Войдя во вкус, христианские воины стали грабить не только деревни, но и города.
Император Византии был очень встревожен и другим - его разведчики, постоянно сопровождающие рыцарей на дорогах страны, донесли, что Боэмунд Тарентский пробовал начать переговоры с Готфридом Бульонским о совместных военных действиях не во имя Гроба Господня, а для того, чтобы захватить Константинополь. Правда, как передавали, Годфруа IV отклонил такое предложение, но Боэмунд, старый враг Византии, мог попробовать склонить на свою сторону других рыцарей.
Алексею Комнину приходилось принимать все меры для того, чтобы обезопасить свою страну. Еще тогда, когда крестоносцы только подходили к византийской столице, навстречу им были направлены послы. Они дали понять предводителям рыцарского войска, что как только крестоносцы перестанут чинить грабежи и разбой, Византия сама за небольшую плату будет предоставлять им продовольствие. Но одновременно печенежским наемникам, составляющим значительную часть византийского войска, был отдан тайный приказ время от времени нападать на воинов с красными крестами на одежде, принося им как можно больше ущерба. Рыцарям надо было дать понять, что империя все еще сильна и вполне может постоять за себя.
Но вместе с тем в Константинополе вызревали планы, осуществление которых позволило бы использовать силу крестоносцев в собственных целях. Если бы удалось уговорить их предводителей принять вассальную присягу на верность императору Алексею, то земли, отвоеванные на Востоке у неверных, стали бы ленными владениями византийской короны. И казалось, не столь уж трудно обвести вокруг пальца варваров, гордившихся древностью своих родов, но не умеющих поставить подпись под документом...
Император действовал умно и тонко. Как только Готфрид Бульонский появился у стен столицы: Алексей тут же послал к нему в лагерь в качестве посла не кого-нибудь, а брата французского короля Филиппа I Гуго Вермандуа. Этот знатный принц волей судьбы оказался в Константинополе вообще раньше всех, но не по свой воле - брат короля потерпел кораблекрушение у берегов Греции, и спасшие его византийцы немедленно доставили принца в столицу. Обласканный императором, получивший от него много денег, как компенсацию за понесенные убытки, Гуго Вермандуа тут же согласился принять вассальную присягу на верность византийской короне. Теперь же он явился к Готфриду Бульонскому с предложением сделать то же самое, получив за это благословение и всяческую помощь Византии.
Однако Годфруа IV надменно отвечал, что у него одна цель - освободить Гроб Господень, и никаких других обязательств он брать на себя не намерен; к тому же вассальная клятва уже связывает его с германским императором.
Тогда Алексей Комнин пригласил герцога в свой дворец, но тот не принял приглашения. Вместо него к императору отправились три знатных рыцаря, которые лишь выслушали вновь повторенное предложение императора, не дав никакого ответа.
В бесполезных разговорах шло время, а Алексею приходилось спешить: к Константинополю уже приближались другие рыцарские отряды, нельзя было дать им возможность соединиться. И чтобы вынудить лотарингского герцога принести клятву вассальной верности, император решился применить силу.
Как крестоносцы стали вассалами византийского императора
В один прекрасный день в лагерь крестоносцев перестали доставлять продовольствие и сено для лошадей. Взбешенные рыцари в ответ стали грабить окрестности. Потом Готфрид Бульонский даже вывел все войско из лагеря и пошел на штурм Константинополя.
Но атаку быстро отбили войска византийцев, рыцарям пришлось отступить в свой лагерь. Его тотчас окружила конница наемников-печенегов, на рыцарей обрушился град стрел...
И гордому лотарингскому герцогу пришлось смириться: несколько дней спустя в присутствии знатнейших византийских вельмож он принес Алексею I торжественную вассальную клятву. Готфрид Бульонский обязывался передать все города и земли, а также крепости, которыми предстояло ему овладеть, под начало того, кто будет назначен с этой целью императором.
Алексей Комнин мог торжествовать: войска крестоносцев должны были отвоевать у сельджуков те самые земли, которые прежде принадлежали Византии. Для герцога Бульонского и его приближенных был устроен великолепный пир. Когда празднества завершились, византийцы поспешили переправить рыцарей на азиатский берег.
