– Ох, подлецы! – ворчал Осип Иваныч сквозь зубы, с ожесточением прожевывая сухую корочку хлеба. – Аспиды!..
– Да чем они вас так обидели, Осип Иваныч?
– Как чем?.. Сегодня какой день... а? – грозно приступил он ко мне, размахивая руками. – Какой день?
– Кажется, двадцать третье апреля...
– Вот то-то и есть: «кажется»... Вы бы в моей коже посидели, тогда на носу себе зарубили бы этот денек... двадцать третьего апреля – Егория вешнего – поняли? Только ленивая соха в поле не выезжает после Егория... Ну, обыкновенно, сплав затянулся, а пришел Егорий – все мужичье и взбеленилось: подай им сплав, хоть роди. Давеча так меня обступили, так с ножом к горлу и лезут... А я разве виноват, что весна выпала нынче поздняя?..
Наругавшись всласть и пропустив еще две рюмки, Осип Иваныч совсем другим тоном проговорил:
– Пойдемте со мной, посмотрите, как мы в смоле кипим. Сначала надо завернуть в кабак...
– Зачем?
– Народ гнать на работу. Только отвернись – сейчас в кабак... Я вам говорю: разбойники и протоканальи! А всех хуже наши каменские... Заберут задатки и в кабак, а там как хочешь и выворачивайся, хоть сам сталкивай барки в воду да грузи!..
В передней мы натолкнулись на мужика в разорванной красной рубахе; одной рукой он держался за стену, стараясь сохранить равновесие. По красному лицу и блуждающему взгляду мутных глаз можно было принять этого мужика за труднобольного, если бы от него не отдавало на целую версту специфическим ароматом перегорелой водки.
– Это ты, Савоська? – окликнул мужика Осип Иваныч.
– А то как же... я... я!..
– Чего тебе надо?
Мужик только что раскрыл рот для необходимых объяснений, как Осип Иваныч уже обрушился на него с необыкновенным азартом:
– Да ты где, каналья, шары-то налил?.. а?! С какой радости... а?! Люди работают, надрываются, а он...
– Осип Иваныч... дай опохмелиться!
– Чего?
– Опохмел...
– Вот тебе опохмелиться, а вот закусить! – крикнул Осип Иваныч, схватывая Савоську за ворот и ловким подзатыльником выталкивая за дверь.
Мужик только загремел ногами по лестнице и кубарем выкатился на улицу, к удивлению толпившегося около дома народа.
– Гли, робя: Савоську опохмелили! – слышался из толпы чей-то веселый голос. – Ай да Осип Иваныч! уважил! Хороший стаканчик поднес!
– Видели? – спрашивал Осип Иваныч с улыбкой.
– Да...
– А между тем этот Савоська один из лучших сплавщиков у нас... Золото, а не мужик. Только вот проклятая зараза: как работа, так он без задних ног. Чистая беда с этими мерзавцами!
Когда мы вышли на улицу, Савоська писал мыслете по самой середине улицы, сдвинув свою рваную шляпенку на одно ухо. Это был красивый мужик лет сорока с широким бородатым лицом и русыми кудрями, которые лезли из-под шляпенки во все стороны шелковыми кольцами. Он пробовал было затянуть песню, но выходило какое-то дикое мычание, и Савоська принялся ругаться в пространство, неровно взмахивая руками. Оглянувшись, он заметил Осипа Иваныча, остановился, подпер руки фертом, и, пошатываясь, закричал:
– А я тебе... покажу, Оська!.. Подвяжу куфтой хвост-от... Веррно!..
– Ты у меня еще поразговаривай! – закричал Осип Иваныч.
– А мне плевать на тебя... Слышал?.. Плев...
Осип Иваныч ринулся вперед, но Савоська уже летел далеко впереди на всех рысях, потеряв свою шляпу.
– Прямо в кабак, шельмец, задул! – ругался Осип Иваныч, подбирая Савоськину шляпу.
II
Осип Иваныч служил на пристани приказчиком. Это был русский человек в полном смысле слова: бесхарактерный, добрый, вспыльчивый. Он обладал счастливой способностью с совершенно спокойной совестью ничего не делать по целым месяцам и просто лез на стену, когда наваливалась работа. Во время сплава он собственно был золотой человек, потому что лез из кожи в интересах транспортного общества «Нептун», которое отправляло металлы с Каменки, но, как часто бывает с такими людьми, от его работы выходило довольно мало толку. Осип Иваныч без всякого пути разносил в щепы совершенно невинных людей, также без пути снисходил к отъявленным плутам и завзятым мошенникам и в конце концов был глубоко убежден, что без него на пристани хоть пропадай.
– Я их всех насквозь вижу, разбойников, – уверял он, когда мы шли по широкой улице к кабаку. – Это варначье только меня и боится; у меня разговор короткий: раз-два и к черррту!! Они меня знают! Да вон посмотрите, как зашевелились у кабака: завидели грозу... Ха-ха!
Мы шли сначала по берегу Чусовой, миновали часовню, чей-то высокий деревянный дом с зеленой железной крышей и завернули за угол. Попадавшиеся на пути избы производили хорошее впечатление своими толстыми бревнами, крепкими воротами, крытыми наглухо, по-раскольничьи, дворами и белыми кирпичными трубами; известное довольство сказывалось во всем, начиная с тесовых крепких крыш и кончая стекольчатыми окошками и расписными ставнями. На берегу и около домов – везде попадались кучки бурлаков, с котомками и без котомок, в рваных полушубках, в заплатанных азямах и просто в лохмотьях, состав которых можно определить только химическим путем, а не при помощи глаза.
– Ишь молодцы, только что явились на сплав! – ругался Осип Иваныч, когда попадались бурлаки с котомками. – Ужо я вам покажу кузькину мать!..
– А что же вы им сделаете?
– Я?! У нас, голубчик, все это оформлено: просрочил явку на пристань – штраф; не явился на спишку барок – штраф; не пришел на нагрузку – штраф...
Дорогу нам загородила артель бурлаков с котомками. Палки в руках и грязные лапти свидетельствовали о дальней дороге. Это был какой-то совсем серый народ, с испитыми лицами, понурым взглядом и неуклюжими, тяжелыми движениями. Видно, что пришли издалека, обносились и отощали в дороге. Вперед выделился сгорбленный седой старик и, сняв с головы что-то вроде вороньего гнезда, нерешительно и умоляюще заговорил:
– Осип Иваныч! Мы уж к твоей милости...
– Откуда вы?
– Вятские мы, родимой мой, вятские...
– Ты не в первый раз на сплав пришел?
– Нет, не в первой... Раз с двадцать, может, уж сплыл.
– Ну, так чего тебе от меня нужно?
– Да вот запоздали мы, Осип Иваныч... Грех такой вышел; непогодье нас захватило, а дорога дальняя.
– Знать не хочу... Вздор!.. Что у тебя в контракте сказано... а?.. – заорал Осип Иваныч, выкатывая глаза. – Я, что ли, буду сталкивать да грузить барки за вас?.. Задатки любите получать?! а?!
– Да ведь задатки в волость пошли, за подушное... – как-то равнодушно оправдывался старик, совсем подавленный величием обступивших его нужд. – Подушное, Осип...
– А мне плевать на ваше подушное! Знать не хочу!! Просрочил трое суток – за трое суток и штраф по контракту...
– Осип Иваныч, родимой! Мы ведь тысячу верст с залишком брели сюды... изморились! А тут ростепель захватила...
– Вздор!.. Я не бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42