И еще я думаю, что в покое он нас не оставит.
Городские стражники начали выбираться из укрытия и растерянно смотрели на развалины башни. Миррима увидела, что четверо из них уже подошли к воротам.
Тут на другом конце двора она заметила свой лук, который в суматохе выронила. И пошла его подобрать, пробираясь среди валявшихся всюду обломков и каменных глыб. Победитель так все здесь крушил, что она еще раз подивилась, как ей удалось остаться в живых.
И тут на земле прямо перед собой она увидела оторванную трехпалую руку с черными острыми когтями — руку Победителя. Из обрубка сочилась кровь.
К ужасу Мирримы, обрубок шевелился, хватая пальцами воздух.
Она с силой пнула его ногой. Рука отлетела и, цепляясь за булыжники, перевернулась и продолжала шевелиться, похожая на огромного паука. Щенок залаял и бросился к ней.
Миррима подняла лук и вернулась к остальным. Джурим испуганно уставился на живую руку, а Иом не сводила глаз со щенка.
Тот, свирепо рыча, куснул мерзкий обрубок.
— Щенок пытался вас защитить, — сказала Иом. — Он уже готов отдать дар.
Миррима удивилась. Правда, и герцог Гроверман говорил, что щенки этой породы быстро привязываются к хозяевам.
Миррима собралась с духом и решилась просить о милости. В конце концов, Темного Победителя убила она, женщина, а не храбрецы вроде сэра Доннора или городские стражники.
Миррима опустилась перед Иом на колени и положила к ее ногам лук. Может быть, королева сочтет ее достойной стать воином, и тогда Миррима заслужит право воспользоваться королевскими форсиблями. Дары стоят дорого. А сейчас, когда кровяного металла не достать, получить право на форсибль можно, только совершив подвиг.
— Ваше величество, — сказала Миррима. — Позвольте мне принести клятву верности. Я отдаю свою жизнь за право служить вам с оружием в руках.
Иом помедлила, словно заколебавшись.
— У нее сердце воина, — сказал Биннесман, — настоящего воина. Она сражалась даже тогда, когда отступили бы даже сильные мужчины.
Иом кивнула; решение было принято. Она оглянулась в поисках оружия, которое заменило бы меч. Джурим вынул из ножен изукрашенный рубинами кривой кинжал и передал королеве.
Иом коснулась клинком головы и плеч Мирримы и торжественно произнесла:
— Встаньте, леди Боринсон. Я с радостью принимаю ваше предложение, а за подвиг, совершенный вами сегодня, награждаю вас десятью форсиблями и обещаю взять на содержание ваших Посвященных.
Десять форсиблей. На глазах у Мирримы выступили слезы, но она сдержала их, потому что воину плакать не годится. А она станет воином, ибо теперь с десятью форсиблями сил у нее будет достаточно. О таком Миррима и не мечтала. Но она понимала и то, что награда была заслуженной.
Миррима подобрала с земли лук и встала. Теперь она была ровня любому рыцарю, воительница Гередона. Она гордо подняла голову и слезы исчезли сами собой.
Иом отправилась за форсиблями. Из укрытия вышла ее Хроно, еще бледная от страха, и Биннесман с Джуримом поведали ей, как был убит Темный Победитель.
Миррима не сказала ни слова. Она сидела на корточках, играя со своими желтыми щенками, а они покусывали ей руки острыми зубками и норовили лизнуть в лицо.
Ее собаки. Ключ к Силе. Уже этим вечером в замке Гроверман Способствующие споют песню и передадут ей от щенка дар. Щенок, который ее защищал, обладал хорошей жизнестойкостью. Если же Миррима собирается и дальше учиться воинскому искусству, жизнестойкость нужна ей в первую очередь.
Леди-волк. К утру она станет «леди-волком». По слухам, те, кто берет дары у собак, со временем ожесточаются. Хотелось бы знать, не случится ли это и с нею и не сделается ли она когда-нибудь похожей на Радж Ахтена?
Иом вернулась, неся с собою дюжины три форсиблей. Подойдя поближе, она сказала:
— Я захватила форсибли и для себя. Не хотелось бы, чтобы только вас в Гередоне называли «леди-волк».
— Конечно, не хотелось бы, — ответила Миррима.
Они сели на лошадей. Джурим отдал Иом своего коня а себе подобрал на конюшне другого. Миррима и Иом взяли корзины со щенками, а чародей Биннесман поднял в седло хромого мальчонку.
Они ехали по улицам, и Миррима всю дорогу озиралась. На фоне неба контуры городских стен без Королевской Башни и башни Посвященных казались незнакомыми.
За разводным мостом на берегу все еще лежала голова опустошителя. Миррима придержала коня и заглянула в ров. Рыб-чародеев было не видно, все они ушли в глубину.
