Эр Том рассеянно выровнял колоду и начал ее тасовать. Его пыльцы быстро и умело управляли позолоченными прямоугольниками.
Даав сделал глоток мисравота.
— Твоя мать, моя тетка, показалась мне сегодня несколько… раздражительной, — пробормотал он, не отрывая взгляда от молниеносного танца карт. — Какой ты нашел ее раньше?
Перетасовка не замедлилась.
— Еще менее склонной вести себя вежливо, чем сегодня вечером, — спокойно ответил Эр Том. — Она отказалась признать ребенка, что не было полной неожиданностью, хотя и… вызывает сожаление. Я уверен в том, что после того как она будет иметь возможность встретиться с Шаном, она…
— Тоделм йос-Галан, — бесстрастно прервал его Даав, — попросила, чтобы Делм нашел семью, в которой бы воспитывался Шан йос-Галан, ребенок одного только Корвала.
Карты со стуком замерли в золотистых пальцах, крепко сжавших всю колоду. Даав поднял взгляд на лицо своего брата.
— Он будет у меня, конечно, — сказал он с величайшей мягкостью, ибо в глазах Эр Тома было нечто, не обещавшее ничего хорошего.
— Я… благодарен, — проговорил Эр Том, переводя дыхание и откладывая карты в сторону. — Однако я должен упомянуть о том, что такое решение, вполне естественно… расстроит… филолога Дэвис.
— Да, я тоже сказал об этом. — Даав чуть склонил голову набок, пристально наблюдая за застывшим лицом брата. — Тоделм йос-Галан сообщила мне, что гостья пробудет здесь всего двенадцать дней.
— Тоделм йос-Галан — увы! — ошибается. Есть еще… проблемы… которые необходимо решить, но я уверен в том, что пребывание здесь Энн — филолога Дэвис — будет гораздо более длительным.
— О, вот как? — Даав моргнул. — И насколько более длительным, интересно? И какое дело Энн — прости, если я говорю чересчур прямо! — до того, что Корвал примет такие решения, которые сочтет наиболее правильными для члена своего Клана?
Эр Том опустил глаза, наткнулся взглядом на свою рюмку и взял ее со стола.
— Нет необходимости, — сказал он, обращаясь к сверкающей рубинами глубине, — чтобы мой… наш… ребенок был бы… лишен… общения с матерью. Они привыкли помногу часов в день проводить в обществе друг друга. Даже такое маленькое расставание, как перевод Шана в детскую, причинил Энн… беспокойство, хотя, конечно, он достаточно взрослый, чтобы…
Казалось, он опомнился, встряхнулся и поднял глаза навстречу завороженному взгляду Даава.
— Мой Тоделм предложила, чтобы я снял дом в Солсинтре, — проговорил он со спокойствием, которое ничуть не обмануло его чалекет. — Полагаю, что в настоящий момент такой образ действий был бы самым разумным. Энн будет чувствовать себя спокойнее в… не таком большом доме и сможет заниматься своими делами в университете. Госпожа Интасси сможет по-прежнему присматривать за Шаном…
— А ты сам? — негромко спросил Даав.
— Я? Я, естественно, буду жить с моим сыном и… и его матерью. Энн не… она не знает всех правил, знаешь ли, и рассчитывает на то, что я буду помогать ей советами.
— Да, конечно. А что же юная Синтебра? Она тоже станет членом твоего дома?
Мгновение Эр Том просто смотрел на него пустыми глазами. Потом в них зажглась искра понимания.
— А! Дочь Нексона. — Он отвел взгляд — возможно, чтобы отпить немного вина. — Это было бы… совершенно неприемлемо.
— Безусловно, — согласился Даав. — Так же неприемлемо, как общий дом с леди, с которой тебя не связывают никакие законные отношения, если не считать того, что она родила тебе ребенка без контракта!
Эр Том ответил ему серьезным взглядом.
— Раньше тебя скандалы никогда не тревожили.
— И если бы речь шла обо мне, — воскликнул Даав, подавив необычное желание придушить своего чалекет, — то меня бы и сейчас они не тревожили! Но речь идет о тебе, милый, — о том, на кого я всегда полагался, чтобы заручиться для меня благосклонностью Высоких Домов и вызволять меня из всех моих ужасных историй! Как мы будем жить, если оба окажемся за рамками Кодекса?
Эр Том вдруг как-то сразу обмяк: он привалился к подлокотнику кресла. Глаза его были широко открыты и совершенно серьезны.
— Я попросил Энн, — медленно проговорил он, — стать моей супругой по контракту.
— Да неужели? — Даав изумленно моргнул и запоздало вспомнил, что нужно дышать. — А что она сказала?
— Она мне отказала.
«И ученая землянка, — с благодарностью подумал Даав, — достойна всяческих похвал!»
