Обыски и выемки у раскольников он совершал с ретивостью, даже по тому времени чрезмерной. В 1853 г. на него жаловалась в сенат жена его приятеля раскольника Головастикова, при внезапном ночном обыске в доме которой он не пощадил постели только что родившей женщины, ища «запрещенных» икон и т. п. предметов. Новое царствование застало М. в Москве, производящим ряд обысков в домах раскольников с целью изловить раскольничьих попов австрийской иерархии. От М. потребовались теперь услуги иного рода. Вновь назначенный министр внутренних дел Ланской поручил ему составление всеподданнейшего отчета за 1855 г., и М., следуя предначертаниям министра, в общих чертах наметил главные реформы царствования Александра II. В ряде записок о расколе, которые М. составил в конце 1850-х гг. для мин. внутр. дел и вел. кн. Константина Николаевича, он стоял за широкую терпимость. Этот внезапный поворот породил разные нелестные и упорно державшиеся слухи, которые нашли печатное выражение в герценовском издании, а в России – в «Доморощенных Набросках» злого Щербины («Соч.» Щербины изд. 1873 г. стр. 355; ср. также Лескова в «Ист. Вест.» 1883 г., №5). Дело объясняется, однако, гораздо проще. Даровитость М. была исключительно беллетристического свойства: он проницательно наблюдал и изучал, но в сфере государственной жизни у него самостоятельного суждения не было, и он следовал господствующему течению. – В 1857 – 58 гг. М. поместил в «Русском Вестнике» и «Современнике» ряд рассказов – «Старые годы», «Медвежий угол», «Бабушкины рассказы» и др., – занявших в обличительной литературе первое место после «Губернских Очерков» Щедрина. Особенно хороши «Старые годы»: эта картина старобарского самодурства до сих пор не утратила интереса, потому что нарисована с истинно художественной правдивостью и превосходно воспроизводит все детали давно исчезнувшего быта. Менее интересен теперь «Медвежий угол», рисующий виртуозность, до которой доходили в казнокрадстве инженеры; но в свое время рассказ нашумел чрезвычайно и переполошил все ведомство путей сообщения. Когда М. хотел собрать в одну книжку свои обличительные рассказы, получился такой эффект, что цензура воспротивилась их появлению, и сборник вышел только много лет спустя («Рассказы Андрея Печерского», СПб., 1875). В этом сборнике заслуживает внимания, между прочим, рассказ «Красильниковы», напеч. еще в «Москвитянине» 1852 г. и составляющий едва ли не первое по времени обличение «темного царства» русского купечества. Переведенный на службу в СПб., М. в 1859 г., с небольшой субсидией, стал издавать газету «Рус. Дневник»; но этот официозный орган, не имевший к тому же иностранного отдела, не пошел и прекратился на 141-м номере. Затем М. составил 3 тома ценного секретного издания «Сборник постановлений, относящихся к расколу», и был наиболее деятельным членом комиссии по собиранию материалов для историкодогматического изучения русских сект. В 1862 г. вышли его «Письма о расколе» (из «Северной Пчелы»). С назначением министром Валуева Мельникова, отчасти под влиянием разоблачений Герцена, стали оттирать; в возникшей в 1862 г. официальной «Сев. Почте», где М. рассчитывал быть редактором, ему отвели второстепенное положение заведующего внутренним отделом. В 1863 г. ему поручено было составить брошюрку для народа «О русской правде и польской кривде», которая продавалась за несколько копеек и разошлась тираж. 40000 экз. В 1866 г. М. переселился в Москву, причислившись к московскому генерал-губернатору, и деятельно начал сотрудничать в «Московских Вед.» и «Русском Вест.», где им были помещены «Исторические очерки поповщины» (1864, 5; 1866, 5 и 9; 1867, 2; часть отд. СПб., 1864), «Княжна Тараканова» (отд., М., 1868), «Очерки Мордвы» (1876, 6 и 9 – 10), «Счисление раскольников» (1868, 2), «Тайные секты» (1868, 5), «Из прошлого» (1868, 4), «Белые голуби, рассказы о скопцах и хлыстах» (1869, № 3 – 5) и мн. др. С 1871 г. М. печатал в «Рус. Вест.» «В лесах», в 1875 – 81 г. – продолжение их, «На горах». Последние 10 – 13 лет жизни М. прожил частью в своем имении под Нижним, сельце Ляхове, частью в Нижнем, где и умер 1 февраля 1883 г. С появлением «В лесах» (М., 1875; СПб., 1881) М. сразу выдвигается в первые ряды литературы. Его любезно принимал наследник престола, будущий имп. Александр III; несколько раз он был представлен имп. Александру II. В 1874 г. моск. общество любителей русской словесности праздновало 35-летний юбилей его литературной деятельности. «В лесах» и «На горах», впервые познакомившие русское общество с бытом раскола, – произведения столь же своеобразные, как своеобразно их происхождение. М. совершенно не сознавал ни свойств, ни размеров своего таланта. Весь поглощенный служебным честолюбием, он почти не имел честолюбия литературного и на писательство, в особенности на беллетристику, смотрел как на занятие «между делом». Побуждение облечь свое знание раскола в беллетристическую форму было ему почти навязано: даже само заглавие «В лесах» принадлежит не ему. В 1861 г. в число лиц, сопровождавших покойного наследника Николая Александровича в его поездке по Волге, был включен и М. Он знал каждый уголок нижегородского Поволжья и по поводу каждого места мог рассказать все связанные с ним легенды, поверья, подробности быта и т. д. Цесаревич был очарован новизной и интересом рассказов М., и когда около Лыскова М. особенно подробно и увлекательно распространялся о жизни раскольников за Волгой, об их скитах, лесах и промыслах, он сказал М.: «Что бы Вам, Павел Иванович, все это написать – изобразить поверья, предания, весь быть заволжского народа». М. стал уклоняться, отговариваясь «неимением времени при служебных занятиях», но Цесаревич настаивал: «Нет, непременно напишите. Я за вами буду считать в долгу повесть о том, как живут в лесах за Волгой». М. обещал, но только через 10 лет, когда служебные занятия его совсем закончились, приступил к исполнению обещания, без определенного плана, приготовив лишь первые главы. Все возраставший успех произведения заставил его впасть в противоположную крайность: он стал чрезвычайно щедр на воспоминания об увиденном и услышанном в среде людей «древнего благочестия» и вставлял длиннейшие эпизоды, сами по себе очень интересные, но к основному сюжету отношения не имевшие и загромождавшие рассказ. Особенно много длинных и ненужных вставных эпизодов в «На горах», хотя редакция «Русск. Вестн.» сделала в этом произведении М. огромные сокращения. В сущности, ценны только первые две части «В лесах». Тут вполне обрисовались почти все главные типы повествования: самодур, в основе честный и благородный «тысячник» Чепурин; вся в него дочь – гордая и обаятельная Настя; сестра Чепурина, раскольничья игуменья Манефа, которая весь сжигающий ее огонь страстей, после того как ей не удалось устроить свое личное счастье, направила на то, чтобы возвеличить и прославить свою обитель;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260