- А зачем он? Повторяю, ваш сын вполне здоров... Впрочем, можно и рецепт. - Доктор Ухогорлонос достал ручку. - Значит, так... И так... Вот... Держите...
Исцеляй Иванович протянул Боязливе Петровне рецепт, помахал рукой Болику, Заю, Чишке и ушёл.
Подуйка Порывыч захлопнул за ним дверь.
- "Р... п... - читала Боязлива Петровна. - Болику... Соллюс трусус Заюс Чишкус. Принимать ежедневно на свежем воздухе. Цита. И.И.Ухогорлонос..." Что он такое прописал? Ничего не поймёшь, какая-то чепуха.
- А что здесь непонятного? - сказал Зай, примостившись на самом уголочке рецепта. - Соллюс трусус значит по-латыни солнечные зайчики. Заюс это я, а Чишкус - это мой брат. Цита - значит срочно. Ежедневно принимать нас - это, значит, каждый день! - продолжал объяснять Зай Боязливе Петровне. - А на свежем воздухе, это, значит, на свежем воздухе, а не в доме.
- А Ухогорлонос это доктор, а доктора надо слушаться, - вставил Чишка.
- Урра! - крикнул Болик. - Одеваться! Мне прописаны Чишка и Зай на свежем воздухе! Да здравствует доктор Ухогорлонос!
Боязлива Петровна хотела, как обычно, возразить своему сыну, но не смогла. Всё было правильно. Зайцы были прописаны, придраться было не к чему.
- Да, да, одеваться... Только не надевай холодное бельё на тёплое тело. - Вот и всё, что она нашла сказать.
- А мы сейчас его погреем! - успокоил Боязливу Петровну Зай.
- Пожалуйста, только не сожгите.
- Ну что вы!
Зай и Чишка согрели рубашку, штанишки, Подуйка Порывыч снял их со спинки стула, поднял в воздухе, надул, расправил и поднёс к Болику осталось только просунуть в них голову и ноги.
- Это ещё что за штучки? - спросила с ужасом Боязлива Петровна, глядя на висящее в воздухе бельё. - Что это такое, я вас спрашиваю?
- Это?
- Ничего особенного. Это наш друг Подуйка Порывыч - ветер помогает вашему сыну одеться.
- Какой ветер?
- Как какой? Обыкновенный... Ветер, и всё...
- Вы с ума сошли! В моём доме ветер! Продуйка Порывыч!
- Не Продуйка Порывыч, а Подуйка... - ласково поправил Боязливу Петровну ветер.
- Подуйка, Продуйка! Какая разница! Вы мне простудите ребёнка!
- Да я же ветер, я же не сквозняк! - прошептал Подуйка Порывыч шелковистым голосом.
- Он не сквозняк! - заступился за ветер Зай.
- Он хороший! - добавил Чишка.
- А он прописан моему сыну? Где рецепт? Вот рецепт. Где здесь ветер?.. Не прописан... Прошу оставить мой дом.
Боязлива Петровна открыла форточку.
- Я жду!
Подуйка Порывыч бросил рубашку Болика на постель и вылетел через форточку на улицу, громко треснув с досады створкой об окно.
Выпроводив ветер из комнаты, Болина мама присела к зеркалу и стала разрисовывать своё лицо, словно это была картинка для раскрашивания.
- Одевайся потеплее, - сказала она Болику, - и съешь на дорогу сырое яйцо.
- Но почему же сырое? - запротестовал Болик. - Почему я должен есть сырые яйца?
- Сырые полезней. Не спорь!
Чишка взглянул на Болика и понял, что ему ужасно не хочется есть сырое яйцо.
- Болик, ты не спорь, ты одевайся, - шепнул Чишка, а сам стал незаметно для Зая вертеться вокруг лежащего на блюдечке яйца.
Болик оделся и стал ждать, когда его мама кончит раскрашивать своё лицо.
- Ты съел сырое яйцо? - спросила она, кончая рисовать.
- Нет.
- Съешь сейчас же!
Боязлива Петровна взяла чайную ложечку и тюкнула ею по яйцу.
Скорлупа треснула, и из-под неё высунулась наружу головка светло-жёлтенького, как подснежник, цыплёнка.
- Ой! - сказала мама и чуть не выронила новорождённого из рук.
- Цыплёнок! - крикнул радостно Болик. - Тикает... как папины часы.
- Ничего не понимаю, - сказала Болина мама.
Болик радостно рассмеялся, а Зай сердито нахмурился, он-то знал, что это Чишкины проделки. Недаром тот кружился всё время возле яйца.
Впрочем, сердись не сердись - дело сделано.
Цыплёнка закутали в вату, положили в картонную коробку, и все вчетвером вышли на лестничную площадку.
Первым стал спускаться с лестницы Болик с мамой, а следом за ними прыгали Зай и Чишка со ступеньки на ступеньку, со ступеньки на ступеньку.
- Болик, закутайся потеплее, - сказала Боязлива Петровна, - когда все спустились вниз, - возле дверей всегда гуляют сквозняки...
- Ему теперь сквозняки не страшны! - сказал Зай.
Дверь на улицу распахнулась сама. Так всем показалось, а на самом деле её распахнул ветер. Он всё время терпеливо ожидал своих друзей на улице.
- Наконец-то, - тихо шепнул он Чишке, - а то я вас тут заждался.
Садик был полон детей. Все они были ярко одеты и напоминали кто снегиря, кто жулана, кто канарейку, кто славку или пеночку.
Невидимые сквозняки, боясь разгневать ветер, держались от детей на почтительном расстоянии.
Увидев Болика, сквозняки стали трястись, дрожать и вздыхать.
- Ах, какой загореленький мальчик! - сипели они сырыми голосами.
- Ах, какой здоровенький!
- Такого, пожалуй, и не продуешь!
- Такого, пожалуй, и не простудишь!
- Эй вы, сквозняки! - крикнул ветер. - Хрипун, это я тебе говорю и тебе, Кашлюн, ну-ка, убирайтесь-ка подобру-поздорову отсюда, а то я рассвирепею, выйду из себя, превращусь в ураган и задам вам такую трёпку...
Сквозняки исчезли.
Болик шёл с мамой по саду. Мальчишки окружили Болика и с нескрываемой завистью рассматривали его черноморский южнобережный загар.
- Ты где это успел так загореть? - спросил один из них.
- Ты у моря загорал? - спросил другой.
- Вы с Кавказа приехали? - спросил третий.
- Мы с Кривоколенного переулка сюда приехали, а не с Кавказа, - ответил Болик и пошёл пускать в луже кораблик.
- До свиданья, Болик! - сказал Зай мальчику.
- Пока! - сказал Чишка.
- Как, разве вы меня покидаете?
- Нам надо осмотреть своё хозяйство! - пояснил Зай.
- До свидания, дорогие зайчики! Спасибо вам за загар и за всё... Если бы не вы, то меня мама ни за что не выпустила бы на улицу. Счастливого пути. До свиданья!
- Не бойся сквозняков! - сказал ветер и погладил Болика по лицу.
- Светить всегда! - сказал Зай.
- Светить везде! - отозвался Чишка, и трое друзей взлетели над городом.
Настроение у них было самое замечательное, ведь весна только начиналась, и, значит, все настоящие приключения были впереди.
Чишка и Зай улетали всё дальше и дальше, пока не превратились в золотые пятнышки.
Всё тише и тише доносилось с неба:
- Светить всегда! Светить везде!

1 2 3 4 5 6 7