Марица кивнула:
– Не представляю, кто подсказал ему, но главное, он разрешил мне покататься сегодня и сказал, что я поеду и завтра.
Герцогиня молчала. Потом, как бы с трудом подбирая слова, она спросила:
– Что ты думаешь о лорде Эркли?
– Он так добр и так не похож на всех мужчин, которых я когда-либо знала.
– Меня он очаровал!
– Он был у вас!
– Да. Он пришел вчера после того, как ты передала ему мои слова. Мы говорили о его матери, и я думаю, если бы Лелия могла его видеть сейчас, она бы им гордилась.
– Он очень умен, – заметила Марица.
– Что не имеет ни малейшего значения для большинства его знакомых женщин.
– Я всю жизнь слышала, что мужчины не любят умных женщин.
Герцогиня улыбнулась:
– Это зависит от того, как они себя держат. Больше всего мужчина не любит, когда женщина пытается утвердить свое превосходство над ним и доказать, что она умнее его.
– Другими словами, ей следует быть кроткой и послушной, – сказала Марица. – Это чисто немецкая точка зрения.
– Я не это имею в виду, – отрезала герцогиня. – Француженки правили Францией со времен Дианы де Пуатье, но они делали это умно, используя всевозможные женские уловки, закрывающие мужчине глаза на то, что им манипулируют.
– Я не хочу никем манипулировать, – улыбнулась Марица. – Мне приятно, когда мужчина учит меня, потому что я так мало знаю.
– Я уверена, что такой урок доставляет удовольствие каждому мужчине, – сказала герцогиня, – особенно если это урок любви.
Немного смутившись тем, что разговор принял такой поворот, Марица сменила тему:
– Я не хочу говорить о себе. Я устала от этих разговоров. Поговорим лучше о вас, сударыня. Навещал ли вас король?
– Он придет завтра на чашку чая, – ответила герцогиня, – и это значит, что все хорошенькие женщины, ожидающие его в своих надушенных будуарах, будут готовы выцарапать мне глаза.
Это было сказано с таким удовлетворением, что Марица не удержалась от смеха.
– Они действительно душат свои комнаты?
– Конечно! И вместе с тем носят совершенно неприличные так называемые "платья для чая", мало чем отличающиеся от ночных рубашек!
По выражению лица Марицы герцогиня поняла, что она думала не о короле, а о женщинах, пытающихся заманить в ловушку лорда Эркли.
– Эти любовные похождения несерьезны, – мягко улыбнулась герцогиня. – Это просто времяпрепровождение. Любовь, настоящая любовь, совершенно иная, и она не нуждается в надушенных будуарах и соблазнительных платьях для чая.
Марица ничего не ответила, но у герцогини было такое лицо, как будто она и не подозревала, что такое чувство, как любовь, может родиться в сердце принцессы.
– Не отчаивайся, дитя мое, – утешила ее герцогиня. – Все проходит, особенно несчастье.
– Я не должна думать ни о чем, кроме того, чтобы Фридриху было лучше, – мужественно сказала Марица. И как бы отгоняя от себя дурные мысли, она сменила тему разговора. – О, я хотела спросить вас, ведь вы всех знаете. Слышали ли вы когда-нибудь о баронессе фон Кеттлер?
Герцогиня сразу как-то напряглась и с удивлением взглянула на Марицу.
– Баронесса фон Кеттлер? – повторила она. – А почему ты меня спрашиваешь о ней?
– Кто-то упомянул в разговоре ее имя, – неуверенно ответила Марица, – и я… мне интересно, кто это такая.
– Я расскажу тебе все о ней, – сказала герцогиня, – во всяком случае все, что вообще можно знать о столь необыкновенной женщине.
– А чем она необыкновенна?
– Вернее было бы сказать, что она сделала необыкновенную карьеру, – сказала герцогиня. – Ходят слухи, что начинала она певицей или танцовщицей в захудалом кафе, но никто не уверен, что это правда.
– Актриса?
– О, это слишком вежливое выражение! – сухо сказала герцогиня. – Впервые ее заметили, когда она подцепила, другого слова не подобрать, бедного старого барона фон Кеттлера, очень богатого вдовца, занимавшего к тому же высокое положение в обществе.
– Он женился на ней?
– Он женился на ней и представил ее свету с торжествующим видом фокусника, вынимающего кролика из шляпы, – ответила герцогиня.
– Принята ли она в немецком высшем обществе? Я никогда раньше о ней не слышала.
– Конечно, не в тех кругах, в которых вращаетесь вы с Фридрихом, – произнесла герцогиня, – но вне королевского двора никто не посмел бы закрыть дверь перед бароном фон Кеттлером.
– А баронесса немка?
– Нет, нет! Я этого не говорила! В ней течет очень много кровей, полагают даже, что она турчанка, египтянка или мавританка – одному Богу известно, кто же именно! Однажды, кажется, она сказала, что ее отец поляк.
– А она красива?
– Не в моем вкусе, – сказала герцогиня довольно сухо, – но она, безусловно, очень эффектна, с раскосыми глазами, рыжеволосая и с чувственными манерами, напоминающими мне змею.
Марица изумленно слушала. Если баронесса была именно такой, почему тогда генерал фон Эхардштейн грозил Фридриху пригласить в Мариенбад баронессу, если он не выполнит условия кайзера?
Принцесса вспомнила слова генерала:"Она очаровательная женщина и в прошлом оказала нам неоценимую услугу". Вдруг ее осенило, что это была за услуга! Она сказала дрожащим голосом, почти шепотом:
– Вы думаете, баронесса занимается шпионажем?
– Без сомнения, – ответила герцогиня. – Она замешана во всех интригах секретной службы Берлина! – Увидев испуганное лицо Марицы, она продолжала: – Баронесса посеяла такую смуту среди молодых парижских дипломатов, что президент грозил прекратить существование салона Кеттлер. – После короткой паузы она добавила: – Был грандиозный скандал – не помню уже, из-за чего именно – в Испании. Все было замято, и никто уже не вспоминает об этом, но виновницей скандала была баронесса.
– Зачем же тогда?.. – начала Марица и осеклась.
Теперь вся картина происходящего складывалась перед ней, как мозаика. Конечно, визит барона фон Эхардштейна и адмирала фон Сендена к Фридриху имел отношение к королю Эдуарду и лорду Эркли. Они прекрасно знали, что Фридрих знал лорда Эркли и что несколько лет назад лорд Эркли гостил в Вильценштейне. По заданию кайзера они поручили Фридриху раздобыть какую-то информацию, и, потерпев фиаско на званом обеде, Фридрих решил обратиться к помощи жены. Теперь она понимала, почему он так настойчиво выспрашивал у нее, что ей говорил лорд Эркли. Теперь она понимала и то, почему ей было разрешено и завтра поехать с ним на прогулку.
Сначала ей показалось совершенно невероятным, что ее хотят заставить шпионить за кем-то, тем более за англичанином, ведь в ней самой текла английская кровь. Потом ей стало ясно, что немцы считают ее абсолютно лояльной к нации своего мужа и к "высшей стране", за принца которой ей "посчастливилось" выйти замуж. Сначала все это шокировало принцессу, но потом она подумала, что с самого начала надо было догадаться, что после того, как кайзер три года не общался с Фридрихом, он не стал бы искать с ним контакта без какой-нибудь скрытой причины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33