Наконец в тени моста среди золотых водяных лилий она заметила осетра, который отдыхал там, едва шевеля плавниками.
Отдыхал. Он тоже изрядно потрудился, чтобы спасти замок. «Чародеи вод знали, что делали», — подумала она. Может быть, это именно они и помогли ей убить Победителя.
— Биннесман, — сказала Миррима, — надо что-то сделать для чародеев. Мы должны их отблагодарить.
Она чувствовала себя виноватой — еще вчера утром ей хотелось отведать их мяса. Теперь-то она понимала, чем они обязаны этим рыбам.
— Разумеется, — сказал Биннесман. — Река очистилась. Нужно открыть водослив, чтобы чародеи могли плыть куда хотят. Сами они этого сделать не сумеют.
Миррима попыталась представить, как должна себя чувствовать рыба, запертая во рву. В реке небось лучше, там лягушки, угри, утята и прочие лакомства.
Биннесман, Джурим и Миррима отодвинули валуны, которыми был перегорожен водослив, и открыли канал, ведущий в реку.
Поднявшись на берег, Миррима увидела в глубине темные, неясные тени чародеев и их голубые спины. Гигантские осетры быстро выплыли по каналу в реку и двинулись вверх по течению к Даннвуду и к истокам Вай.
Глава 26
Обран
По дороге во Дворец Наложниц у Боринсона, измученного усталостью и печалью, то и дело слипались глаза. Проснувшись от тычка Пэштака, он не понял, то ли он поспал час, то ли подремал минуту.
— Приехали, — сказал Неодолимый, показывая на простиравшуюся перед ними долину. — Дворец Наложниц.
Боринсон поднял голову. Конечно, он не отдохнул. «Дворец» обманул все его ожидания. Он представлял себе роскошное здание с золотыми куполами, с галереями и воздушными арками, с просторными внутренними дворами.
А там, на дальней стороне долины стояло несколько прилепившихся к отвесному склону скалы старых каменных домишек.
Издалека они казались покинутыми развалинами. Долина была высохшая, усеянная растрескавшимися валунами, среди которых рос колючий кустарник. Водоема не было никакого. Не было ни овец, ни коров, ни верблюдов, ни лошадей, ни коз. Над крышами не поднимался дым. Да и стражи не было видно.
— Ты уверен, что это здесь? — спросил Боринсон. Неодолимый только молча кивнул.
— Конечно, — наконец догадался Боринсон. — Кто же хранит свое величайшее сокровище у всех на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Городские стражники начали выбираться из укрытия и растерянно смотрели на развалины башни. Миррима увидела, что четверо из них уже подошли к воротам.
Тут на другом конце двора она заметила свой лук, который в суматохе выронила. И пошла его подобрать, пробираясь среди валявшихся всюду обломков и каменных глыб. Победитель так все здесь крушил, что она еще раз подивилась, как ей удалось остаться в живых.
И тут на земле прямо перед собой она увидела оторванную трехпалую руку с черными острыми когтями — руку Победителя. Из обрубка сочилась кровь.
К ужасу Мирримы, обрубок шевелился, хватая пальцами воздух.
Она с силой пнула его ногой. Рука отлетела и, цепляясь за булыжники, перевернулась и продолжала шевелиться, похожая на огромного паука. Щенок залаял и бросился к ней.
Миррима подняла лук и вернулась к остальным. Джурим испуганно уставился на живую руку, а Иом не сводила глаз со щенка.
Тот, свирепо рыча, куснул мерзкий обрубок.
— Щенок пытался вас защитить, — сказала Иом. — Он уже готов отдать дар.
Миррима удивилась. Правда, и герцог Гроверман говорил, что щенки этой породы быстро привязываются к хозяевам.
Миррима собралась с духом и решилась просить о милости. В конце концов, Темного Победителя убила она, женщина, а не храбрецы вроде сэра Доннора или городские стражники.
Миррима опустилась перед Иом на колени и положила к ее ногам лук. Может быть, королева сочтет ее достойной стать воином, и тогда Миррима заслужит право воспользоваться королевскими форсиблями. Дары стоят дорого. А сейчас, когда кровяного металла не достать, получить право на форсибль можно, только совершив подвиг.
— Ваше величество, — сказала Миррима. — Позвольте мне принести клятву верности. Я отдаю свою жизнь за право служить вам с оружием в руках.
Иом помедлила, словно заколебавшись.
— У нее сердце воина, — сказал Биннесман, — настоящего воина. Она сражалась даже тогда, когда отступили бы даже сильные мужчины.
Иом кивнула; решение было принято. Она оглянулась в поисках оружия, которое заменило бы меч. Джурим вынул из ножен изукрашенный рубинами кривой кинжал и передал королеве.
