— Не хочу быть навязчивым, но это для вашей же безопасности.
— Не думаю, будто в Ле-Бо мне что-то угрожает.
— Красивую женщину, которая прогуливается в одиночестве, всегда могут подстерегать опасности, особенно здесь, где все навевает мысли о любовных приключениях, прошлых или настоящих.
— Думаю, мне… ничто не угрожает. Мне тут недалеко, — твердо сказала Симонетта, порываясь уйти.
Не продолжая спор, художник последовал за ней.
Только когда они подошли к изгороди из лаванды, Симонетта остановилась, опасаясь споткнуться в темноте. Молодой человек подал ей руку, и она с благодарностью оперлась на нее.
Он крепко сжал ее ладонь. Девушке почудилось, будто она ощутила не только тепло его руки, но и легкую дрожь.
Она поспешила убедить себя, что это ей только кажется.
Миновав изгородь, они пошли по пыльной дороге.
— Вам далеко идти? — спросил художник, когда Симонетта высвободила свою руку.
— Я действительно живу… неподалеку.
— Так вы остановились в доме Готье?
— Да, он предоставил его моему учителю на время своего отсутствия. А вы с ним знакомы?
— Его хорошо рекомендуют. Я доверил бы ему свои картины, если бы захотел продать их.
Симонетта улыбнулась, вспомнив слова отца, сказанные им графу.
Было слишком темно, чтобы он мог заметить ее улыбку, но он словно почувствовал ее:
— Почему вы улыбаетесь?
— Вы дали мне… понять, что вы не так… отчаянно нуждаетесь в деньгах, как многие из художников… По крайней мере среди импрессионистов.
— Я лишь пытаюсь писать, как импрессионисты.
— Я тоже. А где можно найти лучшее место для этого, чем в Ле-Бо?
— Вы правы.
— А… часто вы приезжаете сюда?
— Так часто, как могу.
Симонетта подумала, что, возможно, это не по карману ее собеседнику.
— А откуда вы? Из Парижа?
— Нет, из Нормандии.
— Так вот почему вы такой высокий! — «вырвалось у Симонетты, но она тут же осеклась. Хорошо еще, что в темноте он не мог разглядеть румянец, заливший ее щеки.
— Так вы успели заметить это!
— Вы шли… навстречу мне в последних лучах солнца, — А вы стояли лицом к свету. И я увидел, как вы прекрасны!
Симонетта похолодела. Если он заигрывает с ней, отец безумно рассердится, если узнает…
Они поравнялись с воротами в сад дома Готье, и девушка протянула на прощание руку.
— Мы пришли, мсье! Спасибо, что вы… проводили… меня… до дома.
Художник взял ее руку и сказал:
— Прошу прощения, если я оскорбил вас излишней откровенностью. Я был, конечно, слишком прямолинеен, как художник.
При этих словах Симонетта почувствовала себя глупой и тщеславной. Она вообразила бог весть что, а он просто любовался ею так, как любовался бы красотами природы.
— И вы… тоже… простите меня.
— Нет, нет, вы абсолютно правы. Остерегайтесь лести и комплиментов, остерегайтесь странных людей, которые заговорят с вами в Храме любви. Может, я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что вы слишком молоды и неопытны.
— Пожалуй, вы… правы.
Ей следовало идти домой, а не продолжать беседу, но художник не отпускал ее руку, а ей не хотелось отнимать ее.
— Вы обещали прийти снова, — тихо напомнил он, — но не сказали мне даже своего имени.
— Симонетта!
— Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться!
Он не знал, что сказать еще, и девушка спросила сама:
— А ваше… имя, мсье?
— Пьер Валери.
— И вы известный живописец?
Он отрицательно покачал головой.
— Мне жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос утвердительно. Скажу больше: обо мне никто вообще ничего не слышал. Еще не слышал!
— Но вы думаете и… надеетесь, что о вас заговорят?
— Разве найдется импрессионист, который не желал бы достичь известности? И не только для себя, но и для нашего движения.
— Как же это трудно, когда вы сознаете, что обладаете чем-то, что стремитесь вернуть миру. Если люди поймут вас, это поможет всем, чье вдохновение нуждается в поддержке.
Симонетта замолчала. Сказанные слова шли от сердца.
Она не раз говорила об этом с отцом.
— Неужели вы в состоянии понимать такие вещи? Вы так молоды. Вы так красивы. Спасибо вам! — с искренним чувством произнес художник.
Симонетта была взволнована. Она не могла ничего объяснить, но ей казалось, что неведомые волны передаются ей через прикосновение руки ее спутника.
— Доброй ночи… мсье! — еще раз едва слышно, почти шепотом, проговорила она.
И быстро вбежала в маленький домик с красной крышей.
Глава 3
Симонетта откинула волосы со лба. Становилось жарко.
