Сомнений больше нет, это личный «ягуар» моего босса. Просто те три раза, что я его мельком видел, Лев Сибиренко пользовался другими машинами. Но «ягуар» меня заботит меньше всего. Ксану забирает «мерседес» с желтыми «шашечками»; отрезок пустой улицы, выезд из гаража.
Я думаю о спутниковой съемке. Это слишком круто и невероятно дорого, чтобы отслеживать, кто бросил окурки мимо урны. За Сибиренко следят, и задействована особая программа, мгновенно активизирующая камеры спутника, едва на Земле Лев Петрович попадает в неприятное положение. Всем известно, кто контролирует спутниковые сети, родное Управление тут отдыхает.
Я думаю о Марианне и о том, откуда у нее эта запись. И прихожу к выводу, что карточные партнеры тут ни при чем. Руку могла приложить сестричка Клементина; у Клео, при всем ее антагонизме с Серым домом, огромные возможности. Она профессионал и превосходный аналитик. Госпожа подполковник никогда не пойдет со мной в лесбийский клуб, но способна сделать на пару шагов больше, чем от нее требовалось.
«Бентли » обгоняет транспортный поток по выделенному для спецсредств рельсу. Соскочив в тоннель под Дворцовой набережной, машина с красным номером обменивается паролем со шлагбаумом и занимает резервную правительственную полосу. Каждому ребенку известно, что красные номера принадлежат представительству президента и прочим федеральным структурам, расквартированным в Петербурге. За исключением силовиков — у этих своя расцветка и свои методы передвижения. Выше автострад и аркад метро с низким жужжанием проносятся их винтовые легкомоторные машины; используются посадочные площадки на крышах специально выделенных домов. Мне как-то довелось летать на такой машине, правда, принадлежащей МВД. Сверху вечерний город похож на россыпь разноцветных, моргающих в разном темпе кубиков. Через каждые триста метров на крышах встречаются разбегающиеся световые узоры, торчат штанги с маяками наведения и светят прожектора. У преступника, оснащенного наземным средством передвижения, нет ни малейшего шанса уйти от преследования…
«Бентли» выныривает на поверхность. И тут выясняется, что помимо элитных номеров машина клуба обладает правом внеочередного въезда на рельсовый путь. В долю секунды оператор участка переговаривается с бортовым компьютером, и вот полтора десятка водителей провожают роскошную иномарку злобными взглядами. При сцеплении с рельсом не ощущается даже толчка…
— В этой тачке нет лишних глаз. — Коко скидывает туфли, освобождает прическу от гирлянд. Белокурые волосы волнами покрывают грудь. — Хочешь меня, блондинчик?
Повинуясь тому, что мы называем «профессиональным инстинктом», я задаю поиск по теме «Реаниматоры». Мне нужны фамилии всех людей, которые имели отношение к шоу, и сравнение их с теми, кто делает теперешнюю «Жажду». А заодно сравнение с теми, кто участвует в руководстве фирмы Костадиса. Это очень непросто, про «Салоники» мне известно лишь то, что раздобыла Клементина.
Я сам не понимаю, чего хочу добиться подобными манипуляциями. Коко краем глаза следит за мной, одновременно примеряя перстни и бусы.
Милена Харвик и переодетая рыжая. Рыжая и Ксана. Ксана и Сибиренко. Госпожа подполковник что-то разглядела, а я — нет…
…Нас было четверо, когда мы раздобыли «Реаниматоров». Все из одного класса, кроме сеструхи Андрея, она училась годом младше. У Андрюхи был знакомый, который «варил» в системах безопасности и знал несколько способов обойти запреты.
В те годы, до принятия общеевропейского уголовного кодекса, запретов было множество. Впереди планеты всей шествовали немцы, они первыми двинули идею идентификации бытовой техники и владельцев. Сначала речь шла всего лишь о защите от краж, ведь «домовые» только входили в обиход и были по карману не каждой семье. Это сейчас человеку, чей принт не зарегистрирован хозяином дома как дружеский, светит разряд тока и укол снотворного за попытку прикоснуться к чужим тапочкам. Раньше все было не так. Воры взламывали двери и выносили технику. Пока немцы не придумали добавить к функциям зашитого в ладонь чипа опознание возраста. Если тебе не исполнилось четырнадцать, шестнадцать или восемнадцать, ты не мог просмотреть программы с соответствующим количеством крестов. Купленный на кровно заработанные деньги родной тиви или компьютер просто-напросто отказывался переходить на нужный канал. Германская техника даже не требовала паролей или прикосновений. Она чуяла твое прыщавое присутствие в комнате и перескакивала на соседнюю волну, либо возвращала на предыдущую страницу в поиске.
