И при этом он должен был улыбаться перед телевизионными объективами, говоря о высоких традициях американских профсоюзов.
Он не мог видеть людей с востока страны, либералов и профессоров, особенно с иностранными фамилиями. Они подвергали сомнению то, что для него было ясно, и им было ясно то, чего он не мог и не хотел понимать. Они казались ему ржавчиной, кислотой, которая разъедает тот мир, в котором он родился и который хотел сохранить. Это был мир четкий и ясный, великолепный в своем застывшем совершенстве, мир, в котором черное было черным, а белое - белым, без полутонов и оттенков. Это был мир, в котором сила осознавала себя и считала себя мудрой уже потому, что была силой. И при этом, играя предписанную ему роль доброго старины Стью, он пожимал руки всем этим людям и говорил о пользе просвещения.
И потому, подобно преподавательнице воскресной школы, уезжающей раз в неделю в другой город, чтобы тайно напиться там или подцепить проезжего коммивояжера, он вкладывал всю свою неизрасходованную ненависть и неосуществившиеся надежды в любовь к минитменам. Эти люди, тайно накапливающие оружие и тренирующиеся в своих клубах в стрельбе по мишеням, на которых изображены люди, были его детьми, его страстью, его гордостью и любовью. Он понимал их, всех этих отставных полковников, пожилых леди, готовых выкалывать зонтиком глаза во имя господне, солидных бизнесменов и прыщавых, разочаровавшихся в жизни юнцов. Они ненавидели так же, как и он, и эта разделенная ненависть объединяла их. Он гордился ими, а они, как уверял его их руководитель Пью, гордились им. Они видели в нем тайного вождя, авторитетом сенатора дающего им уверенность в своей правоте. Но связь их держалась до поры до времени в глубокой тайне, и, кроме ближайших людей, в которых он был уверен больше, чем в себе, никто ничем не мог доказать связь сенатора Стюарта Трумонда с минитменами.
Вот почему вопрос корреспондента «Клариона» на пресс-конференции заставил сенатора всполошиться.
- Но вы понимаете, Ронни, - сказал сенатор, - этот щенок сначала задал мне вопрос вообще об отношении к экстремистам. Но потом он прямо спросил меня о минитменах. Причем на пресс-конференции и слова об этом не говорилось. Тогда я решил немедля переговорить с вами.
- Я вам должен сказать больше, Стью, - ответил владелец «Клариона». - Когда я вызвал его, он сказал, что уверен в вашей связи с минитменами и сможет доказать ее.
- Он так сказал? - Сенатор подался вперед в кресле, не спуская глаз с Барби.
- Да, он так и сказал. Конечно, я тут же уволил его, хотя за день до этого он принес потрясающую информацию о готовившемся ограблении ювелирного магазина.
- Чарлза Манера?
- Да.
- А откуда он достал ее?
- Не знаю, Стью. Об этом он ничего не сказал.
- И вы думаете, Ронни, что он сможет что-нибудь раскопать насчет меня?
- Не знаю, но он казался очень самоуверенным.
- Может быть, вы напрасно вытурили его?..
- С ним что-то случилось. Сначала он потребовал - понимаете, потребовал! - чтобы мы напечатали в «Кларионе» о готовившемся налете на магазин. Эдакий остолоп! Разумеется, я отказался. Потом он приходит и настаивает, чтобы мы разоблачили связь сенатора Трумонда с минитменами.
- В нем случайно нет негритянской крови?
- Нет как будто.
- Он не еврей? Не красный?
- Да нет, англосакс. Дэвид Росс. Все считали его обыкновенным парнем.
- Сволочь! Что же делать, Ронни? Нельзя же сидеть и ждать, пока он напакостит нам. Мой соперник Пратт, эта розовая свинья, уж как-нибудь поможет ему опубликовать его статью. Знаете что, пригласите-ка его сюда. Попробуем прощупать его. Может быть, все это пустой блеф.
- Не знаю, не думаю, что это блеф, - уж слишком он уверенно говорил. Сейчас попробуем.
Редактор «Клариона» нажал на кнопку интеркома и попросил мисс Новак во что бы то ни стало разыскать Росса. Через несколько минут ее голос проворковал из динамика:
- К сожалению, я не смогла его найти, мистер Барби. Его квартирная хозяйка утверждает, что он не ночевал дома и что вчера она видела, как он выходил с чемоданчиком в руках.
Оба приятеля переглянулись. Сенатор длинно и изысканно выругался.
- Он смотал удочки из города. Но мы все равно должны найти его и постараться заткнуть ему глотку. О, у меня идея! У нас тут есть один парень, член нашей организации. У него частное сыскное бюро. Я уверен, что на него можно положиться…
- Мисс Присилла Колберт?
- Да, - ответила Присилла. - Что вам нужно? - Она плотнее запахнула домашний халат и посмотрела на долговязого мужчину с прилизанными волосами на маленькой птичьей головке.
