И вновь безделушка вспыхнула и замерцала алым пламенем.
Голос в ее голове тихо зашептал: «Я начинаю припоминать, леди, что когда-то определенно был мальчиком; я над этим еще размышляю. Но ты должна торопиться! Тебе нужно найти еще двоих из нас, а эта ведьма уже вне себя оттого, что ты меня отыскала».
«Если я собираюсь продолжать, – подумала Коралайн, – то уж никак не в ее одежках!» Она снова переоделась в свою пижаму, свой халат и свои тапочки, оставив на кровати аккуратно сложенный серый свитер и черные джинсы, а оранжевые ботинки пристроив рядом с ящиком для игрушек.
Затем опустила стеклянный шарик в карман халата и вышла в прихожую.
Прямо в лицо полетели невидимые жесткие песчинки, влекомые ураганным ветром. Коралайн прикрыла глаза и двинулась вперед.
Песок стал жалить сильнее, и каждый шаг давался все трудней, словно она шла навстречу бурану в ветреную погоду. Навстречу бурану, грозному и ледяному.
Коралайн отступила на шаг назад.
– О, не останавливайся! – зашептал над ухом призрачный голос. – Ведьма разозлилась!
Она снова шагнула в прихожую, столкнувшись с новым порывом ветра, жалящего щеки острыми как стекло, невидимыми песчинками.
– Играй честно! – прокричала Коралайн ветру.
Ответа не было, но ветрище, недовольно дунув разок, унялся и затих. Проходя мимо кухни, Коралайн услышала в неожиданной тишине капанье воды из протекающего крана: а может, это ее другая мать стучала в нетерпении по столешнице своим длинным ногтем. Коралайн едва сдержалась, чтобы не заглянуть.
Она в пару шагов оказалась у двери, вышла, спустилась по ступеням и стала обходить дом, пока не оказалась у двери других мисс Свинк и мисс Форсибл. Фонарики на этот раз мигали практически беспорядочно, складываясь в непонятные Коралайн слова. Дверь оказалась закрытой. Коралайн испугалась, что та и вовсе заперта, и навалилась изо всех сил. Дверь словно заклинило, но неожиданно она поддалась, и Коралайн, споткнувшись, ввалилась в темное помещение.
Она сжала в кулаке свой дырявый камень и шагнула во мрак, полагая, что находится в отделенной занавесом передней, но впереди ничего не оказалось. Повсюду царила темнота. Театр был пуст. Коралайн осторожно двинулась вперед. Наверху вдруг зашелестело, и, вглядываясь в беспросветный мрак над головой, она обо что-то споткнулась. Коралайн нагнулась, нащупала фонарь и включила, обводя лучом все помещение.
Театр был покинут и заброшен. Сломанные кресла валялись на полу; густая паутина свешивалась со стен, прохудившейся сцены и полуистлевшего бархатного занавеса.
Что-то снова зашелестело. Коралайн направила луч света на полоток. Там примостились какие-то безволосые студенистые создания. И она поняла, что когда-то, должно быть, у них были лица, и возможно даже, в прошлом эти твари были собаками; но ни один пес не носит крыльев, как летучая мышь, и не может, как паук, свешиваться вниз головой.
Свет переполошил странных созданий, и одно из них взлетело, тяжело хлопая крыльями в пыльном воздухе. Коралайн отпрянула, когда оно пролетало мимо. Создание, между тем, долетело до противоположной стены и принялось вверх тормашками карабкаться на насест летучих собак под потолком.
Коралайн поднесла камешек к глазу и осмотрела сквозь него комнату в поисках чего-нибудь светящегося или блестящего – свидетельства того, что здесь спрятана еще одна душа. Луч фонаря, который она водила из стороны в сторону, из-за пыли казался почти непрозрачным.
На черной стене за покосившейся сценой определенно что-то было. Что-то серовато-белое, размером почти в два раза больше самой Коралайн, прилепившееся к стене как большой слизняк. Она сделала глубокий вдох и сказала себе: «Я не боюсь! Я вовсе не трусиха!» Так и не убедив себя, она, тем не менее, вскарабкалась на старую сцену, кроша пальцами прогнившее дерево.
Приблизившись к штуковине на стене, Коралайн поняла, что видит нечто похожее на кокон, вроде тех, в которые пауки откладывают яйца. Кокон подергивался в свете фонаря, а внутри обнаружилось существо смахивающее на человека, у которого две головы и вдвое больше рук и ног, чем положено.
Существо казалось жутко бесформенным и недоделанным, словно кто-то соединил двух пластилиновых человечков, расплющив и смяв их вместе.
Коралайн медлила. Ей вовсе не хотелось приближаться к этой штуковине. Мыше-псы один за другим слетели из-под потолка и принялись описывать по комнате круги, подлетая все ближе, но не смея прикасаться.
