– Какую консультацию.
Чёрт, опять я забыл, что для неё нашего разговора не существовало.
– Не хочется вдаваться в подробности но, во время последнего мероприятия вы оказали мне довольно значительную услугу. Так что, держите. Эти деньги вами честно заработаны. - И, чтобы окончательно рассеять её сомнения, спросил: - Я похож на человека, который будет отдавать золото просто так?
В Париже шёл дождь. Нет, не противный затяжной дождь, который нудно льёт осенью, с тяжёлыми серыми тучами, полной беспросветностью и безнадёгой. И не гроза, сопровождаемая стремительным ливнем. Лёгкий и радостный дождик, который у меня дома называют "цыганским". Тёплый и нежный, он осторожно, словно опытный музыкант, тронув клавиши в высоком регистре, застучал по крышам, исполняя либретто. В лужах отражалось солнце и многие прохожие, не пытаясь прятаться и сняв обувь, босиком топали по своим делам. Мне показалось, что прозрачная вуаль нежным флером окутала парижские улицы, слегка коснувшись красной черепицы и мягко обняв каштаны. Газоны, умытые тёплой влагой, вовсю сверкали на солнце и клумбы пестрели разноцветьем, открывшихся навстречу живительной влаге тюльпанов и гвоздик.
Он беспечен и недолог, цыганский дождь, во время которого светит солнце. От нагретого за день асфальта стремительно поднимается пар, давая понять, что скоро, как только перестанет ткать музыкальный узор, от его звонкого Либретто не останется и следа. Умыв город и не оставив после себя ни серых потёков ни грязных луж он исчезнет, испарится, оставшись только в людской памяти как что-то светлое и необычное. То, чему удалось принести пусть кратковременную и недолгую, но всё же радость. Он прекрасен именно мимолётностью и лёгкостью. Красив первой свежестью утренней росы и застенчивостью робкого и несмелого поцелуя юной девушки.
И мы, спеша не упустить момент, тоже скинули обувь и зашлёпали по тёплым пузырящимся лужам босиком. Подставляя лицо нежным струям и ласковым лучам солнца.
19
Под шероховатым брюхом скутера проносились поля и реки, и я снова летел… в Париж. С тех пор как, решив, что набрался достаточно впечатлений, и вернулся под крылышко мамми Розы, минуло два дня. У "Профа Со" всё шло по плану. Ребятишки мистера Уилли не докучали визитами. На территорию будущей обогатительной фабрики завозились стройматериалы и оборудование. Лёнька - хлебом его не корми - забросил детские "стрелялки" и что-то там усовершенствовал.
Ленка же наслаждалась ничего-не-деланием. Собственно из-за неё-то мы и возвращались назад. Я говорю "мы", потому что она тоже летела со мной. Отдавая дань моему лидерству, её скутер пристроился в хвосте, и мы вот-вот должны "перейти", чтобы приземлиться в "кузнечиках". Но, кажется, я забегаю немного вперёд.
Перездоровавшись со всеми и, для приличия сунув нос куда не след, я отдал должное кулинарному искусству мамми Розы и завалился спать. И только на следующий день, вспомнив про чёртовы куски стекла, "сходил" к водопаду и показал их Ленке.
Надо сказать, что они прилегали друг к другу просто идеально. И, что любопытно, на изломе второй половины тоже просматривались очертания лица.
Ни сложенные вместе, ни по раздельности, талисманы на меня не действовали, так что я с лёгкой душой протянул их Ленке.
В отличие от Студентки Российской Сорбонны, на неё они не произвели такого уж сногсшибательного впечатления. Но, повертев их так и сяк, приложив друг к другу, и полюбовавшись почти невидимой линией разлома на Ленкином лице появилось выражение узнавания.
– Мне кажется… что-то такое я читала. Вроде бы, это древний талисман, принадлежавший когда-то двум первым людям, с которых всё началось.
– Послушай, а на тебя, эта штука точно не действует?
Та лишь пожала плечами.
– Разве что чисто в эстетическом плане. Да и то, такие произведения искусства не совсем в моём вкусе.
– Так что, выходит, бабушкины сказки?
– Ты о чём.
– Да вот… Я показал одну из частей специалисту по истории. Бедняжку чуть столбняк не хватил. Такого мне наговорила…
– Ну, так поделись.
Я, как сумел, пересказал нашу с Олькой беседу, особо напирая на невольный страх, который вызвал у неё кусок стекла.
– Если она не врала, то выходит, кому-то этот загадочный предмет очень нужен. - Закончил я. - Ну-ка, скажи мне, кто может вот так, с кондрачка уплатить огромную сумму?
– Только Правящий Дом. - Ни на минуту не задумываясь, ответила Ленка.
– То-то. А что мы знаем про Сильных вашего мира? - Она растерянно пожала плечами, а я продолжил: - То, что в охоте за камнями, они не останавливаются ни перед чем.
Как видно, упоминание о властях вызвало у Ленки неприятные воспоминания, так как она изменилась в лице. Но, быстро взяв себя в руки, неуверенно произнесла:
– У моих родителей был старинный иллюстрированный фолиант. Своеобразное генеалогическое древо, с указанием родовитых семей и описанием всех камней, принадлежащих этим людям. И, как мне кажется, в одной из глав упоминалось что-то похожее. Даже, по-моему, рисунок был.
– Ленусик, - нерешительно начал я, - не охота тебя расстраивать но, как мне кажется, твоё имение давно пошло с молотка. Да и вряд ли его не обыскивали. Так что…
– Обыскивать-то наверняка обыскивали. Но только я сильно сомневаюсь, чтобы смогли обнаружить хотя бы один тайник.
Мы приземлились всё в том же лесу, и я выкатил джип. Никакого особого плана у нас не было. Просто, блудная дочь, после двухлетнего отсутствия решила навестить отчий дом.
Всё та же ограда и знакомые ворота. Мне показалось, что у Ленки задрожали руки, когда она взялась за бронзовую ручку калитки.
Едва мы сделали пару шагов по гравиевой дорожке, как навстречу вышел дворецкий.
– Что угодно господам?
Молодой парень совершенно незнакомый ни мне, ни Ленке. Она спросила:
– Скажите, кому сейчас принадлежит это имение?
– Хозяина зовут Павел Модестович Ферапонтов.
Сдаётся мне, что это имя я уже слышал. Ленка же прямо на глазах побледнела.
– А как давно он вступил в права собственности?
– Павел Модестович был пожалован имуществом два с половиной года назад. За особые заслуги перед Правящим Домом. - Ответил встретивший нас человек и, оглядев меня и Ленку с головы до ног, поинтересовался: - Как прикажете доложить?
– Земцова. Елена Владимировна Земцова.
Наверное, он ждал визитки, но у меня их отродясь не водилось. Да и Ленка, общаясь со мой изрядно одичала. То есть, я хотел сказать, очеловечилась.
Нас провели в дом и, идя по коридорам и комнатам, в которых прошло её детство, Ленка прямо на глазах падала духом. Человек же, когда-то сыгравший передо мной роль хозяина, тоже растерялся.
– Боже мой, Леночка. Как же это? Ведь, в газетах писали, что вы погибли. Пропали без вести.
– Так всё-таки погибла, или пропала без вести?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94