Евросоюз принял решение вводить в схему каждого компа и телевизора чип возрастного контроля. По виртуальным пиратским библиотекам был нанесен страшный удар. Взрослые теперь не могли посмотреть порно в присутствии несовершеннолетних детей. А наша развеселая компашка, даже раздобыв пиратский диск «Реаниматоров», не могла насладиться им ни у кого дома. Недавно утвержденный Думой Комитет по цензуре со скрипом разрешил просмотр «Жажды» без ограничений по возрасту, но «Реаниматоров» они зарубили.
Андрюха намекнул, что есть на примете плеер, собранный вручную. Он не ворованный, но не совсем чистый, и тот умелец, что его собрал, каким-то образом отключил возрастную релюшку. Мы скинулись вчетвером, купили этот кошмарный самодельный агрегат и поехали к Андрюхиной сестре; у нее дома было спокойнее всего. Мы охладили пиво, вскрыли мешок чипсов и с некоторой робостью воткнули диск.
Через пять минут просмотра кушать нам расхотелось…
…«Бентли» ныряет в платный тоннель под Московским проспектом. В другое время я бы поглазел вокруг на бесконечное море сувенирных лавок, баров и кафешек, поскольку на своей машине я сюда не спускаюсь. Трасса отдана в концессию финнам, и цены кусаются. Но сегодня, как назло, мне не до подземных пейзажей.
Я гляжу на скрин, и вначале кажется, что гонял компьютер вхолостую. «Салоники» никак не пересекаются с «Жаждой». Точнее, не пересекаются служащие корпорации Костадиса и люди в Москве, которые делали «Жажду». Костадис чист; хотя бы на данном фронте что-то проясняется… Не найдено ни единого совпадения, только в двух-трех интервью фамилия грека звучит рядом с хозяевами московских программ. Фирма «Салоники» не оказывала москвичам никаких услуг. Хотя это ни о чем не говорит, кто-то мог уволиться, кто-то мог продать пакет акций. Возможно, следовало бы иначе поставить задачу или обратиться к профессионалам. Я, как и раньше, не понимаю, какого черта понесло Милену Харвик в игорный зал «Салоник». Я ничего не понимаю, я не продвинулся ни на сантиметр…
Коко замечает первая; наверное, мои извилины окончательно перепутались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Я думаю о спутниковой съемке. Это слишком круто и невероятно дорого, чтобы отслеживать, кто бросил окурки мимо урны. За Сибиренко следят, и задействована особая программа, мгновенно активизирующая камеры спутника, едва на Земле Лев Петрович попадает в неприятное положение. Всем известно, кто контролирует спутниковые сети, родное Управление тут отдыхает.
Я думаю о Марианне и о том, откуда у нее эта запись. И прихожу к выводу, что карточные партнеры тут ни при чем. Руку могла приложить сестричка Клементина; у Клео, при всем ее антагонизме с Серым домом, огромные возможности. Она профессионал и превосходный аналитик. Госпожа подполковник никогда не пойдет со мной в лесбийский клуб, но способна сделать на пару шагов больше, чем от нее требовалось.
«Бентли » обгоняет транспортный поток по выделенному для спецсредств рельсу. Соскочив в тоннель под Дворцовой набережной, машина с красным номером обменивается паролем со шлагбаумом и занимает резервную правительственную полосу. Каждому ребенку известно, что красные номера принадлежат представительству президента и прочим федеральным структурам, расквартированным в Петербурге. За исключением силовиков — у этих своя расцветка и свои методы передвижения. Выше автострад и аркад метро с низким жужжанием проносятся их винтовые легкомоторные машины; используются посадочные площадки на крышах специально выделенных домов. Мне как-то довелось летать на такой машине, правда, принадлежащей МВД. Сверху вечерний город похож на россыпь разноцветных, моргающих в разном темпе кубиков. Через каждые триста метров на крышах встречаются разбегающиеся световые узоры, торчат штанги с маяками наведения и светят прожектора. У преступника, оснащенного наземным средством передвижения, нет ни малейшего шанса уйти от преследования…
«Бентли» выныривает на поверхность. И тут выясняется, что помимо элитных номеров машина клуба обладает правом внеочередного въезда на рельсовый путь. В долю секунды оператор участка переговаривается с бортовым компьютером, и вот полтора десятка водителей провожают роскошную иномарку злобными взглядами. При сцеплении с рельсом не ощущается даже толчка…
— В этой тачке нет лишних глаз. — Коко скидывает туфли, освобождает прическу от гирлянд. Белокурые волосы волнами покрывают грудь. — Хочешь меня, блондинчик?