Случилось это как раз вовремя - почти тотчас же к Константинополю подошло воинство Боэмунда Тарентского, которого лукавый византиец опасался больше всех других предводителей Святого войска. Должно быть, частенько вспоминалось императору и его приближенным одно древнее пророчество: именно франк, пришедший с востока, должен лишить последнего константинопольского императора и государства, и самой жизни... Однако хитрый норманн решил превзойти Алексея Комнина в лукавстве. Едва появившись в окрестностях Константинополя, он оставил войско и поскакал в город в сопровождении лишь нескольких всадников, как самый преданный друг императора. От былой вражды, которую он должен был бы испытывать к византийцам, не осталось и следа. К золотому трону, где ожидал его император, Боэмунд подошел с открытым взором, приветствовал Алексея, как своего друга и союзника.
Первая беседа оказалась необыкновенно учтивой, византиец и норманн обменивались любезностями, разговор шел о пути, который проделали воины Боэмунда, и о тяготах предстоящей дороги по каменистым равнинам Малой Азии.
Однако, оказавшись в отведенных ему роскошных покоях. Боэмунд не смог скрыть того, как мало доверяет он византийскому императору. Кушаний, присланных ему с императорской кухни, отведывать он не стал, опасаясь быть отравленным, а стал предлагать их присутствующим, делая вид, что щедро всех одаривает. Правда, все обошлось, Алексей не решился извести ядом своего опасного гостя.
В следующие дни продолжался обмен любезностями. Император не скупился на подарки, зная, что предводитель норманнов далеко не богат. В казне Боэмунда осело немало золотых и серебряных монет, получил он и дорогие одежды.
Наконец, когда византиец подвел разговор к вассальной присяге, Боэмунд Тарентский согласился принять ее без промедления. Земли, отвоеванные у неверных, он обязывался держать на правах ленника византийской империи.
В свою очередь и Алексей Комнин обязывался предоставить Боэмунду в вечное и безраздельное пользование землю близ Антиохии, когда ее отвоюют крестоносцы, «в пятнадцать дней ходу длины и восемь дней - ширины», как записал в свою хронику один из грамотных рыцарей-норманнов, изо дня в день ведущий свои записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Император Византии был очень встревожен и другим - его разведчики, постоянно сопровождающие рыцарей на дорогах страны, донесли, что Боэмунд Тарентский пробовал начать переговоры с Готфридом Бульонским о совместных военных действиях не во имя Гроба Господня, а для того, чтобы захватить Константинополь. Правда, как передавали, Годфруа IV отклонил такое предложение, но Боэмунд, старый враг Византии, мог попробовать склонить на свою сторону других рыцарей.
Алексею Комнину приходилось принимать все меры для того, чтобы обезопасить свою страну. Еще тогда, когда крестоносцы только подходили к византийской столице, навстречу им были направлены послы. Они дали понять предводителям рыцарского войска, что как только крестоносцы перестанут чинить грабежи и разбой, Византия сама за небольшую плату будет предоставлять им продовольствие. Но одновременно печенежским наемникам, составляющим значительную часть византийского войска, был отдан тайный приказ время от времени нападать на воинов с красными крестами на одежде, принося им как можно больше ущерба. Рыцарям надо было дать понять, что империя все еще сильна и вполне может постоять за себя.
Но вместе с тем в Константинополе вызревали планы, осуществление которых позволило бы использовать силу крестоносцев в собственных целях. Если бы удалось уговорить их предводителей принять вассальную присягу на верность императору Алексею, то земли, отвоеванные на Востоке у неверных, стали бы ленными владениями византийской короны. И казалось, не столь уж трудно обвести вокруг пальца варваров, гордившихся древностью своих родов, но не умеющих поставить подпись под документом...
Император действовал умно и тонко. Как только Готфрид Бульонский появился у стен столицы: Алексей тут же послал к нему в лагерь в качестве посла не кого-нибудь, а брата французского короля Филиппа I Гуго Вермандуа. Этот знатный принц волей судьбы оказался в Константинополе вообще раньше всех, но не по свой воле - брат короля потерпел кораблекрушение у берегов Греции, и спасшие его византийцы немедленно доставили принца в столицу. Обласканный императором, получивший от него много денег, как компенсацию за понесенные убытки, Гуго Вермандуа тут же согласился принять вассальную присягу на верность византийской короне. Теперь же он явился к Готфриду Бульонскому с предложением сделать то же самое, получив за это благословение и всяческую помощь Византии.