Солнечный свет заливал все вокруг, окутывая окрестности радужным сиянием. Каждый предмет, отражая солнечные лучи, казалось, сам начинал светиться, посылая свет дальше и дальше, до бесконечности.
Придирчиво разглядывая свой холст, девушка готова была прийти в отчаяние: никогда не удастся ей уловить этот ослепительно яркий свет, особый свет Ле-Бо. Наверное, следовало бы отказаться от тщетных попыток.
Потом она постаралась убедить себя, что нельзя быть столь малодушной. «Интересно, — подумала она, — а как чувствует себя папа».
Отец стоял за мольбертом невдалеке от нее. Он начал рисовать этот вид еще вчера, и девушка, нарочно выбрала для себя другой ракурс.
Для любого художника была бы серьезным испытанием попытка передать на холсте величие и неприступность обнаженных скал, словно таящих в себе скрытую угрозу.
Ниже стояли деревья в цвету, темные кипарисы напоминали стражников в карауле, золотистый утесник выделялся на фоне темно-сиреневых цветов лаванды.
— Слишком много всего сразу! — говорила себе Симонетта, начиная понимать, почему все художники чувствовали, что Ле-Бо бросает им вызов.
Утром ей показалось, что встреча с художниками несколько разочаровала отца.
Он никогда не отличался разговорчивостью по утрам, Но по его виду Симонетта поняла, что эта встреча не принесла отцу ожидаемой радости. Она надеялась, что он не станет винить в этом ее. Когда они уже кончали завтракать, Герцог сказал:
— Кажется, завтра приезжает Поль Сезанн, хотя, конечно, он совершенно непредсказуем.
— Ты говорил, что он живет в Провансе?
— Да. У него студия в Эксе, где расположены владения его семьи. Его друзья, с которыми я разговаривал прошлой ночью, сказали, будто Поль хочет встретиться со мной. Он приезжает на несколько дней. — Посмотрев на дочь, герцог добавил:
— Понимаю, что тебе тоже было бы интересно встретиться с ним. Я постараюсь привести его к нам, но у меня нет никакого желания вести тебя в гостиницу.
На этом разговор оборвался, герцог взял мольберт и холст и направился к двери, спросив Симонетту:
— Ты со мной?
— Да, конечно.
Чувствуя, что отец не расположен к разговору, девушка молчала. Они вышли из дома и направились к тому месту, которое герцог выбрал накануне.
Симонетта отыскала подходящее место для себя, но неожиданно поняла, что думает о Пьере Валери и его картине, изображающей Храм любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Не думаю, будто в Ле-Бо мне что-то угрожает.
— Красивую женщину, которая прогуливается в одиночестве, всегда могут подстерегать опасности, особенно здесь, где все навевает мысли о любовных приключениях, прошлых или настоящих.
— Думаю, мне… ничто не угрожает. Мне тут недалеко, — твердо сказала Симонетта, порываясь уйти.
Не продолжая спор, художник последовал за ней.
Только когда они подошли к изгороди из лаванды, Симонетта остановилась, опасаясь споткнуться в темноте. Молодой человек подал ей руку, и она с благодарностью оперлась на нее.
Он крепко сжал ее ладонь. Девушке почудилось, будто она ощутила не только тепло его руки, но и легкую дрожь.
Она поспешила убедить себя, что это ей только кажется.
Миновав изгородь, они пошли по пыльной дороге.
— Вам далеко идти? — спросил художник, когда Симонетта высвободила свою руку.
— Я действительно живу… неподалеку.
— Так вы остановились в доме Готье?
— Да, он предоставил его моему учителю на время своего отсутствия. А вы с ним знакомы?
— Его хорошо рекомендуют. Я доверил бы ему свои картины, если бы захотел продать их.
Симонетта улыбнулась, вспомнив слова отца, сказанные им графу.
Было слишком темно, чтобы он мог заметить ее улыбку, но он словно почувствовал ее:
— Почему вы улыбаетесь?
— Вы дали мне… понять, что вы не так… отчаянно нуждаетесь в деньгах, как многие из художников… По крайней мере среди импрессионистов.
— Я лишь пытаюсь писать, как импрессионисты.
— Я тоже. А где можно найти лучшее место для этого, чем в Ле-Бо?
— Вы правы.
— А… часто вы приезжаете сюда?
— Так часто, как могу.
Симонетта подумала, что, возможно, это не по карману ее собеседнику.
— А откуда вы? Из Парижа?
— Нет, из Нормандии.
— Так вот почему вы такой высокий! — «вырвалось у Симонетты, но она тут же осеклась. Хорошо еще, что в темноте он не мог разглядеть румянец, заливший ее щеки.
— Так вы успели заметить это!
— Вы шли… навстречу мне в последних лучах солнца, — А вы стояли лицом к свету. И я увидел, как вы прекрасны!
Симонетта похолодела. Если он заигрывает с ней, отец безумно рассердится, если узнает…
Они поравнялись с воротами в сад дома Готье, и девушка протянула на прощание руку.