— Тогда, конечно же, больше говорить не о чем. Если она тебя отвергла — значит, отвергла. Говорить об общем доме — значит только игнорировать слово дамы и наносить ущерб ее меланти. Определенно твои обязанности по отношению к ней…
— Я глубоко убежден, — мягко прервал его Эр Том, — что она желает, чтобы мы стали спутниками жизни. Как и я.
Дааву оставалось только безмолвно на него воззриться — что он и сделал, совершенно открыто. Когда он наконец снова заговорил, его голос звучал абсолютно нейтрально, став простым повторением только что полученной информации.
— Ты желаешь, чтобы вы с Энн Дэвис стали спутниками жизни.
Эр Том наклонил голову.
— Всем сердцем.
— Почему?
Лиловые глаза смотрели все так же открыто, удерживая его взгляд.
— Я ее люблю.
— Ха!
Даав готов был признать, что это не является невозможным, хотя прежде страсти Эр Тома не были особенно теплыми. Он вспомнил горячий взгляд брата, устремленный на лицо землянки, то, как бережно он следил, чтобы она не сделала ошибки во время трапезы, и как потом пошел так далеко, что разложил перед ней всю колоду, тщательно объяснив роль каждой карты… Наверное, это действительно некий род любви. И все же…
— Прошло три стандартных года с тех пор, как ты с ней виделся, — спокойно заметил он. — И в течение всего этого времени…
— В течение всего этого времени, — пробормотал Эр Том, — я не встретил ни одного лица, которое показалось бы мне привлекательным, не чувствовал ни малейшего желания. В течение всего этого времени я был мертвецом, лишенным радости. А потом я увидел ее снова, и это было как будто… как будто с нашей последней встречи прошел всего лишь день, и меня помнили — и мне были рады. Я был долгожданным. Желанным.
«О боги!» Даав едва заставил себя остаться сидеть на подлокотнике кресла, продолжая слабо сжимать пальцами чашу с мисравотом и смотреть брату в глаза. В душе его с рычанием проснулась ревность: ведь Эр Том принадлежал ему, любовь Эр Тома была его собственностью, которой он не собирался делиться с какой-то…
Он заставил себя тихо и медленно вздохнуть, утихомиривая свои чувства. Эр Том был его братом, человеком, которого он любил больше всех на свете, его идеальной противоположностью, его противовесом. Ранить своего брата — значило бы ранить самого себя, и какая радость будет от того, что оба получат смертельные удары?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Даав сделал глоток мисравота.
— Твоя мать, моя тетка, показалась мне сегодня несколько… раздражительной, — пробормотал он, не отрывая взгляда от молниеносного танца карт. — Какой ты нашел ее раньше?
Перетасовка не замедлилась.
— Еще менее склонной вести себя вежливо, чем сегодня вечером, — спокойно ответил Эр Том. — Она отказалась признать ребенка, что не было полной неожиданностью, хотя и… вызывает сожаление. Я уверен в том, что после того как она будет иметь возможность встретиться с Шаном, она…
— Тоделм йос-Галан, — бесстрастно прервал его Даав, — попросила, чтобы Делм нашел семью, в которой бы воспитывался Шан йос-Галан, ребенок одного только Корвала.
Карты со стуком замерли в золотистых пальцах, крепко сжавших всю колоду. Даав поднял взгляд на лицо своего брата.
— Он будет у меня, конечно, — сказал он с величайшей мягкостью, ибо в глазах Эр Тома было нечто, не обещавшее ничего хорошего.
— Я… благодарен, — проговорил Эр Том, переводя дыхание и откладывая карты в сторону. — Однако я должен упомянуть о том, что такое решение, вполне естественно… расстроит… филолога Дэвис.
— Да, я тоже сказал об этом. — Даав чуть склонил голову набок, пристально наблюдая за застывшим лицом брата. — Тоделм йос-Галан сообщила мне, что гостья пробудет здесь всего двенадцать дней.
— Тоделм йос-Галан — увы! — ошибается. Есть еще… проблемы… которые необходимо решить, но я уверен в том, что пребывание здесь Энн — филолога Дэвис — будет гораздо более длительным.
— О, вот как? — Даав моргнул. — И насколько более длительным, интересно? И какое дело Энн — прости, если я говорю чересчур прямо! — до того, что Корвал примет такие решения, которые сочтет наиболее правильными для члена своего Клана?
Эр Том опустил глаза, наткнулся взглядом на свою рюмку и взял ее со стола.
— Нет необходимости, — сказал он, обращаясь к сверкающей рубинами глубине, — чтобы мой… наш… ребенок был бы… лишен… общения с матерью. Они привыкли помногу часов в день проводить в обществе друг друга. Даже такое маленькое расставание, как перевод Шана в детскую, причинил Энн… беспокойство, хотя, конечно, он достаточно взрослый, чтобы…
Казалось, он опомнился, встряхнулся и поднял глаза навстречу завороженному взгляду Даава.