Повинуясь тому, что мы называем «профессиональным инстинктом», я задаю поиск по теме «Реаниматоры». Мне нужны фамилии всех людей, которые имели отношение к шоу, и сравнение их с теми, кто делает теперешнюю «Жажду». А заодно сравнение с теми, кто участвует в руководстве фирмы Костадиса. Это очень непросто, про «Салоники» мне известно лишь то, что раздобыла Клементина.
Я сам не понимаю, чего хочу добиться подобными манипуляциями. Коко краем глаза следит за мной, одновременно примеряя перстни и бусы.
Милена Харвик и переодетая рыжая. Рыжая и Ксана. Ксана и Сибиренко. Госпожа подполковник что-то разглядела, а я — нет…
…Нас было четверо, когда мы раздобыли «Реаниматоров». Все из одного класса, кроме сеструхи Андрея, она училась годом младше. У Андрюхи был знакомый, который «варил» в системах безопасности и знал несколько способов обойти запреты.
В те годы, до принятия общеевропейского уголовного кодекса, запретов было множество. Впереди планеты всей шествовали немцы, они первыми двинули идею идентификации бытовой техники и владельцев. Сначала речь шла всего лишь о защите от краж, ведь «домовые» только входили в обиход и были по карману не каждой семье. Это сейчас человеку, чей принт не зарегистрирован хозяином дома как дружеский, светит разряд тока и укол снотворного за попытку прикоснуться к чужим тапочкам. Раньше все было не так. Воры взламывали двери и выносили технику. Пока немцы не придумали добавить к функциям зашитого в ладонь чипа опознание возраста. Если тебе не исполнилось четырнадцать, шестнадцать или восемнадцать, ты не мог просмотреть программы с соответствующим количеством крестов. Купленный на кровно заработанные деньги родной тиви или компьютер просто-напросто отказывался переходить на нужный канал. Германская техника даже не требовала паролей или прикосновений. Она чуяла твое прыщавое присутствие в комнате и перескакивала на соседнюю волну, либо возвращала на предыдущую страницу в поиске.
Евросоюз принял решение вводить в схему каждого компа и телевизора чип возрастного контроля. По виртуальным пиратским библиотекам был нанесен страшный удар. Взрослые теперь не могли посмотреть порно в присутствии несовершеннолетних детей. А наша развеселая компашка, даже раздобыв пиратский диск «Реаниматоров», не могла насладиться им ни у кого дома. Недавно утвержденный Думой Комитет по цензуре со скрипом разрешил просмотр «Жажды» без ограничений по возрасту, но «Реаниматоров» они зарубили.
Андрюха намекнул, что есть на примете плеер, собранный вручную. Он не ворованный, но не совсем чистый, и тот умелец, что его собрал, каким-то образом отключил возрастную релюшку. Мы скинулись вчетвером, купили этот кошмарный самодельный агрегат и поехали к Андрюхиной сестре; у нее дома было спокойнее всего. Мы охладили пиво, вскрыли мешок чипсов и с некоторой робостью воткнули диск.
Через пять минут просмотра кушать нам расхотелось…
…«Бентли» ныряет в платный тоннель под Московским проспектом. В другое время я бы поглазел вокруг на бесконечное море сувенирных лавок, баров и кафешек, поскольку на своей машине я сюда не спускаюсь. Трасса отдана в концессию финнам, и цены кусаются. Но сегодня, как назло, мне не до подземных пейзажей.
Я гляжу на скрин, и вначале кажется, что гонял компьютер вхолостую. «Салоники» никак не пересекаются с «Жаждой». Точнее, не пересекаются служащие корпорации Костадиса и люди в Москве, которые делали «Жажду». Костадис чист; хотя бы на данном фронте что-то проясняется… Не найдено ни единого совпадения, только в двух-трех интервью фамилия грека звучит рядом с хозяевами московских программ. Фирма «Салоники» не оказывала москвичам никаких услуг. Хотя это ни о чем не говорит, кто-то мог уволиться, кто-то мог продать пакет акций. Возможно, следовало бы иначе поставить задачу или обратиться к профессионалам. Я, как и раньше, не понимаю, какого черта понесло Милену Харвик в игорный зал «Салоник». Я ничего не понимаю, я не продвинулся ни на сантиметр…
Коко замечает первая; наверное, мои извилины окончательно перепутались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115