— Мы пришли, мсье! Спасибо, что вы… проводили… меня… до дома.
Художник взял ее руку и сказал:
— Прошу прощения, если я оскорбил вас излишней откровенностью. Я был, конечно, слишком прямолинеен, как художник.
При этих словах Симонетта почувствовала себя глупой и тщеславной. Она вообразила бог весть что, а он просто любовался ею так, как любовался бы красотами природы.
— И вы… тоже… простите меня.
— Нет, нет, вы абсолютно правы. Остерегайтесь лести и комплиментов, остерегайтесь странных людей, которые заговорят с вами в Храме любви. Может, я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что вы слишком молоды и неопытны.
— Пожалуй, вы… правы.
Ей следовало идти домой, а не продолжать беседу, но художник не отпускал ее руку, а ей не хотелось отнимать ее.
— Вы обещали прийти снова, — тихо напомнил он, — но не сказали мне даже своего имени.
— Симонетта!
— Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться!
Он не знал, что сказать еще, и девушка спросила сама:
— А ваше… имя, мсье?
— Пьер Валери.
— И вы известный живописец?
Он отрицательно покачал головой.
— Мне жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос утвердительно. Скажу больше: обо мне никто вообще ничего не слышал. Еще не слышал!
— Но вы думаете и… надеетесь, что о вас заговорят?
— Разве найдется импрессионист, который не желал бы достичь известности? И не только для себя, но и для нашего движения.
— Как же это трудно, когда вы сознаете, что обладаете чем-то, что стремитесь вернуть миру. Если люди поймут вас, это поможет всем, чье вдохновение нуждается в поддержке.
Симонетта замолчала. Сказанные слова шли от сердца.
Она не раз говорила об этом с отцом.
— Неужели вы в состоянии понимать такие вещи? Вы так молоды. Вы так красивы. Спасибо вам! — с искренним чувством произнес художник.
Симонетта была взволнована. Она не могла ничего объяснить, но ей казалось, что неведомые волны передаются ей через прикосновение руки ее спутника.
— Доброй ночи… мсье! — еще раз едва слышно, почти шепотом, проговорила она.
И быстро вбежала в маленький домик с красной крышей.
Глава 3
Симонетта откинула волосы со лба. Становилось жарко.
Солнечный свет заливал все вокруг, окутывая окрестности радужным сиянием. Каждый предмет, отражая солнечные лучи, казалось, сам начинал светиться, посылая свет дальше и дальше, до бесконечности.
Придирчиво разглядывая свой холст, девушка готова была прийти в отчаяние: никогда не удастся ей уловить этот ослепительно яркий свет, особый свет Ле-Бо. Наверное, следовало бы отказаться от тщетных попыток.
Потом она постаралась убедить себя, что нельзя быть столь малодушной. «Интересно, — подумала она, — а как чувствует себя папа».
Отец стоял за мольбертом невдалеке от нее. Он начал рисовать этот вид еще вчера, и девушка, нарочно выбрала для себя другой ракурс.
Для любого художника была бы серьезным испытанием попытка передать на холсте величие и неприступность обнаженных скал, словно таящих в себе скрытую угрозу.
Ниже стояли деревья в цвету, темные кипарисы напоминали стражников в карауле, золотистый утесник выделялся на фоне темно-сиреневых цветов лаванды.
— Слишком много всего сразу! — говорила себе Симонетта, начиная понимать, почему все художники чувствовали, что Ле-Бо бросает им вызов.
Утром ей показалось, что встреча с художниками несколько разочаровала отца.
Он никогда не отличался разговорчивостью по утрам, Но по его виду Симонетта поняла, что эта встреча не принесла отцу ожидаемой радости. Она надеялась, что он не станет винить в этом ее. Когда они уже кончали завтракать, Герцог сказал:
— Кажется, завтра приезжает Поль Сезанн, хотя, конечно, он совершенно непредсказуем.
— Ты говорил, что он живет в Провансе?
— Да. У него студия в Эксе, где расположены владения его семьи. Его друзья, с которыми я разговаривал прошлой ночью, сказали, будто Поль хочет встретиться со мной. Он приезжает на несколько дней. — Посмотрев на дочь, герцог добавил:
— Понимаю, что тебе тоже было бы интересно встретиться с ним. Я постараюсь привести его к нам, но у меня нет никакого желания вести тебя в гостиницу.
На этом разговор оборвался, герцог взял мольберт и холст и направился к двери, спросив Симонетту:
— Ты со мной?
— Да, конечно.
Чувствуя, что отец не расположен к разговору, девушка молчала. Они вышли из дома и направились к тому месту, которое герцог выбрал накануне.
Симонетта отыскала подходящее место для себя, но неожиданно поняла, что думает о Пьере Валери и его картине, изображающей Храм любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33