по правде говоря, ей было нехорошо от одной мысли о еде. За завтраком она ничего не стала есть и отмахнулась от легкой закуски, которую ей прислали на подносе перед отъездом в церковь.
Теперь она попросила принести ей сандвич и заставила себя съесть его. Нужно быть сильной, нельзя терять присутствие духа — физическая слабость в сочетании с горькими чувствами может привести к катастрофе.
От шампанского щеки Корнелии порозовели, и когда она поднялась наверх переодеться в дорожный костюм, Вайолет восторженно воскликнула при виде перемен в ее внешности.
— Я всю службу так за вас беспокоилась, мисс, — сказала она.
— Со мной все в порядке, — ответила Корнелия. — Вещи уложены?
— Все готово, мисс… то есть ваша светлость. Кареты подадут через пятнадцать минут.
Продолжить разговор с Вайолет ей не удалось, так как в эту минуту в комнату впорхнули подружки невесты, которые воспользовались традиционным правом помочь невесте с переодеванием. Это были приятные, хорошенькие девушки — дочери друзей Лили, но Корнелия чувствовала, что у нее нет с ними почти ничего общего. Они весело болтали, пока она переодевалась, и хотя Корнелия слышала их голоса, она абсолютно не представляла, кто из них что произносит.
— Платье было чудесным, но жаль, что вам пришлось надеть очки.
— Так все говорили.
— По крайней мере, это было оригинально. Я слышала, как один репортер сказал, что впервые в жизни видит невесту в темных очках.
— А что, если вы стали законодательницей мод, и мы все на наши свадьбы наденем очки!
Корнелия облачилась в светло-коричневый дорожный костюм, который выбрала для нее Лили, на голове у нее была шляпка того же цвета, отделанная страусовыми перьями.
— Я готова, — произнесла она, взяв в руку перчатки.
— Ой, а мы еще даже не сказали то, что полагается в таких случаях, — воскликнула одна из подружек. — Мы все надеемся, вы будете очень счастливы, а я просто уверена в этом. Герцог так красив и обаятелен. Сказать по правде, нас всех гложет зависть.
— Да, я думаю, он великолепен. Вам повезло!
— Желаем вам чудесного свадебного путешествия, Корнелия.
Девушки перецеловали Корнелию, и от их напутствий и поздравлений она почувствовала себя еще более несчастной, чем прежде. Если бы это было правдой, подумала она. Если бы только она отправлялась в свадебное путешествие с человеком, который любит ее не меньше, чем она его. Она вспомнила, как часто за последний месяц представляла себе эту минуту. Тогда она имела глупость воображать, что как только спустится вниз и сядет в карету, где ее ждет муж, все пойдет чудесно и восхитительно.
Даже от одного слова «муж» она приходила в волнение — «ее муж» — и она воображала, что уезжает вместе с ним, прочь от тети Лили, прочь от всех тех людей, кого так трудно было понять, и кто заставлял ее робеть и приводил в замешательство. Но как только она останется вдвоем с герцогом, все изменится, она будет принадлежать ему и больше не станет отмалчиваться и стесняться выразить свою любовь.
Но какой непохожей на все это оказалась действительность!
Корнелия выскользнула из рук подружек.
— Теперь пора идти вниз, — сказала она, и девушки побежали впереди нее, чтобы поймать внизу букет, который ей предстояло швырнуть с верхней ступеньки. Та из них, которая поймает его, первой выйдет замуж, гласило поверье.
Вайолет собирала драгоценности и вещи, которые нужно было уложить в последнюю минуту.
— Не опоздай на поезд, Вайолет.
Корнелия вдруг испугалась, что девушка останется в доме. А ведь это был единственный человек, с которым она могла поговорить по душам.
— Еще много времени, ваша светлость, — улыбнулась Вайолет, стараясь успокоить хозяйку.
В холле собралось целое общество, и когда Корнелия бросила букет, она увидела, что внизу у лестницы ее ждет герцог. Они с трудом пробрались сквозь толпу друзей и родственников. Когда Корнелия целовала Лили, она заметила: в голубых глазах горестный взгляд и поняла, что та тоже1 страдает. Сознание этого принесло ей небольшое удовлетворение и, садясь в карету, она мысленно прикидывала, что сейчас должен чувствовать герцог. Если бы он сумел настоять на своем, то сейчас уже мчался бы с чужой женой где-нибудь в Европе. Их союз, не освященный церковью, был бы счастливым, как бывает, когда люди любят друг друга.