«Возможно, там и нет никаких душ», – подумала Коралайн. – «Может, мне просто уйти и поискать в других местах?»
Напоследок она заглянула в отверстие камня: заброшенный театр оставался уныло-серым, но теперь она увидела внутри кокона коричневый свет, насыщенный и яркий, как полированное вишневое дерево. Что бы это ни было, светящийся предмет был зажат в одной из рук создания на стене.
Коралайн медленно пошла вперед по сырой деревянной сцене, стараясь издавать как можно меньше звуков, в страхе, что если вдруг потревожит это существо в коконе, оно откроет глаза и посмотрит на нее, и тогда...
Но фантазии не хватило, чтобы вообразить достаточно страшные последствия его взгляда. Коралайн сделала еще один шаг. Ей еще никогда не было так страшно, но она не останавливалась, пока не приблизилась к кокону. А потом нажала ладонью на белую липкую массу. Кокон потрескивал, как маленький костер, и липнул к коже и одежде, как цепкая паутина или белая сахарная вата. Коралайн погружала в него руку, пока не нащупала холодный кулак, сжимающий, насколько она разобрала, еще один стеклянный шарик. Рука создания оказалась скользкой, словно покрытая слизью. Коралайн потянула шарик к себе.
Сначала ничего не произошло; стеклянный шарик был зажат слишком крепко. Но потом, пальцы существа один за другим ослабли, и шарик скользнул в ладонь Коралайн. Она вытянула руку из клейкой паутины, чувствуя невероятное облегчение от того, что существо так и не открыло глаза. Она посветила на оба его лица и решила, что они схожи с лицами других, помолодевших мисс Свинк и мисс Форсибл, теперь сплющенных и слепленных воедино, как два куска воска, который растапливали, пока не слили в одну страхолюдину.
Одна из рук существа без предупреждения схватила Коралайн за руку. Ногти слегка оцарапали ее, но ладонь чудовища оказалась слишком скользкой, и Коралайн без труда вырвалась. И тут оно открыло глаза – на нее уставились две пары сверкающих черных пуговиц – и завопило в два голоса, каких Коралайн еще не доводилось слышать в своей жизни. Один походил на шипящий визг, другой же, напротив, дребезжал, как навозная муха у окна, но оба голоса на разные лады кричали одно: «Воровка! Верни! Остановись! Воровка!»
Пространство вокруг наполнилось летающими мыше-псами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Голос в ее голове тихо зашептал: «Я начинаю припоминать, леди, что когда-то определенно был мальчиком; я над этим еще размышляю. Но ты должна торопиться! Тебе нужно найти еще двоих из нас, а эта ведьма уже вне себя оттого, что ты меня отыскала».
«Если я собираюсь продолжать, – подумала Коралайн, – то уж никак не в ее одежках!» Она снова переоделась в свою пижаму, свой халат и свои тапочки, оставив на кровати аккуратно сложенный серый свитер и черные джинсы, а оранжевые ботинки пристроив рядом с ящиком для игрушек.
Затем опустила стеклянный шарик в карман халата и вышла в прихожую.
Прямо в лицо полетели невидимые жесткие песчинки, влекомые ураганным ветром. Коралайн прикрыла глаза и двинулась вперед.
Песок стал жалить сильнее, и каждый шаг давался все трудней, словно она шла навстречу бурану в ветреную погоду. Навстречу бурану, грозному и ледяному.
Коралайн отступила на шаг назад.
– О, не останавливайся! – зашептал над ухом призрачный голос. – Ведьма разозлилась!
Она снова шагнула в прихожую, столкнувшись с новым порывом ветра, жалящего щеки острыми как стекло, невидимыми песчинками.
– Играй честно! – прокричала Коралайн ветру.
Ответа не было, но ветрище, недовольно дунув разок, унялся и затих. Проходя мимо кухни, Коралайн услышала в неожиданной тишине капанье воды из протекающего крана: а может, это ее другая мать стучала в нетерпении по столешнице своим длинным ногтем. Коралайн едва сдержалась, чтобы не заглянуть.
Она в пару шагов оказалась у двери, вышла, спустилась по ступеням и стала обходить дом, пока не оказалась у двери других мисс Свинк и мисс Форсибл. Фонарики на этот раз мигали практически беспорядочно, складываясь в непонятные Коралайн слова. Дверь оказалась закрытой. Коралайн испугалась, что та и вовсе заперта, и навалилась изо всех сил. Дверь словно заклинило, но неожиданно она поддалась, и Коралайн, споткнувшись, ввалилась в темное помещение.