- Простите, что я вас беспокою, мисс Колберт. Меня зовут Юджин Донахью. Частное сыскное агентство «Донахью и Флисс». Вот моя карточка.
- Что вы хотите? - Она не пригласила его войти и стояла в узеньком коридоре, загораживая собой проход.
- Я бы хотел узнать у вас, где сейчас можно найти Дэвида Росса.
- А… А для чего он вам, позвольте узнать?
- Видите ли, это тайна моего клиента и я не могу разглашать ее, но так уж и быть… Насколько я понимаю, его хотят пригласить в одну из телевизионных компаний на востоке страны.
- Да, да, конечно, - иронически кивнула Присилла. - В Нью-Йорке без него шагу не могут сделать и тут же обращаются в сыскное бюро «Донахью и Флисс». В высшей степени правдоподобно. Точно так же правдоподобно, как версия капитана Фитцджеральда, который еще вчера тоже искал Дэвида, только не для телевидения, а чтобы дать ему материал для статьи. Какая любезность! Приехать сначала к нему домой, потом к его знакомой - и все, чтобы сделать Дэвиду маленькое одолжение. А еще говорят, что наше общество заражено эгоизмом…
- Но вы же знаете, где он?
- Увы, мистер Донахью и Флисс, не знаю. То же я сообщила капитану Фитцджеральду.
- Благодарю вас, мисс Колберт.
«Значит, полиция тоже ищет его, - размышлял частный сыщик, садясь в машину. - Правда, странно, что сам Эрни Фитцджеральд лично вынюхивает, где он. При его возможностях я бы не вылезал из кабинета. Ладно, может быть, это и к лучшему. Поговорим с ребятами из управления…»
Юджин Донахью не блистал аналитическими талантами и при слове «дедукция» поморщился бы, как от прокисшего пива. Шерлок Холмс, Перри Мэзон и Эркюль Пуаро могли не волноваться, что его подвиги затмят их литературно-детективную репутацию. Но его неповоротливый ум компенсировался чисто бульдожьим упрямством.
Он позвонил сержанту Кэтчкарту, и они договорились встретиться в баре у Чарли. Это был любимый бар полицейских и судебных репортеров, и там можно было спокойно поговорить.
Кэтчкарт уже сидел за столом, держа сигарету в углу рта. Стол перед ним был пуст. «Сроду не закажет выпивку, если знает, что кто-то ему должен поставить», - подумал Донахью.
- Ну что, Юдж? - спросил сержант и кивнул на стул рядом с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Он не мог видеть людей с востока страны, либералов и профессоров, особенно с иностранными фамилиями. Они подвергали сомнению то, что для него было ясно, и им было ясно то, чего он не мог и не хотел понимать. Они казались ему ржавчиной, кислотой, которая разъедает тот мир, в котором он родился и который хотел сохранить. Это был мир четкий и ясный, великолепный в своем застывшем совершенстве, мир, в котором черное было черным, а белое - белым, без полутонов и оттенков. Это был мир, в котором сила осознавала себя и считала себя мудрой уже потому, что была силой. И при этом, играя предписанную ему роль доброго старины Стью, он пожимал руки всем этим людям и говорил о пользе просвещения.
И потому, подобно преподавательнице воскресной школы, уезжающей раз в неделю в другой город, чтобы тайно напиться там или подцепить проезжего коммивояжера, он вкладывал всю свою неизрасходованную ненависть и неосуществившиеся надежды в любовь к минитменам. Эти люди, тайно накапливающие оружие и тренирующиеся в своих клубах в стрельбе по мишеням, на которых изображены люди, были его детьми, его страстью, его гордостью и любовью. Он понимал их, всех этих отставных полковников, пожилых леди, готовых выкалывать зонтиком глаза во имя господне, солидных бизнесменов и прыщавых, разочаровавшихся в жизни юнцов. Они ненавидели так же, как и он, и эта разделенная ненависть объединяла их. Он гордился ими, а они, как уверял его их руководитель Пью, гордились им. Они видели в нем тайного вождя, авторитетом сенатора дающего им уверенность в своей правоте. Но связь их держалась до поры до времени в глубокой тайне, и, кроме ближайших людей, в которых он был уверен больше, чем в себе, никто ничем не мог доказать связь сенатора Стюарта Трумонда с минитменами.
Вот почему вопрос корреспондента «Клариона» на пресс-конференции заставил сенатора всполошиться.
- Но вы понимаете, Ронни, - сказал сенатор, - этот щенок сначала задал мне вопрос вообще об отношении к экстремистам. Но потом он прямо спросил меня о минитменах. Причем на пресс-конференции и слова об этом не говорилось. Тогда я решил немедля переговорить с вами.
- Я вам должен сказать больше, Стью, - ответил владелец «Клариона». - Когда я вызвал его, он сказал, что уверен в вашей связи с минитменами и сможет доказать ее.