Но Лили не хватило смелости. Корнелия попыталась найти хоть какое-то утешение в этой мысли, но напрасно. Лили будет ждать их возвращения, а свадебное путешествие, в которое они сейчас отправились, было не более чем фарсом и насмешкой. На отъезжавшую карету хлынул дождь из розовых лепестков — символ плодородия, подумала Корнелия, и чуть было горько не рассмеялась. Но вместо этого она скромно забилась в угол кареты и, не проронив ни слова, ждала, чтобы первым заговорил герцог.
Он положил цилиндр на сиденье напротив и облегченно вздохнул.
— Вот уж никогда не думал, что соберется вместе столько' людей и ни одного из них я не захочу увидеть вновь! — сказал он. — Я совершенно измотан, и вы наверняка тоже.
— Во всяком случае, рука у меня устала, — ответила Корнелия.
— Нам следует перенять опыт китайцев — они никогда непожимают друг другу руки.
— И не целуются, как мне кажется, — заметила Корнелия.
— В самом деле? — удивился герцог, а затем спросил: — Так вы предлагаете, чтобы я вас поцеловал или, наоборот, не хотите, чтобы я это сделал?
— Ни то, ни другое. Даже не думала об этом, — уничтожающе ответила Корнелия.
— В таком случае вам следует подумать, — сказал он, — хотя можно не сию минуту. Интересно, о чем мы должны говорить, уезжая со свадебного пира? Даже в книгах по этикету ничего об этом не сказано.
— Возможно, большинству людей не нужны такие книги, — парировала Корнелия.
— Ну, конечно, — согласился он и так обольстительно улыбнулся, что ее сердце перевернулось. — Мы болтаем чепуху просто ради того, чтобы поддержать разговор, но человеку не часто выпадает жениться, и поэтому, если он ведет себя немного странно, его следует обязательно простить.
От такого замечания друзья герцога расхохотались бы и объявили его тонким острословом. Корнелия хотела улыбнуться и заговорить так же непринужденно, как старался делать он, но слова застряли у нее в горле.
— Вы не станете возражать, если я закурю? — поинтересовался герцог.
— Нет, разумеется, но мне кажется, мы уже подъезжаем к вокзалу.
Очень скоро они оказались на вокзале Виктория. Начальник вокзала, в великолепной форме с золотым галуном, ожидал их, чтобы сопроводить к специально заказанному вагону, украшенному лилиями и розами.
Молодой чете прислуживали слуги из Котильона, которые тотчас принесли еду и шампанское. Корнелия не могла проглотить ни кусочка, а герцог объявил, что проголодался и попробовал почти все деликатесы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Теперь она попросила принести ей сандвич и заставила себя съесть его. Нужно быть сильной, нельзя терять присутствие духа — физическая слабость в сочетании с горькими чувствами может привести к катастрофе.
От шампанского щеки Корнелии порозовели, и когда она поднялась наверх переодеться в дорожный костюм, Вайолет восторженно воскликнула при виде перемен в ее внешности.
— Я всю службу так за вас беспокоилась, мисс, — сказала она.
— Со мной все в порядке, — ответила Корнелия. — Вещи уложены?
— Все готово, мисс… то есть ваша светлость. Кареты подадут через пятнадцать минут.
Продолжить разговор с Вайолет ей не удалось, так как в эту минуту в комнату впорхнули подружки невесты, которые воспользовались традиционным правом помочь невесте с переодеванием. Это были приятные, хорошенькие девушки — дочери друзей Лили, но Корнелия чувствовала, что у нее нет с ними почти ничего общего. Они весело болтали, пока она переодевалась, и хотя Корнелия слышала их голоса, она абсолютно не представляла, кто из них что произносит.
— Платье было чудесным, но жаль, что вам пришлось надеть очки.
— Так все говорили.
— По крайней мере, это было оригинально. Я слышала, как один репортер сказал, что впервые в жизни видит невесту в темных очках.
— А что, если вы стали законодательницей мод, и мы все на наши свадьбы наденем очки!
Корнелия облачилась в светло-коричневый дорожный костюм, который выбрала для нее Лили, на голове у нее была шляпка того же цвета, отделанная страусовыми перьями.
— Я готова, — произнесла она, взяв в руку перчатки.
— Ой, а мы еще даже не сказали то, что полагается в таких случаях, — воскликнула одна из подружек. — Мы все надеемся, вы будете очень счастливы, а я просто уверена в этом. Герцог так красив и обаятелен. Сказать по правде, нас всех гложет зависть.
— Да, я думаю, он великолепен. Вам повезло!
— Желаем вам чудесного свадебного путешествия, Корнелия.