Однако Годфруа IV надменно отвечал, что у него одна цель - освободить Гроб Господень, и никаких других обязательств он брать на себя не намерен; к тому же вассальная клятва уже связывает его с германским императором.
Тогда Алексей Комнин пригласил герцога в свой дворец, но тот не принял приглашения. Вместо него к императору отправились три знатных рыцаря, которые лишь выслушали вновь повторенное предложение императора, не дав никакого ответа.
В бесполезных разговорах шло время, а Алексею приходилось спешить: к Константинополю уже приближались другие рыцарские отряды, нельзя было дать им возможность соединиться. И чтобы вынудить лотарингского герцога принести клятву вассальной верности, император решился применить силу.
Как крестоносцы стали вассалами византийского императора
В один прекрасный день в лагерь крестоносцев перестали доставлять продовольствие и сено для лошадей. Взбешенные рыцари в ответ стали грабить окрестности. Потом Готфрид Бульонский даже вывел все войско из лагеря и пошел на штурм Константинополя.
Но атаку быстро отбили войска византийцев, рыцарям пришлось отступить в свой лагерь. Его тотчас окружила конница наемников-печенегов, на рыцарей обрушился град стрел...
И гордому лотарингскому герцогу пришлось смириться: несколько дней спустя в присутствии знатнейших византийских вельмож он принес Алексею I торжественную вассальную клятву. Готфрид Бульонский обязывался передать все города и земли, а также крепости, которыми предстояло ему овладеть, под начало того, кто будет назначен с этой целью императором.
Алексей Комнин мог торжествовать: войска крестоносцев должны были отвоевать у сельджуков те самые земли, которые прежде принадлежали Византии. Для герцога Бульонского и его приближенных был устроен великолепный пир. Когда празднества завершились, византийцы поспешили переправить рыцарей на азиатский берег.
Случилось это как раз вовремя - почти тотчас же к Константинополю подошло воинство Боэмунда Тарентского, которого лукавый византиец опасался больше всех других предводителей Святого войска. Должно быть, частенько вспоминалось императору и его приближенным одно древнее пророчество: именно франк, пришедший с востока, должен лишить последнего константинопольского императора и государства, и самой жизни... Однако хитрый норманн решил превзойти Алексея Комнина в лукавстве. Едва появившись в окрестностях Константинополя, он оставил войско и поскакал в город в сопровождении лишь нескольких всадников, как самый преданный друг императора. От былой вражды, которую он должен был бы испытывать к византийцам, не осталось и следа. К золотому трону, где ожидал его император, Боэмунд подошел с открытым взором, приветствовал Алексея, как своего друга и союзника.
Первая беседа оказалась необыкновенно учтивой, византиец и норманн обменивались любезностями, разговор шел о пути, который проделали воины Боэмунда, и о тяготах предстоящей дороги по каменистым равнинам Малой Азии.
Однако, оказавшись в отведенных ему роскошных покоях. Боэмунд не смог скрыть того, как мало доверяет он византийскому императору. Кушаний, присланных ему с императорской кухни, отведывать он не стал, опасаясь быть отравленным, а стал предлагать их присутствующим, делая вид, что щедро всех одаривает. Правда, все обошлось, Алексей не решился извести ядом своего опасного гостя.
В следующие дни продолжался обмен любезностями. Император не скупился на подарки, зная, что предводитель норманнов далеко не богат. В казне Боэмунда осело немало золотых и серебряных монет, получил он и дорогие одежды.
Наконец, когда византиец подвел разговор к вассальной присяге, Боэмунд Тарентский согласился принять ее без промедления. Земли, отвоеванные у неверных, он обязывался держать на правах ленника византийской империи.
В свою очередь и Алексей Комнин обязывался предоставить Боэмунду в вечное и безраздельное пользование землю близ Антиохии, когда ее отвоюют крестоносцы, «в пятнадцать дней ходу длины и восемь дней - ширины», как записал в свою хронику один из грамотных рыцарей-норманнов, изо дня в день ведущий свои записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68