделку! — запальчиво возразила Корнелия.
— Но мы никогда не говорили о любви, — сказал герцог. — Я сделал вам предложение во время второй нашей встречи. Не могли же вы ожидать, что я полюбил вас после такого непродолжительного знакомства.
— Должны ли люди знать друг друга долгое время, прежде чем полюбят друг друга? — спросила Корнелия.
— Как правило, да.
— Я часто слышала о любви с первого взгляда, — возразила Корнелия.
Герцог сделал раздраженный жест рукой.
— Это случается очень редко, в исключительных случаях и, возможно, с исключительными людьми. Но к нам это не имеет никакого отношения. Я предложил вам свой титул, и вы согласились его принять.
— Если это было деловое соглашение, то это должно было быть известно мне, — сказала Корнелия. — Я имела право знать все пункты этого контракта. Вы не предупредили меня, что предлагаете только свой титул, за что я должна сыграть роль прикрытия для вашей недозволенной любовной связи с женой моего дяди.
— Мне остается только еще раз повторить, что я сожалею о том, как сложились обстоятельства. Иначе бы вы этого не узнали.
— Так мне отводилась роль простодушной жены, закрывающей глаза на измены мужа?
— Я вас не просил об этом, — холодно возразил герцог.
— Но это ведь именно то, чего ожидали вы и тетя Лили? — вскричала Корнелия.
— Вы должны простить меня, если я скажу, что будет лучше, если мы не станем обсуждать леди Бедлингтон.
— Мы не будем обсуждать ни ее, ни это дело.
Вы знаете, что я все знаю. Я только желаю окончательно прояснить, хоть и с опозданием, все пункты этой сделки. Я замужем за вами. Я ваша жена. Я не могу препятствовать вашим изменам, но я хочу, чтобы вы знали, что я ненавижу и презираю вас! Я думаю, что вы и те люди, что окружают вас, не имеют ни малейшего представления о порядочности и чести. Как вы достаточно ясно выразились, мы заключили сделку. Смею надеяться, что вам это принесет несчастье.
Корнелия резко отвернулась и, стараясь держать голову высоко, с достоинством проследовала через всю гостиную и вышла на лестницу.
Только тут она пустилась бегом наверх. Захлопнув за собой дверь спальни, она защелкнула замок и застыла, прислушиваясь в страхе, что герцог может преследовать ее. Но снаружи не доносилось ни звука, и тишину нарушало только тиканье часов на каминной доске, безжалостно медленное.
Глава 8
На следующее утро герцог и герцогиня Роухэмптон пересекли Ла-Манш. Почетный эскорт сопровождал молодую пару на борт парохода.
Каюта была убрана цветами, и стюарды застыли в ожидании распоряжений.
Когда герцог заметил, что собирается прогуляться по палубе, Корнелия почувствовала, что она должна оставаться в каюте, как это, очевидно, от нее ожидается, хотя она хорошо переносила качку и с удовольствием поднялась бы наверх.
Нарядные корзины орхидей и гвоздик и бутылка шампанского, которую принес и открыл стюард со словами» по распоряжению его светлости «, не скрасили ее одиночества.
Как бы ни была Корнелия погружена в свои горести, мысль о предстоящем путешествии возбуждала ее. Ей всегда хотелось побывать во Франции, и ее радовала мысль о том, что она превосходно владеет французским. Это совершенство было достигнуто благодаря настояниям ее матери. В то время как уроки по остальным предметам брались ею у отставного школьного учителя, тратившего все свои скудные средства на виски, французский язык Корнелии преподавала виконтесса де Куаль. Внушающая почтение старая леди перебралась в Ирландию к своему внуку, когда ей уже было около семидесяти, и она решительно отказывалась говорить иначе, как на своем родном языке. Французские уроки приносили Корнелии не только умственные упражнения, но также и значительные физические.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66