— Мой Тоделм предложила, чтобы я снял дом в Солсинтре, — проговорил он со спокойствием, которое ничуть не обмануло его чалекет. — Полагаю, что в настоящий момент такой образ действий был бы самым разумным. Энн будет чувствовать себя спокойнее в… не таком большом доме и сможет заниматься своими делами в университете. Госпожа Интасси сможет по-прежнему присматривать за Шаном…
— А ты сам? — негромко спросил Даав.
— Я? Я, естественно, буду жить с моим сыном и… и его матерью. Энн не… она не знает всех правил, знаешь ли, и рассчитывает на то, что я буду помогать ей советами.
— Да, конечно. А что же юная Синтебра? Она тоже станет членом твоего дома?
Мгновение Эр Том просто смотрел на него пустыми глазами. Потом в них зажглась искра понимания.
— А! Дочь Нексона. — Он отвел взгляд — возможно, чтобы отпить немного вина. — Это было бы… совершенно неприемлемо.
— Безусловно, — согласился Даав. — Так же неприемлемо, как общий дом с леди, с которой тебя не связывают никакие законные отношения, если не считать того, что она родила тебе ребенка без контракта!
Эр Том ответил ему серьезным взглядом.
— Раньше тебя скандалы никогда не тревожили.
— И если бы речь шла обо мне, — воскликнул Даав, подавив необычное желание придушить своего чалекет, — то меня бы и сейчас они не тревожили! Но речь идет о тебе, милый, — о том, на кого я всегда полагался, чтобы заручиться для меня благосклонностью Высоких Домов и вызволять меня из всех моих ужасных историй! Как мы будем жить, если оба окажемся за рамками Кодекса?
Эр Том вдруг как-то сразу обмяк: он привалился к подлокотнику кресла. Глаза его были широко открыты и совершенно серьезны.
— Я попросил Энн, — медленно проговорил он, — стать моей супругой по контракту.
— Да неужели? — Даав изумленно моргнул и запоздало вспомнил, что нужно дышать. — А что она сказала?
— Она мне отказала.
«И ученая землянка, — с благодарностью подумал Даав, — достойна всяческих похвал!»
— Тогда, конечно же, больше говорить не о чем. Если она тебя отвергла — значит, отвергла. Говорить об общем доме — значит только игнорировать слово дамы и наносить ущерб ее меланти. Определенно твои обязанности по отношению к ней…
— Я глубоко убежден, — мягко прервал его Эр Том, — что она желает, чтобы мы стали спутниками жизни. Как и я.
Дааву оставалось только безмолвно на него воззриться — что он и сделал, совершенно открыто. Когда он наконец снова заговорил, его голос звучал абсолютно нейтрально, став простым повторением только что полученной информации.
— Ты желаешь, чтобы вы с Энн Дэвис стали спутниками жизни.
Эр Том наклонил голову.
— Всем сердцем.
— Почему?
Лиловые глаза смотрели все так же открыто, удерживая его взгляд.
— Я ее люблю.
— Ха!
Даав готов был признать, что это не является невозможным, хотя прежде страсти Эр Тома не были особенно теплыми. Он вспомнил горячий взгляд брата, устремленный на лицо землянки, то, как бережно он следил, чтобы она не сделала ошибки во время трапезы, и как потом пошел так далеко, что разложил перед ней всю колоду, тщательно объяснив роль каждой карты… Наверное, это действительно некий род любви. И все же…
— Прошло три стандартных года с тех пор, как ты с ней виделся, — спокойно заметил он. — И в течение всего этого времени…
— В течение всего этого времени, — пробормотал Эр Том, — я не встретил ни одного лица, которое показалось бы мне привлекательным, не чувствовал ни малейшего желания. В течение всего этого времени я был мертвецом, лишенным радости. А потом я увидел ее снова, и это было как будто… как будто с нашей последней встречи прошел всего лишь день, и меня помнили — и мне были рады. Я был долгожданным. Желанным.
«О боги!» Даав едва заставил себя остаться сидеть на подлокотнике кресла, продолжая слабо сжимать пальцами чашу с мисравотом и смотреть брату в глаза. В душе его с рычанием проснулась ревность: ведь Эр Том принадлежал ему, любовь Эр Тома была его собственностью, которой он не собирался делиться с какой-то…
Он заставил себя тихо и медленно вздохнуть, утихомиривая свои чувства. Эр Том был его братом, человеком, которого он любил больше всех на свете, его идеальной противоположностью, его противовесом. Ранить своего брата — значило бы ранить самого себя, и какая радость будет от того, что оба получат смертельные удары?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89