- Он так сказал? - Сенатор подался вперед в кресле, не спуская глаз с Барби.
- Да, он так и сказал. Конечно, я тут же уволил его, хотя за день до этого он принес потрясающую информацию о готовившемся ограблении ювелирного магазина.
- Чарлза Манера?
- Да.
- А откуда он достал ее?
- Не знаю, Стью. Об этом он ничего не сказал.
- И вы думаете, Ронни, что он сможет что-нибудь раскопать насчет меня?
- Не знаю, но он казался очень самоуверенным.
- Может быть, вы напрасно вытурили его?..
- С ним что-то случилось. Сначала он потребовал - понимаете, потребовал! - чтобы мы напечатали в «Кларионе» о готовившемся налете на магазин. Эдакий остолоп! Разумеется, я отказался. Потом он приходит и настаивает, чтобы мы разоблачили связь сенатора Трумонда с минитменами.
- В нем случайно нет негритянской крови?
- Нет как будто.
- Он не еврей? Не красный?
- Да нет, англосакс. Дэвид Росс. Все считали его обыкновенным парнем.
- Сволочь! Что же делать, Ронни? Нельзя же сидеть и ждать, пока он напакостит нам. Мой соперник Пратт, эта розовая свинья, уж как-нибудь поможет ему опубликовать его статью. Знаете что, пригласите-ка его сюда. Попробуем прощупать его. Может быть, все это пустой блеф.
- Не знаю, не думаю, что это блеф, - уж слишком он уверенно говорил. Сейчас попробуем.
Редактор «Клариона» нажал на кнопку интеркома и попросил мисс Новак во что бы то ни стало разыскать Росса. Через несколько минут ее голос проворковал из динамика:
- К сожалению, я не смогла его найти, мистер Барби. Его квартирная хозяйка утверждает, что он не ночевал дома и что вчера она видела, как он выходил с чемоданчиком в руках.
Оба приятеля переглянулись. Сенатор длинно и изысканно выругался.
- Он смотал удочки из города. Но мы все равно должны найти его и постараться заткнуть ему глотку. О, у меня идея! У нас тут есть один парень, член нашей организации. У него частное сыскное бюро. Я уверен, что на него можно положиться…
- Мисс Присилла Колберт?
- Да, - ответила Присилла. - Что вам нужно? - Она плотнее запахнула домашний халат и посмотрела на долговязого мужчину с прилизанными волосами на маленькой птичьей головке.
- Простите, что я вас беспокою, мисс Колберт. Меня зовут Юджин Донахью. Частное сыскное агентство «Донахью и Флисс». Вот моя карточка.
- Что вы хотите? - Она не пригласила его войти и стояла в узеньком коридоре, загораживая собой проход.
- Я бы хотел узнать у вас, где сейчас можно найти Дэвида Росса.
- А… А для чего он вам, позвольте узнать?
- Видите ли, это тайна моего клиента и я не могу разглашать ее, но так уж и быть… Насколько я понимаю, его хотят пригласить в одну из телевизионных компаний на востоке страны.
- Да, да, конечно, - иронически кивнула Присилла. - В Нью-Йорке без него шагу не могут сделать и тут же обращаются в сыскное бюро «Донахью и Флисс». В высшей степени правдоподобно. Точно так же правдоподобно, как версия капитана Фитцджеральда, который еще вчера тоже искал Дэвида, только не для телевидения, а чтобы дать ему материал для статьи. Какая любезность! Приехать сначала к нему домой, потом к его знакомой - и все, чтобы сделать Дэвиду маленькое одолжение. А еще говорят, что наше общество заражено эгоизмом…
- Но вы же знаете, где он?
- Увы, мистер Донахью и Флисс, не знаю. То же я сообщила капитану Фитцджеральду.
- Благодарю вас, мисс Колберт.
«Значит, полиция тоже ищет его, - размышлял частный сыщик, садясь в машину. - Правда, странно, что сам Эрни Фитцджеральд лично вынюхивает, где он. При его возможностях я бы не вылезал из кабинета. Ладно, может быть, это и к лучшему. Поговорим с ребятами из управления…»
Юджин Донахью не блистал аналитическими талантами и при слове «дедукция» поморщился бы, как от прокисшего пива. Шерлок Холмс, Перри Мэзон и Эркюль Пуаро могли не волноваться, что его подвиги затмят их литературно-детективную репутацию. Но его неповоротливый ум компенсировался чисто бульдожьим упрямством.
Он позвонил сержанту Кэтчкарту, и они договорились встретиться в баре у Чарли. Это был любимый бар полицейских и судебных репортеров, и там можно было спокойно поговорить.
Кэтчкарт уже сидел за столом, держа сигарету в углу рта. Стол перед ним был пуст. «Сроду не закажет выпивку, если знает, что кто-то ему должен поставить», - подумал Донахью.
- Ну что, Юдж? - спросил сержант и кивнул на стул рядом с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28