Но когда он сказал, что хотел бы поцеловать ее, она не потянулась к нему, как на месте Тэлии сделала бы любая другая девушка.
То, как она побежала прочь, говорило о том, что она убегала не только от него, но и от самой себя.
С досадой граф отметил, что не знает наверняка, ответа ни на один из мучивших его вопросов.
Что она думала о нем?
Оставшись наедине, испытывала ли она в самом деле шок и отвращение при мысли о предложении стать его любовницей?
Будь она действительно благородной леди, это выглядело бы естественно, но должны же были существовать и иные мужчины, которые, учитывая ее красоту, могли бы пытаться если не соблазнить ее, то хотя бы привлечь к себе внимание.
Судя по ее словам, таких не было, но не стала бы это утверждать и всякая другая девушка на ее месте?
И все же казалось, она говорит правду. Тэлия не сказала ему ничего о себе, но граф был уверен, что в остальном она не солгала ему ни единым словом.
Лжеца он мог распознать с первого взгляда, еще до того, как тот открывал рот. Не обделенные силой мужчины начинали трепетать, когда он вызывал их в свою полевую палатку или, что бывало чаще, в неухоженный крестьянский домишко, в каких они квартировались на французской земле.
Солдаты зачастую пытались отгородиться ложью от обвинений в грабеже или попытке изнасиловать какую-нибудь несчастную женщину. Но граф, слушая их речи, всегда мог инстинктивно отделить правду от лжи.
Тэлия ему не лгала, за это он мог поручиться жизнью.
Он повернул обратно к Беркли-сквер и, минуя Шеппердз-Маркет, умышленно направился на Керзон-стрит, испытывая безумное желание вернуться и посмотреть на ее дом, будто бы это могло чем-то помочь ему узнать о ней больше.
Однако он одернул себя, рассудив, что этим поступком он не только ничего не добьется, но и смутит ее.
Он собирался Отправить грума, предпочтительно Генри, на которого можно было положиться, в магазин с письмом, в котором указал бы место и время встречи нынешним вечером.
Но граф уже догадывался о содержании ответного письма, с которым воротился бы Генри. На мгновение он представил себе Тэлию, одетую так, как он желал бы ее видеть — в самых дорогих и великолепных платьях, что только можно было приобрести в Лондоне.
Он подарил бы ей и украшения, но не те броские и кричащие, которыми осыпали себя светские красотки, а лучшие жемчужины, подобные тем, что имелись в коллекции Хеллингтонов и после смерти матери графа должны были храниться в банке вплоть до его женитьбы.
«Не один год им там еще лежать, — подумал граф. — Если Тэлия станет моей, мне будет явно не до поисков жены!»
Как бы хотелось ему привезти ее к себе, в Хеллингтон-парк, бывший его родным домом и любимый им более всего на земле.
Он хотел многое ей показать, и понаблюдать за ее реакцией.
Причин не привозить ее туда не было. В конце концов, многие из его друзей устраивали так называемые холостяцкие вечеринки. В число приглашенных на них входили и молоденькие девушки, не нуждавшиеся в сопровождении опекунши, их присутствие добавляло пикантности вечеринкам, после которых обычно устраивалась охота или стрельба.
Но подобное веселье было не для таких, как Тэлия.
Граф хотел быть с ней наедине, и не в отдельном кабинете, а за столиком на Беркли-сквер или в большом банкетном зале Хеллингтона.
«О чем бы мы с ней беседовали?»— с улыбкой подумал граф.
И тут же решил, что, пригласи он ее посетить Хеллингтон-парк, она непременно ответит отказом. Эта мысль подействовала на графа Так, словно на него опрокинули ушат ледяной воды.
— Черт бы побрал эту девчонку! Она не стоит таких забот? — со злостью пробормотал граф, добравшись до Беркли-сквер.
Но даже произнеся шепотом эти слова, он признал, что покривил душой и уже никогда не сможет отступиться до тех пор, пока не одержит победу.
Глава 5
Граф вскрыл конверт, принесенный Генри, и уныло прочитал записку.
Конечно, в глубине души он подозревал, что может получить подобный ответ, но до последнего момента сохранял оптимистическое настроение, ведь никогда прежде женщины не смели ему отказывать.
Но письмо, которое он держал в руке, было весьма недвусмысленным, и граф снова опустил на него глаза.
Сожалею, милорд, но встретиться с Вашей Светлостью для меня представляется совершенно невозможным.
Благодарю Вас за интересный вечер.
Остаюсь искренне Ваша Тэлия Карвер.
Как он и предполагал, письмо было написано грамотно, а почерк отличался элегантностью и четко выраженной индивидуальностью.
Граф заметил, что лакей, которому Генри передал письмо, все еще ждет дальнейших распоряжений.
— Это все, — сказал граф.
Когда лакей удалился, граф с письмом в руке подошел к окну и посмотрел на сад в центре Беркли-сквер.
Однако перед его взором представали не деревья и не цветы, а только лишь очаровательные черты лица Тэлии, ее большие глаза, тронутые улыбкой уголки губ и аккуратный подбородок.
Граф спрашивал себя, каким еще способом можно было попробовать уговорить ее встретиться с ним.
Его терзало неприятное предчувствие того, что она решила никогда больше не видеться с ним, и граф мучился над вопросом, как заставить ее переменить свое решение и поступать так, как этого хотелось бы ему.
Он пересек комнату и снова подошел к окну.
Могло ли так быть, что после столь многолетнего опыта обретения успеха в общении с женщинами вдруг появилась одна, не выказывавшая ни малейшей заинтересованности в нем как в мужчине?
Тут же он вспомнил легкую дрожь, охватившую Тэлию, когда он поцеловал ее руку, и подумал, что она хотя бы немного, но все же заинтересовалась им, и это, быть может, и послужило поводом к отказу от встречи с ним.
«Что же делать?»— спрашивал себя граф.
Он поймал себя на мысли о том, что старается рассчитать свои последующие действия, как будто бы между ним и Тэлией действительно шла война.
Открылась дверь, и без объявления о своем приходе в комнату вошел Ричард.
— Что случилось, Варгус? — спросил он. — Я ждал тебя в клубе!
— Прости, Ричард, — ответил граф. — Я совсем забыл, что хотел с тобой пообедать.
Ричард одарил его хмурым взглядом.
— Забыл? — переспросил он. — Да что с тобой? Забывчивость не в твоем духе!
Это было правдой. Граф был известен своей пунктуальностью, для подобной забывчивости должна иметься веская причина.
— Прости меня, Ричард, — поспешно сказал граф, не желая, чтобы его друг принялся искать объяснений. — К тому же я все равно еще ничего не ел, и мы можем прямо сейчас отправиться в клуб или туда, где ты предпочитаешь пообедать.
— Давай пообедаем здесь, — предложил Ричард, — поскольку у меня есть интересная новость, которая тебя просто изумит! И я хотел обсудить с тобой, стоит ли рассказать об этом остальным или лучше оставить все между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36