Она сжала в кулаке свой дырявый камень и шагнула во мрак, полагая, что находится в отделенной занавесом передней, но впереди ничего не оказалось. Повсюду царила темнота. Театр был пуст. Коралайн осторожно двинулась вперед. Наверху вдруг зашелестело, и, вглядываясь в беспросветный мрак над головой, она обо что-то споткнулась. Коралайн нагнулась, нащупала фонарь и включила, обводя лучом все помещение.
Театр был покинут и заброшен. Сломанные кресла валялись на полу; густая паутина свешивалась со стен, прохудившейся сцены и полуистлевшего бархатного занавеса.
Что-то снова зашелестело. Коралайн направила луч света на полоток. Там примостились какие-то безволосые студенистые создания. И она поняла, что когда-то, должно быть, у них были лица, и возможно даже, в прошлом эти твари были собаками; но ни один пес не носит крыльев, как летучая мышь, и не может, как паук, свешиваться вниз головой.
Свет переполошил странных созданий, и одно из них взлетело, тяжело хлопая крыльями в пыльном воздухе. Коралайн отпрянула, когда оно пролетало мимо. Создание, между тем, долетело до противоположной стены и принялось вверх тормашками карабкаться на насест летучих собак под потолком.
Коралайн поднесла камешек к глазу и осмотрела сквозь него комнату в поисках чего-нибудь светящегося или блестящего – свидетельства того, что здесь спрятана еще одна душа. Луч фонаря, который она водила из стороны в сторону, из-за пыли казался почти непрозрачным.
На черной стене за покосившейся сценой определенно что-то было. Что-то серовато-белое, размером почти в два раза больше самой Коралайн, прилепившееся к стене как большой слизняк. Она сделала глубокий вдох и сказала себе: «Я не боюсь! Я вовсе не трусиха!» Так и не убедив себя, она, тем не менее, вскарабкалась на старую сцену, кроша пальцами прогнившее дерево.
Приблизившись к штуковине на стене, Коралайн поняла, что видит нечто похожее на кокон, вроде тех, в которые пауки откладывают яйца. Кокон подергивался в свете фонаря, а внутри обнаружилось существо смахивающее на человека, у которого две головы и вдвое больше рук и ног, чем положено.
Существо казалось жутко бесформенным и недоделанным, словно кто-то соединил двух пластилиновых человечков, расплющив и смяв их вместе.
Коралайн медлила. Ей вовсе не хотелось приближаться к этой штуковине. Мыше-псы один за другим слетели из-под потолка и принялись описывать по комнате круги, подлетая все ближе, но не смея прикасаться.
«Возможно, там и нет никаких душ», – подумала Коралайн. – «Может, мне просто уйти и поискать в других местах?»
Напоследок она заглянула в отверстие камня: заброшенный театр оставался уныло-серым, но теперь она увидела внутри кокона коричневый свет, насыщенный и яркий, как полированное вишневое дерево. Что бы это ни было, светящийся предмет был зажат в одной из рук создания на стене.
Коралайн медленно пошла вперед по сырой деревянной сцене, стараясь издавать как можно меньше звуков, в страхе, что если вдруг потревожит это существо в коконе, оно откроет глаза и посмотрит на нее, и тогда...
Но фантазии не хватило, чтобы вообразить достаточно страшные последствия его взгляда. Коралайн сделала еще один шаг. Ей еще никогда не было так страшно, но она не останавливалась, пока не приблизилась к кокону. А потом нажала ладонью на белую липкую массу. Кокон потрескивал, как маленький костер, и липнул к коже и одежде, как цепкая паутина или белая сахарная вата. Коралайн погружала в него руку, пока не нащупала холодный кулак, сжимающий, насколько она разобрала, еще один стеклянный шарик. Рука создания оказалась скользкой, словно покрытая слизью. Коралайн потянула шарик к себе.
Сначала ничего не произошло; стеклянный шарик был зажат слишком крепко. Но потом, пальцы существа один за другим ослабли, и шарик скользнул в ладонь Коралайн. Она вытянула руку из клейкой паутины, чувствуя невероятное облегчение от того, что существо так и не открыло глаза. Она посветила на оба его лица и решила, что они схожи с лицами других, помолодевших мисс Свинк и мисс Форсибл, теперь сплющенных и слепленных воедино, как два куска воска, который растапливали, пока не слили в одну страхолюдину.
Одна из рук существа без предупреждения схватила Коралайн за руку. Ногти слегка оцарапали ее, но ладонь чудовища оказалась слишком скользкой, и Коралайн без труда вырвалась. И тут оно открыло глаза – на нее уставились две пары сверкающих черных пуговиц – и завопило в два голоса, каких Коралайн еще не доводилось слышать в своей жизни. Один походил на шипящий визг, другой же, напротив, дребезжал, как навозная муха у окна, но оба голоса на разные лады кричали одно: «Воровка! Верни! Остановись! Воровка!»
Пространство вокруг наполнилось летающими мыше-псами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25