Девушки перецеловали Корнелию, и от их напутствий и поздравлений она почувствовала себя еще более несчастной, чем прежде. Если бы это было правдой, подумала она. Если бы только она отправлялась в свадебное путешествие с человеком, который любит ее не меньше, чем она его. Она вспомнила, как часто за последний месяц представляла себе эту минуту. Тогда она имела глупость воображать, что как только спустится вниз и сядет в карету, где ее ждет муж, все пойдет чудесно и восхитительно.
Даже от одного слова «муж» она приходила в волнение — «ее муж» — и она воображала, что уезжает вместе с ним, прочь от тети Лили, прочь от всех тех людей, кого так трудно было понять, и кто заставлял ее робеть и приводил в замешательство. Но как только она останется вдвоем с герцогом, все изменится, она будет принадлежать ему и больше не станет отмалчиваться и стесняться выразить свою любовь.
Но какой непохожей на все это оказалась действительность!
Корнелия выскользнула из рук подружек.
— Теперь пора идти вниз, — сказала она, и девушки побежали впереди нее, чтобы поймать внизу букет, который ей предстояло швырнуть с верхней ступеньки. Та из них, которая поймает его, первой выйдет замуж, гласило поверье.
Вайолет собирала драгоценности и вещи, которые нужно было уложить в последнюю минуту.
— Не опоздай на поезд, Вайолет.
Корнелия вдруг испугалась, что девушка останется в доме. А ведь это был единственный человек, с которым она могла поговорить по душам.
— Еще много времени, ваша светлость, — улыбнулась Вайолет, стараясь успокоить хозяйку.
В холле собралось целое общество, и когда Корнелия бросила букет, она увидела, что внизу у лестницы ее ждет герцог. Они с трудом пробрались сквозь толпу друзей и родственников. Когда Корнелия целовала Лили, она заметила: в голубых глазах горестный взгляд и поняла, что та тоже1 страдает. Сознание этого принесло ей небольшое удовлетворение и, садясь в карету, она мысленно прикидывала, что сейчас должен чувствовать герцог. Если бы он сумел настоять на своем, то сейчас уже мчался бы с чужой женой где-нибудь в Европе. Их союз, не освященный церковью, был бы счастливым, как бывает, когда люди любят друг друга.
Но Лили не хватило смелости. Корнелия попыталась найти хоть какое-то утешение в этой мысли, но напрасно. Лили будет ждать их возвращения, а свадебное путешествие, в которое они сейчас отправились, было не более чем фарсом и насмешкой. На отъезжавшую карету хлынул дождь из розовых лепестков — символ плодородия, подумала Корнелия, и чуть было горько не рассмеялась. Но вместо этого она скромно забилась в угол кареты и, не проронив ни слова, ждала, чтобы первым заговорил герцог.
Он положил цилиндр на сиденье напротив и облегченно вздохнул.
— Вот уж никогда не думал, что соберется вместе столько' людей и ни одного из них я не захочу увидеть вновь! — сказал он. — Я совершенно измотан, и вы наверняка тоже.
— Во всяком случае, рука у меня устала, — ответила Корнелия.
— Нам следует перенять опыт китайцев — они никогда непожимают друг другу руки.
— И не целуются, как мне кажется, — заметила Корнелия.
— В самом деле? — удивился герцог, а затем спросил: — Так вы предлагаете, чтобы я вас поцеловал или, наоборот, не хотите, чтобы я это сделал?
— Ни то, ни другое. Даже не думала об этом, — уничтожающе ответила Корнелия.
— В таком случае вам следует подумать, — сказал он, — хотя можно не сию минуту. Интересно, о чем мы должны говорить, уезжая со свадебного пира? Даже в книгах по этикету ничего об этом не сказано.
— Возможно, большинству людей не нужны такие книги, — парировала Корнелия.
— Ну, конечно, — согласился он и так обольстительно улыбнулся, что ее сердце перевернулось. — Мы болтаем чепуху просто ради того, чтобы поддержать разговор, но человеку не часто выпадает жениться, и поэтому, если он ведет себя немного странно, его следует обязательно простить.
От такого замечания друзья герцога расхохотались бы и объявили его тонким острословом. Корнелия хотела улыбнуться и заговорить так же непринужденно, как старался делать он, но слова застряли у нее в горле.
— Вы не станете возражать, если я закурю? — поинтересовался герцог.
— Нет, разумеется, но мне кажется, мы уже подъезжаем к вокзалу.
Очень скоро они оказались на вокзале Виктория. Начальник вокзала, в великолепной форме с золотым галуном, ожидал их, чтобы сопроводить к специально заказанному вагону, украшенному лилиями и розами.
Молодой чете прислуживали слуги из Котильона, которые тотчас принесли еду и шампанское. Корнелия не могла проглотить ни кусочка, а герцог объявил, что проголодался и попробовал почти все деликатесы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65