Иом коснулась клинком головы и плеч Мирримы и торжественно произнесла:
— Встаньте, леди Боринсон. Я с радостью принимаю ваше предложение, а за подвиг, совершенный вами сегодня, награждаю вас десятью форсиблями и обещаю взять на содержание ваших Посвященных.
Десять форсиблей. На глазах у Мирримы выступили слезы, но она сдержала их, потому что воину плакать не годится. А она станет воином, ибо теперь с десятью форсиблями сил у нее будет достаточно. О таком Миррима и не мечтала. Но она понимала и то, что награда была заслуженной.
Миррима подобрала с земли лук и встала. Теперь она была ровня любому рыцарю, воительница Гередона. Она гордо подняла голову и слезы исчезли сами собой.
Иом отправилась за форсиблями. Из укрытия вышла ее Хроно, еще бледная от страха, и Биннесман с Джуримом поведали ей, как был убит Темный Победитель.
Миррима не сказала ни слова. Она сидела на корточках, играя со своими желтыми щенками, а они покусывали ей руки острыми зубками и норовили лизнуть в лицо.
Ее собаки. Ключ к Силе. Уже этим вечером в замке Гроверман Способствующие споют песню и передадут ей от щенка дар. Щенок, который ее защищал, обладал хорошей жизнестойкостью. Если же Миррима собирается и дальше учиться воинскому искусству, жизнестойкость нужна ей в первую очередь.
Леди-волк. К утру она станет «леди-волком». По слухам, те, кто берет дары у собак, со временем ожесточаются. Хотелось бы знать, не случится ли это и с нею и не сделается ли она когда-нибудь похожей на Радж Ахтена?
Иом вернулась, неся с собою дюжины три форсиблей. Подойдя поближе, она сказала:
— Я захватила форсибли и для себя. Не хотелось бы, чтобы только вас в Гередоне называли «леди-волк».
— Конечно, не хотелось бы, — ответила Миррима.
Они сели на лошадей. Джурим отдал Иом своего коня а себе подобрал на конюшне другого. Миррима и Иом взяли корзины со щенками, а чародей Биннесман поднял в седло хромого мальчонку.
Они ехали по улицам, и Миррима всю дорогу озиралась. На фоне неба контуры городских стен без Королевской Башни и башни Посвященных казались незнакомыми.
За разводным мостом на берегу все еще лежала голова опустошителя. Миррима придержала коня и заглянула в ров. Рыб-чародеев было не видно, все они ушли в глубину.
Наконец в тени моста среди золотых водяных лилий она заметила осетра, который отдыхал там, едва шевеля плавниками.
Отдыхал. Он тоже изрядно потрудился, чтобы спасти замок. «Чародеи вод знали, что делали», — подумала она. Может быть, это именно они и помогли ей убить Победителя.
— Биннесман, — сказала Миррима, — надо что-то сделать для чародеев. Мы должны их отблагодарить.
Она чувствовала себя виноватой — еще вчера утром ей хотелось отведать их мяса. Теперь-то она понимала, чем они обязаны этим рыбам.
— Разумеется, — сказал Биннесман. — Река очистилась. Нужно открыть водослив, чтобы чародеи могли плыть куда хотят. Сами они этого сделать не сумеют.
Миррима попыталась представить, как должна себя чувствовать рыба, запертая во рву. В реке небось лучше, там лягушки, угри, утята и прочие лакомства.
Биннесман, Джурим и Миррима отодвинули валуны, которыми был перегорожен водослив, и открыли канал, ведущий в реку.
Поднявшись на берег, Миррима увидела в глубине темные, неясные тени чародеев и их голубые спины. Гигантские осетры быстро выплыли по каналу в реку и двинулись вверх по течению к Даннвуду и к истокам Вай.
Глава 26
Обран
По дороге во Дворец Наложниц у Боринсона, измученного усталостью и печалью, то и дело слипались глаза. Проснувшись от тычка Пэштака, он не понял, то ли он поспал час, то ли подремал минуту.
— Приехали, — сказал Неодолимый, показывая на простиравшуюся перед ними долину. — Дворец Наложниц.
Боринсон поднял голову. Конечно, он не отдохнул. «Дворец» обманул все его ожидания. Он представлял себе роскошное здание с золотыми куполами, с галереями и воздушными арками, с просторными внутренними дворами.
А там, на дальней стороне долины стояло несколько прилепившихся к отвесному склону скалы старых каменных домишек.
Издалека они казались покинутыми развалинами. Долина была высохшая, усеянная растрескавшимися валунами, среди которых рос колючий кустарник. Водоема не было никакого. Не было ни овец, ни коров, ни верблюдов, ни лошадей, ни коз. Над крышами не поднимался дым. Да и стражи не было видно.
— Ты уверен, что это здесь? — спросил Боринсон. Неодолимый только молча кивнул.
— Конечно, — наконец догадался Боринсон. — Кто же хранит свое величайшее сокровище у всех на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162